Безумные мечты

– Рэнсом покачал головой:

– Я заключал контракт не с тобой, а с твоим отцом.

– Тогда почему же не отказался от работы, когда узнал, кто я такая?

Разумеется, подумал Рэнсом, тут она права: ему следовало тотчас отказаться от этого предложения. Но он прекрасно понимал, что не откажется от него ни за что на свете.

– Мисс Баррингтон, я небогат, мне нужны деньги, – солгал он.

– Я заплачу тебе, не беспокойся. Заплачу вдвойне, если ты откажешься от работы.

Теперь у Рэнсома был такой вид, как будто его ударили. Мадлен достала чековую книжку, а Рэнсом в одно мгновение вскочил на ноги и крепко сжал ее запястье. С нескрываемым изумлением Мадлен подняла на него глаза.

– Положи назад, пока я не сломал тебе руку, – буквально прорычал он.

Мадлен медленно разжала пальцы, и чековая книжка упала на пол.

– Уходи отсюда, – медленно сказала она, собрав в кулак все свое мужество, и посмотрела Рэнсому прямо в глаза. – Уходи сейчас же!

Они пристально смотрели друг на друга. Да, решил Рэнсом, уж что-что, а характер у этой женщины имеется. Разумеется, она могла бы пригрозить ему сейчас, сказав о влиятельности своей семьи, упомянув юристов и адвокатов или охранников, работавших в ее офисе. Однако она просто стояла рядом с ним, заставляя подчиниться силе собственного авторитета. Уголки его губ чуть поднялись в невольной улыбке. Молодец!

– Прости, – тихо сказал он, выпуская ее руку. – Я не хотел быть грубым.

– Неужели? – съязвила она.

– Правда. Я ведь очень хорошо отношусь к женщинам. Уж кому это знать, если не тебе?

Мадлен потупилась. Потирая покрасневшее запястье, она повернулась к окну. Значит, ему нужны не деньги. Тогда что?

– Если я не могу тебя уволить, а добровольно уйти ты отказываешься…

– Что тогда? – не дал ей договорить Рэнсом.

– Тогда, думаю, нам следует обговорить некоторые правила поведения друг с другом.

– Ну разумеется, Мэдди.

Он увидел, как напряглись ее плечи, но на этот раз она, очевидно, решила не поддаваться на его провокации.

– Ни о каком интимном контакте между нами не может быть и речи.

– «Интимном контакте»? Потрудитесь, пожалуйста, уточнить, мисс Баррингтон, что вы имеете в виду.

Она нетерпеливо взглянула на него:

– Никаких прикосновений!

– Ну и, разумеется, никакого секса – одуряющего, страстного, сводящего с ума… Правильно я понял?

– Абсолютно. – Она повернулась к нему. – Сможете обойтись без этого, мистер Рэнсом?

– Чувствую, теперь я должен объясниться с вами, мисс Баррингтон. – Он твердо решил высказать ей все, что о ней думает, да так, чтобы она помнила это до конца своей жизни – жалкой, лживой, глубоко противной Рэнсому. – Ты использовала меня и на следующее же утро забыла. Учти, мужчины не любят, когда их забывают и предают, точно так же, как и женщины. В довершение всего ты посчитала, что я слишком ничтожен для тебя – даже для того, чтобы назвать свое имя или по-человечески попрощаться.

– Ты… – начала Мадлен, но Рэнсом не дал ей перебить себя:

– Мэдди, детка, когда я впервые переспал с женщиной, это было… Ну, лет двадцать назад, не меньше. Однако ты оказалась первой, кто поступил со мной так по-свински.

– Я не…

– И, – добавил он, повышая голос, – кажется, ты сейчас намереваешься использовать меня, чтобы подразнить своего балбеса-жениха.

– Он не мой жених! – возмущенно воскликнула Мадлен. – И он не балбес! Как ты смеешь…

– Как смею? А как ты посмела? Мне сейчас абсолютно ясно, что ты уже в самом начале нашей встречи прекрасно знала, что сбежишь от меня на следующее утро, даже не попрощавшись!

Мадлен покраснела.

Ну что ж, не без удовольствия подумал он, слава Богу, у нее хотя бы остался стыд.

– Я… – пробормотала она. – Нет, я не собиралась сбегать от тебя…

– Тогда зачем же ты так поступила? – Рэнсом был непреклонен.

– Потому что… – Мадлен быстро задышала от волнения. – Не важно почему. Теперь уже не важно… – Она опутала голову, не в силах выносить его пронзительный взгляд.

Разумеется, для Рэнсома это имело значение. Однако он согласился бы скорее спрыгнуть с крыши, чем признаться в этом.

– Так вот, мисс Баррингтон, позвольте мне закончить свою мысль. Когда сегодня я узнал, кто вы такая, я поклялся самому себе, что скорее отрублю себе правую руку, чем еще хоть когда-нибудь к вам прикоснусь. Я ясно выразился?

– Да, на сей раз вы объяснились вполне попятно.

Выражения ее лица Рэнсом не видел, однако голос Мадлен был холоден. С удивлением Рэнсом понял, что ожидал возобновления перебранки, взрыва с ее стороны. Сколько раз он рисовал в своем воображении картины встречи с таинственной незнакомкой из Монтедоры! Как мечтал, что он выскажет ей все, что о ней думает. А теперь, наконец сделав это, почувствовал себя опустошенным и разочарованным. Почему? Ведь все в жизни потеряло для него смысл с той самой минуты, когда он увидел ее, сидящую в одиночестве в баре и словно поджидающую его, и только его.

– Ч-черт! – Выругавшись, Рэнсом направился к двери, не желая выносить ее холодность и надменность.

– Стой! Куда ты?

Наконец-то она на него посмотрела!

– Прямиком к чертовой матери.

– Что? – не поняла она.

– Куда-нибудь. В бар. К себе в офис. Не знаю пока…

– Нам нужно обсудить кое-какие детали.

Рэнсом внимательно посмотрел на нее – такая хрупкая, изящная, но сколько в ней твердости и выдержки!

– Еще какие-то правила поведения друг с другом?

– Именно.

Рэнсом тяжело вздохнул, достал из кармана пачку сигарет:

– По-моему, с этим пора заканчивать, – и он закурил, не спросив у нее разрешения.

Скрестив на груди руки, Мадлен сказала:

– Обращаясь ко мне, пожалуйста, будь добр не афишировать, что знаешь меня больше, чем остальные.

– Но откуда мне знать, насколько хорошо знают тебя все остальные, Мэдди? Тот парень у лифта показался мне…

– Мои отношения с другими тебя совершенно не касаются. И от идиотских шуточек на сексуальную тематику я попросила бы тебя отказаться.

Она говорила таким ровным и спокойным голосом, что это снова начинало действовать Рэнсому на нервы. Он почувствовал, что опять готов ее провоцировать, – и ему стало даже смешно.

– Что еще? – И он выдохнул дым сигареты.

– Ты никогда, нигде и никому не расскажешь о том, что произошло между нами той ночью в Монтедоре. Никогда и ни при каких обстоятельствах не намекнешь об этом мне – и уж тем более другим.

Рэнсом прекрасно понимал, насколько все для Мадлен важно и как она может бояться, что он расскажет о ее приключении другим. Разумеется, некоторые не прочь похвастаться своими подвигами – но только Рэнсом к таковым не относился. Впрочем, у него сейчас было слишком паршивое настроение, чтобы разубеждать ее.