Безвечность

В начале 2001 года, когда Стефан сменил мотоцикл на поддержанный автомобиль, они с Евой часто катались вечером по городу. Он подрабатывал грузчиком на обувном складе по выходным, и ему хватало денег на бензин и еду. Несмотря на то, что помимо заработка его обеспечивала мать, Стефан чувствовал себя самостоятельным и независимым. Ева намекала ему, что нужно собирать деньги на свадьбу, но он пока не собирался делать девушке предложение. Стефан после окончания университета должен был отслужить год в армии, а Ева в это время училась бы на пятом курсе, поэтому он не видел смысла регистрировать их отношения. Мало ли что могло произойти за целый год.

За месяц до аварии Стефан и Ева повздорили в машине по пути в общежитие. Девушка сказала, что одногруппник позвал её на бал-маскарад, который вскоре должен был состояться. Стефан стал требовать назвать имя подлеца, и Ева сразу же пожалела, что вообще поделилась с парнем. Уже три года он не ввязывался в драки после случая со сломанной челюстью Тони, поэтому Ева была уверена, что ничего подобного больше не произойдёт. Увидев яростное лицо Стефана, она засомневалась в прогнозах, поэтому решила не называть имя того парня, иначе ему бы досталось по её вине. Стефану не стал повторять дважды. Он остановил машину посреди дороги и велел девушке выйти, если она не передумает и не скажет правду. Ева привыкла к вспыльчивости Стефана, но ещё никогда он не оставлял её ночью одну. Без денег и телефона. Девушка, поставив на весы безопасность одногруппника и свою гордость, вышла из машины, воздержавшись от демонстративного хлопанья дверью. Она пошла по знакомой дороге пешком, не обращая внимания на сигналы невоспитанных водителей, оставшись наедине со своим альтруизмом. Стефан проехал мимо Евы и даже не подумал остановиться и отвезти девушку домой.

На следующее утро Ева не пошла на занятия, потому что вернулась домой далеко за полночь. Проснувшись днём, на тумбочке она обнаружила букет из любимых розовых лилий, открытку с извинениями и приглашением на бал-маскарад. Ева не могла долго сердиться на парня, и простила ему даже то, что уважающая себя девушка даже бы не подумала простить. Она убедила себя, что сама виновата в случившемся, а если бы знала, что ждёт Стефана в день бала-маскарада, сделала бы так, чтобы ни одна живая душа не сообщила ему о мероприятии.

День, когда Стефан попал в аварию, стал для Евы роковым. Перед смертью парень первый раз признался девушке в любви, зная, что умрёт. Зная, что эти слова навсегда заберут часть её души. Одного Стефан сказать так и не сумел: он почти не чувствовал боли, когда Ева лежала с ним на кушетке и обнимала его забинтованное тело. Может, он и не любил её, но сделал так, чтобы она в это свято поверила. Стефан умер, так и не поняв, что эта девушка не заслуживала страданий.

Глава 22 Горизонт дней

Главный недостаток человеческой жизни – нахождение в беспощадном плену времени.

Если бы около часа назад я не стала свидетельницей душераздирающей сцены, я бы на несколько дней отложила разговор с Каем, но стоит подумать, что он может оказаться на месте Тони, мне становится дурно. Придя в себя, я поднялась с бордюра, на который пересела, когда ушёл кот. Боялась, что Тони может увидеть меня из окна. Я вызвала к нему врача, который должен с минуты на минуту быть здесь. Нужно уходить, хотя мне бы самой не помешала доза успокоительного.

Я отправилась к Каю, не позаботившись о своём внешнем виде, хотя могла бы зайти домой, чтобы привести себя в порядок, но не стала этого делать. Пусть видит меня во всей красе. Ему будет не до моих растрёпанных волос и потёкшей туши, когда он услышит, что я давно хочу сказать. Его имя обозначает «крепкий», и Кай справится с грузом, который я на него возложу. Есть и другое значение имени — «радостный». Эта черта поможет ему отвлечься от воспоминаний, которые первое время не будут отпускать. Например, в объёмной комнате Кай будет вспоминать наш первый поцелуй, а проходя мимо моего дома, улыбнётся от мысли, что в одну из весенних ночей залез по старой лестнице в моё окно.

