Безумство

Она трясется, вибрируя так сильно, что мне почти приходится удерживать ее на кровати. Ее бедра все еще сжимают мою голову, и я слышу, как бьется мой пульс в собственных ушах. Черт, ее вкус, ее запах, то, как она неистово изгибается ко мне, давая мне доступ к ее киске — это возбуждает меня сильнее, чем я могу вынести. Я двигаю бедрами на матрасе, не в силах остановиться, мой член пульсирует, когда я вгоняю его в скрученные простыни, и это так приятно, что я стону, тяжело дыша, в бедро Сильвер.

И снова я двигаю бедрами, кончик моей эрекции трется о кровать, зажатый между моим телом и матрасом, и похотливое, развратное животное желание говорит мне продолжать. Но я останавливаю себя, заставляя себя сдержаться. Хоть и с трудом.

«Господи, как же она мне нужна! Она мне чертовски необходима».

Скользнув пальцами в нее, я поглаживаю вверх и к себе манящим движением, ища то единственное место внутри нее, которое заставит ее взорваться. Не займет много времени, чтобы найти его. Я готовлюсь, обхватывая Сильвер рукой, убеждаясь, что крепко держу ее, а затем прикладываю малейшее давление…

— О! О боже, о боже, о боже! — Спина Сильвер пытается выгнуться дугой от кровати, но я умело прижимаю ее, удерживая на месте. — Алекс! Алекс, я сейчас...

Её мышцы сжались, напрягаясь против меня. Я продолжаю лизать и ласкать ее, нежно посасывая клитор, точно зная, насколько интенсивно это будет ощущаться с приближающимся к ней невероятным оргазмом. Через несколько секунд Сильвер опускается, ее киска сжимается вокруг моих пальцев, как я и хотел, и она испускает пронзительный бессловесный крик, который эхом разносится по спальне.

Она вздрагивает, пытаясь подтянуть колени к груди, пытаясь откатиться от меня, но я зарываюсь лицом глубже в ее киску, наслаждаясь ею, загоняя свой язык внутрь нее, пока она не может больше терпеть, и тянет меня за волосы.

— Алекс! Алекс, Боже! Боже, остановись, я не могу... я не могу... больше не могу...

Я смягчаюсь. Это требует много усилий, но я справляюсь. Я сажусь на пятки, оглядывая беспорядок, который я сотворил из нее, наполненный безжалостной гордостью. Она изо всех сил пытается вдохнуть, втягивает воздух в легкие. Лицо у нее свекольно-красное, не говоря уже о шее и верхней части груди. С закатанными глазами, слегка приоткрытым ртом, руками и ногами, беспорядочно раскинутыми на кровати, она выглядит как девушка, которой только что вручили золотую медаль Олимпийских игр по оргазму.

— Сильвер. — Мой голос полон предостережения. Почти угрожающий. Но я, черт возьми, ничего не могу с этим поделать. Видя ее такой... я цепляюсь за свой самоконтроль на очень потрепанной нити.

Сильвер открывает глаза, смотрит на меня, ее зрачки так расширены, что радужки почти исчезли.

— Еще, — шепчет она. — Трахни меня, Алекс. Боже, я так сильно хочу, чтобы ты меня трахнул.

Мои яйца напрягаются, посылая мощную волну желания вверх по моей спине. Я не планировал сдерживаться. Возможно, хотел дать ей минутку, чтобы прийти в себя, но с такими заявлениями, исходящими из ее рта, я слетаю с катушек.

Я опускаюсь на нее, обнимаю, прижимаю к себе одной рукой, держу ее голову над кроватью, а другой поддерживаю себя.

— Скажи мне, если это будет слишком много, — предупреждаю я ее сквозь стиснутые зубы. — Только скажи, и я, бл*дь, перестану.

Она задыхается, ее глаза расширяются, когда я с силой вгоняю себя внутрь нее.

— О... Боже… мой... — выдыхает она.

Я изо всех сил стараюсь хоть на секунду успокоиться, дать ей шанс привыкнуть к ощущению меня внутри себя, до самого основания, и это самое трудное, что мне приходилось делать за очень долгое время. Ее яркие глаза пристально смотрят на меня, вглядываясь в мою душу в темноте, и мне кажется, что еще один кусочек головоломки встает на свое место. Момент напряженности, наше дыхание перехватило оба наших горла, пока мы смотрим друг на друга ...

Ее пальцы легко скользят по моей щеке.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

— Я тоже люблю тебя, cara (прим. с итал.
– «дорогая»). Ты — весь мой гребаный мир.

Обмен был мягким, нежным и искренним. Я имею в виду это больше, чем что-либо в моей жизни. Сильвер тянется, чтобы поцеловать меня, ее глаза все еще открыты, отказываясь оторваться от моих, и я медленно отстраняюсь, выскальзывая из нее. Мгновение спустя я подаюсь вперед, прижимая ее к своей груди, и она стонет мне в рот.

— Обними меня крепче. Пожалуйста.

Если я прижму ее еще крепче, то сломаю ей ребра. Но я понимаю, что она чувствует, потому что тоже это чувствую. Мне нужно прижаться к ней ближе. Нужно, чтобы мы стали одним существом, одной сущностью, одним сердцем и одной душой. Она обхватывает ногами мою талию и прижимается ко мне, поднимая свои бедра вверх, чтобы встретиться с моими, затем тянет меня обратно вниз, прося еще больше, и мой разум становится пустым.

Она чувствуется... она чувствуется так чертовски хорошо. Я…

Святое…

…дерьмо.

Я двигаюсь медленно так долго, как только могу, но вскоре Сильвер царапает мне спину и снова сжимает мои волосы, впиваясь зубами в верхнюю часть моего плеча. Я шиплю сквозь зубы, наслаждаясь болью, и даю ей то, в чем она так отчаянно нуждается.

Я трахаю ее так, как будто от этого зависит моя жизнь, и каждый раз, когда погружаюсь в нее, толкая свой член так глубоко, как только могу, Сильвер покрывают мою шею и мое лицо поцелуями, умоляя меня о большем. Когда мы кончаем, мы кончаем вместе, оседлав длинную волну удовольствия, которая, кажется, никогда не закончится.

Глава 24.

— Ну, если это не убийственная картина, то я не знаю, что это такое.

Я не ожидал, что столкнусь с кем-нибудь. Я только планировал сбежать вниз по пожарной лестнице и схватить кабель для моего мобильного телефона из «Камаро», но когда распахиваю дверь квартиры, готовясь к холоду, Кэмерон стоит там, подняв руку, собираясь постучать.

Он оценивающе смотрит на меня, скользя взглядом вверх и вниз по моему телу, явно не удивляясь тому факту, что я почти голый и только мои тонкие боксеры прикрывают мое барахло.

— Предполагаю, что моя дочь там, — сухо говорит он.

— Эээ, да? — Спасибо, бл*дь, я вообще в боксерах. Я и не собирался беспокоиться об одежде. Парковка за хозяйственным магазином скрыта от посторонних глаз с улицы, и на нее никто не смотрит. Я уже совершал безумный бросок вниз к машине голым, когда мне нужно было что-то быстро схватить. Я передумал только потому, что Сильвер швырнула в меня мое нижнее белье и приказала прикрыться.

Настроение у Кэмерона почти такое же бурное, как в ту ночь, когда мы вломились в домик у бассейна Уивинга и он вытащил долбаный пистолет. Он проводит рукой по своей щетине, оглядываясь через плечо на фургон Париси, который загораживает мне дорогу.