Безусловное искоренение

— Теперь твоя очередь. — Прошептал голос в голове.

Из моих рук начал вздыматься едкий чёрный дым, а затем вырвался поток чёрной густой мазутной крови. Как только я окатил ею Палача, то тот взвыл нечеловеческим голосом, пытаясь смахнуть с себя мазутную жидкость, которая начала запекаться на его теле. Инфернальные искры извергались из тех мест, где жидкость соприкасалась с его открытыми участками тела.

— Добей.

Я вонзил свой топор в землю, оставив одну часть острия торчать наружу. Схватил Палача за шлем и швырнул его горлом на лезвие топора. Зафиксировав его, я резко ударил ногой по его голове, которая без труда отделилась от шеи.

— Теперь возьми его башку и сними шлем.

Я послушался голоса в голове и выполнил то, что он велел. Голова палача без шлема напоминала обычную человеческую, но только его глаза сияли белым светом. На затылке было выжжено число 139.

— Это не тот. Жаль.

— Что теперь?

— Уничтожь каменный Монолит и мы распрощаемся. Твой долг за второй стих уплачен.

Я взял меч Палача и швырнул его в сторону каменного Монолита. При столкновении Монолит не выдержал и разорвался на тысячи каменных обломков. Десятки парящих ангелов, которых я не замечал вокруг себя, тут же рухнули на землю. Часть из них разбилась насмерть при падении, кто-то старался ползти с переломанными конечностями.

— Что будет дальше?

— Сейчас ты покинешь это тело и направишься на службу. Выплачивать долг за первый стих.

— Я смогу превращаться в…это?

— Если понадобится на службе, то я предоставлю тебе такую возможность. Но всему есть цена — одно чернильное сердце, которое пожертвовали добровольно.

— А кто пожертвовал им сейчас?

— Взгляни сам.

Рядом с тем местом, где я переселился в тело Тахона, лежало тело Людвика. В его груди виднелась огромная прорезь, из которой вытекала чёрная кровь, а руки были запачканы мазутом.

— Значит это был Людвик…

— И он выплатил свой долг.

— Такова была его цена? Пожертвовать собой?

— Не просто пожертвовать, а пожертвовать ради сил Ада.

— Он был достойным чело…демоном, душой. Достойным.

— Не сомневаюсь. Нам пора.

После слов неизвестного в моей голове, меня словно ударило током и тьма накрыла меня полностью, она казалась осязаемой, я ощущал её каждой частичкой своего тела, будто бы бежал сквозь туман.

Я очнулся в своей кровати, заботливо укрытый чистым одеялом. С кухни доносились приятные запахи, пробуждающие аппетит. Пирог с мясом? Его любила готовить моя Ася. Из соседней комнаты раздавался звонкий детский смех, по телевизору шли какие-то мультики, а за окном был ясный летний день.

— Мама! Скорее, папа вернулся!