Безупречные

– Типа того. – Спенсер быстро собрала разбросанные по столу бумаги в аккуратные стопки.

– Хочешь взять мою шейную подушку с лавандой? – предложила Мелисса. – Отлично снимает стресс.

– Да все нормально, – ответила Спенсер, не смея взглянуть на сестру. «Я украла твои работы и твоего парня, – подумала она. – Ты не должна быть такой доброй».

Мелисса поджала губы.

– Не хочу усугублять твой стресс, но там, внизу, тебя дожидается коп. Говорит, что хочет задать тебе несколько вопросов.

– Что? – вскрикнула Спенсер.

– Об Элисон, – сказала Мелисса и покачала головой, отчего ее волосы разметались во все стороны. – Что за спешка? Знают ведь, что неделя траура. Никакого сострадания.

Спенсер старалась не паниковать. Она оглядела себя в зеркале, пригладила светлые волосы и нанесла консилер под глаза. Потом достала белую блузку и облегающие брюки цвета хаки. Вот так-то лучше. Теперь она выглядела невинной и вызывала доверие.

Но ее всю трясло.

Коп стоял в гостиной и, что неудивительно, украдкой заглядывал в отцовский кабинет, где хранилась коллекция винтажных гитар. Когда он повернулся, Спенсер заметила, что это не тот полицейский, с которым она беседовала на похоронах. Этот парень был молод. И лицо его казалось смутно знакомым, как будто она его где-то видела.

– Вы Спенсер? – спросил он.

– Да, – тихо ответила она.

Он протянул ей руку.

– Я Даррен Вилден. Меня подключили к расследованию убийства Элисон ДиЛаурентис.

– Убийства, – повторила Спенсер.

– Да, – сказал офицер Вилден. – Мы квалифицируем это как убийство.

– Понимаю. – Спенсер старалась быть сдержанной, взрослой. – Ух.

Вилден жестом предложил ей сесть на диван, а сам расположился в кресле напротив. Она догадалась, откуда его знает: он был из их школы. Спенсер вспомнила, что, когда училась в шестом классе, он уже имел репутацию отъявленного отморозка. Одна из заумных подруг Мелиссы Лиана была в него влюблена и как-то поручила Спенсер доставить ему тайную любовную записку в эспрессо-бар, где он работал. Спенсер помнила, что на нее тогда произвели впечатление бицепсы Даррена – огромные и твердые, как консервные банки с супом.

И вот теперь он в упор смотрел на нее. Спенсер почувствовала, как зачесался нос, а старинные часы затикали слишком громко. Наконец коп нарушил молчание:

– Вы ничего не хотите мне рассказать?

Страх пронзил ее насквозь.

– Рассказать вам?

Вилден откинулся на спинку кресла.

– Об Элисон.

Спенсер моргнула. Что-то во всем этом было не так.

– Она была моей лучшей подругой, – выдавила она из себя. Ладони вспотели. – Я была с ней в тот вечер, когда она пропала.

– Хорошо. – Вилден заглянул в блокнот. – Это записано в деле. Вы ведь давали показания в полицейском участке после ее исчезновения, верно?

– Да. Дважды.

– Хорошо. – Вилден сцепил руки. – Вы уверены, что рассказали все? Был ли кто-то, кто испытывал ненависть к Элисон? Возможно, полицейские уже задавали вам эти вопросы, но, поскольку я новенький, не могли бы вы освежить мою память?

Спенсер крепко задумалась. По правде говоря, многие девчонки ненавидели Эли. Иногда и сама Спенсер ее ненавидела, особенно за то, что Эли манипулировала ею, угрожая обвинить в несчастье с Дженной, если она проболтается. И, что уж греха таить, Спенсер испытала некоторое облегчение, когда Эли исчезла. Эли не было, Тоби услали в интернат – значит, ее секрет был надежно сокрыт.

Она тяжело сглотнула. Интересно, много ли было известно этому копу? «Э» мог намекнуть полицейским, что она скрывала информацию. И как ловко он все рассчитал – если Спенсер заявила бы Вилдену: «Да, я знаю, кто ненавидел Эли, ненавидел настолько, что мог ее убить», – ей пришлось бы признаться в соучастии в преступлении против Дженны. Если же она предпочла бы молчать, защищая себя, «Э» вполне мог наказать ее подруг и Рена.

«Вы причинили мне боль, поэтому я сделаю больно вам».

На загривке выступили капельки пота. Спенсер мучил еще один вопрос: что, если Тоби вернулся, чтобы отомстить ей? Что, если они с «Э» были заодно? Или он сам был «Э»? Но, если так – и он убил Эли, – собирался ли он обратиться в полицию, чтобы взять вину на себя?

– Я уверена, что рассказала им все, что знала, – произнесла она наконец.

Последовала долгая-долгая пауза. Вилден не сводил глаз со Спенсер. Та стойко выдерживала его взгляд. Она вспоминала ночь катастрофы с Дженной. Время от времени она проваливалась в тревожный сон, подруги тихо плакали вокруг, но вдруг она резко проснулась. Часы на телевизоре показывали 3:43 утра, в комнате царила тишина. Ей стало не по себе, и она отыскала Эли, которая спала, сидя на диване. На коленях у нее лежала Эмили.

– Я не могу это сделать, – сказала Спенсер, разбудив Эли. – Мы должны сдаться.

Эли встала, повела ее в ванную комнату и присела на краешек ванны.

– Держи себя в руках, Спенс, – сказала Эли. – Ты не должна раскисать, если полиция начнет задавать вопросы.

– Полиция? – вскрикнула Спенсер. Сердце отчаянно забилось.

– Тс-с, – прошептала Эли и забарабанила кончиками пальцев по фарфоровой стенке ванны. – Я не говорю, что полиция непременно станет расспрашивать нас, но мы должны составить план действий на случай, если это произойдет. Надо придумать правдоподобную историю. Алиби.

– Почему мы не можем просто рассказать им правду? – спросила Спенсер. – Ты увидела, чем занимается Тоби, и это тебя так поразило, что ты случайно выпустила из рук фейерверк?

Эли покачала головой.

– Нет, мой вариант лучше. Мы храним секрет Тоби, а он хранит наш секрет.

Стук в дверь заставил их вздрогнуть.

– Девчонки? – донесся голос Арии.

– Что ж, не буду настаивать, – наконец произнес Вилден, прерывая поток воспоминаний Спенсер. Он вручил ей визитку. – Позвоните мне, если что-нибудь вспомните, хорошо?

– Конечно, – пропищала она.

Вилден положил руки на бедра и оглядел комнату – мебель в стиле чиппендейл [56] , изысканные витражи в окнах, картины в тяжелых рамах на стенах и гордость отца – часы Джорджа Вашингтона, которые находились в семье с 1800-х годов. Вилден перевел взгляд на Спенсер, оценивая бриллиантовые сережки-гвоздики у нее в ушах, изящные часы «Картье» на руке и мелирование ценой в триста долларов раз в шесть недель. Легкая нагловатая улыбка на его губах словно говорила: «А тебе, похоже, есть что терять».

56

Чиппендейл – английский стиль мебели XVIII века (рококо с обилием тонкой резьбы), назван по имени краснодеревщика Т. Чиппендейла (1718–1779).