Безусловное искоренение

Я еле открыл глаза, кровь запеклась на веках и я с трудом их разомкнул, и то только один правый глаз. Замутнённым зрением я разглядел Стерву, которая пыталась меня пробудить. Пепельное пятно схлопнулось несколько раз за её спиной. Разные фигуры вновь и вновь появлялись из серого пепла.

— Это последний. — Сказал знакомый голос Людвика.

— Наши все здесь?! — Спросила Стерва, тампонируя мою кровоточащую рану на животе.

— Да. Успел захватить ещё несколько с соседнего отряда.

От бессилия моя голова опрокинулась на левую сторону и я увидел Шныря, который уже приходил в себя и оценивал обстановку.

— А Зверь? — Со слезами на глазах спросила Стерва.

Людвик лишь молча покачал головой из стороны в сторону. Стерва молча залилась слезами, не издав ни звука, ни всхлипа.

Людвик залез в нагрудный карман и достал от туда массу отвратительного месива, некогда похожее на человеческое сердце. С мерзкого куска плоти стекали чернильные массы, источая зловонье на всю округу. Людвик протянул эту гадость Стерве, предварительно нацарапав какие-то письмена прямо на мясе.

— Как найдёшь подходящий сосуд, замени сердце на это. — Сказал Людвик, словно озвучивал инструкцию по смене батареек на пульте от телевизора.

Но Стерву это не сильно смутило и она молча взяла вонючую массу, сунув её в свободный карман на разгрузке.

— Сильно мальца потрепало? — Спросил Шнырь.

Стерва как раз меняла повязку. Она открыла рану, и я увидел свой вспоротый живот. Разрез был очень глубоким, рваные ужасные края рваны и часть кишок торчащих наружу не приободрили меня нисколько.

— Да. Медик нужен срочно. — Ответила Стерва, пытаясь скрыть свой зарёванный голос.

— Держись браток, подлатаем тебя. В соседнем подразделении была демон медик. — Сказал Шнырь, наклонившись ко мне, а затем немного отпрянул к Людвику. — Это был Палач?

— Он самый. Нанёс один удар и исчез. — Доложил Людвик. — Те, кто были с нами на рубеже, почти все погибли. Хвост колонны разбит. Гаубица и Тягач потеряны.

— Твою мать, всё катится к чертям… — Прошипел Шнырь. — Ротный?

— На связь не выходит. На поле боя не видел, да и не сильно вглядывался. Кстати, вот твой ствол.

Людвик вернул ствол Шнырю, не оставшись с голыми руками. У мертвеца прихватил АСВК — крупнокалиберную снайперскую винтовку.

— А пернатые?

— После того, как появился Палач, они пропали. Могли остаться в живых несколько воинов, но не более.

— А почему Палач даже не дрогнул от попадания гаубицы? Калибр там нешуточный, как и взрывчатки. — Спросил Хмурый.

— Скорее всего, этот Палач только на половину возник в нашем мире, поэтому так быстро исчез. Пернатые смогли проявить его лишь на время и то не полностью. Поэтому наш снаряд подорвался об что-то полу эфемерное.

Наш разговор прервал гул мотора. К нашему оврагу подкатил уцелевший УРАЛ, из которого вышло несколько солдат во главе с Ротным.

— Всем уцелевшим, грузимся в транспорт и покидаем эту позицию.

— Двухсотых берём? — Спросил Шнырь, указывая рукой на груду тел.

— Если успеете, предайте инфернальному огню и уходим.

Людвик, как единственный демон поблизости, охватил демоническим огнём тела павших товарищей. Это максимум, что мы могли сейчас для них сделать. Организовывать братскую могилу было некогда, но и оставлять гнить тела тоже не хотелось. Выжившие бродячие собаки и птицы с радостью бы полакомились гниющим мясом. Инфернальный огонь сожжёт всю плоть, оставив лишь кости.

— Медика нет, Альсен не выжила. — Сказал Хмурый, подоспевший к нам, чтобы помочь с моей погрузкой.

— Мне жаль. — Ответил Людвик и наклонился ко мне почти вплотную. — Если не захочешь погибать, то ты знаешь, что нужно сказать.

До того как Людвик заглянул мне своими чернильными глазами прямо в душу, я действительно не знал, что именно нужно сказать. А теперь всё прояснилось.

Достаточно было заключить «сделку». Нет, не с Людвиком. Он лишь выступал посредником. Сделка заключалась одним из тех, кому было запрещено покидать Ад. Верховные демоны, Дьяволы.

Меня погрузили в УРАЛ и весь выживший личный состав расположился там же. Уцелевших оказалось меньше половины. Ещё несколько человек двигалось впереди на УАЗике. Из сорока четырёх человек и демонов уцелело лишь двадцать. Это уже не рота и даже не взвод, а отделение.

— Направляемся в сторону установленной цели. У нас ещё есть взрывчатка и несколько выстрелов РПГ. Этого должно хватить, чтобы уничтожить один чёртов каменный Монолит. — Говорил Ротный по рации из кабины.

— Да. Только людей ни хуя. — Сказал вслух Шнырь.

Адский коршун Муся залетела в кузов УРАЛа и села мне на ноги, начав громко гаркать. На половину разложившаяся птица не была такой уж тяжёлой, но рана на животе дала о себе знать и я невольно повёл лицом и застонал от боли.

Муся заботливо выблевала мне кусок какой-то падали, чувствует моё недомогание. Теперь я ещё и обрыган мёртвой грудой мяса, походящего на птицу, прямо из ада.

— Как бы это не было отвратительно, сейчас она очень переживает, заботиться о нём. — Пыталась оправдаться Стерва.

— Если ты её хозяйка, так чего она так липнет к нему? — Спросил Шнырь.

— Не знаю, она не говорит об этом. Я ей не воспрещаю проявлять эмоции к другим.

— Бля, полтора месяца назад я на заводе с мужиками обсуждал, в какую баню пойдём в эту пятницу, а сейчас на серьёзных щах говорю про нездоровую привязанность демона-птицы из Ада.

Каждое потряхивание УРАЛа тысячекратно отдавалась дикой болью в распоротом животе.

— Ему становится хуже. Пульс пропадает, а я ничем не могу больше помочь. — Докладывала Стерва, пытаясь хоть как-то остановить кровь из раны на животе.

Моё состояние стремительно ухудшалось и я уже не могу даже ясно мыслить. Единственный правый глаз, который я осилил открыть, невольно закрывался из-за невыносимой усталости.

— Твою мать, кто-нибудь помогите мне его реанимировать! — Кричала во всю глотку Стерва.

— Прут! Браток, только не спи, слышишь? Только не спи! — Громко орал Шнырь, но его голос постепенно сливался с гулом в голове.

Отчётливые голоса и крики сменились монотонным неразборчивым гулом, человеческие лица и фигуры улетучились, оставив после себя лишь неразборчивые кляксы. Боль отступала настолько, что я почти не чувствовал собственного тела. Цепкие лапы царства Морфия затягивали меня в пучину тёмной бездны. Сил сопротивляться не осталось. Сонные видения заняли мой разум.