Ему будет тяжело, но прежде он будет отговаривать меня от мрачных мыслей. Он способен отказаться от личного счастья ради счастья другого человека, а я — нет, раз так долго держала его в своём плену, не думая о будущем. Не понимаю, как я, замкнутая и неприступная, могла поддаться чувствам. Эйфория завладела разумом, дав волю сердцу, которое постоянно болит, напоминая об опасности. Можно часами рассуждать, как нужно было правильно поступить, но есть только здесь и сейчас. Дом Кая и самый сложный момент в моей жизни.

Я стучу в дверь и слышу родной лай и топот пушистых лап по паркету. Если Кай и спал, то Джонни его уже разбудил, и они оба появились на пороге. Чувства одолели разум, и я наклонилась к ретриверу, чтобы обнять его и зарыться в золотистой шерсти. Он стал облизывать мне руки, и я поняла, что влюбила в себя даже Джонни.

— И как я после этого должен целовать своей девочке руки? Джонни, ты мерзкий пёс, — как всегда, с лучезарной улыбкой на лице сказал Кай. Ему не нужно солнечной погоды, чтобы быть счастливым. Он сам излучает тепло. — Солнце, у тебя что-то случилось? Ты никогда не приходила так рано, ещё и без предупреждения. Я, конечно, рад, но это на тебя не похоже.

Он всегда прав. Он видит мои заплаканные глаза, но тактично молчит. Он никогда не задаёт лишних вопросов, потому что знает, мне это не понравится. Он всегда безупречно выглядит, даже после сна, как сейчас. Его волосы взъерошены. На нём первая попавшаяся под руку футболка и домашние шорты. Он никогда не боится, что на его пороге могут в любой момент оказаться журналисты или фотографы, чтобы выложить в интернет очередную копромитирующую статейку. Ему всё равно, как он предстанет перед публикой, потому что ему нечего скрывать. Он может быть смешным и серьёзным, дружелюбным и недовольным. Его слова всегда искренны, и, в отличие от меня, он никогда не будет притворяться.

— Ты знаешь, сколько мне исполнилось вчера? — спросила я без привычных приветственных поцелуев в щёку или губы.

Кай немного помешкал и жестом пригласил меня войти, вместо чего я села на ступеньки возле Джонни на его коврик. Мальчик, запомнившийся мне своими изумрудными глазами, последовал моему примеру, раскинув ноги на всю лестницу.

— Это и есть причина твоей грусти? — спросил он, ища встречи взглядом. Номер с захватом моего подбородка сегодня не сработает.

— Ответь, — попросила я, гладя Джонни, лежащего между мной и Каем, за что я ему сейчас благодарна. Если я окажусь рядом с парнем, пахнущим кофе и ментоловым гелем для душа, не смогу устоять и напрочь забуду, зачем сюда пришла.

— Ты всегда гладишь его, даже когда он провинится, а меня как будто не существует, — сказал Кай, и до меня наконец дошло, что он не хочет поднимать тему моего возраста. Его она не заботит, но он знает, что она заботит меня.

— Не переводи тему. Я серьёзно.

— Окей. Если тебе во время съёмок был двадцать один год, то сейчас, полагаю, тридцать два. Не положено у девушки спрашивать о её возрасте, даже если она твоя. Я думал, ты не хочешь говорить на эту тему, потому что я младше тебя на семь лет, и тебе неловко от этого. Ты боишься, что все считают меня твоим сынком. Я вижу это по твоим глазам, когда за нами наблюдают соседи. — Кай так быстро произнёс эти слова, будто он репетировал их перед зеркалом.