Безвечность

— В целом ты прав, но проблема гораздо глобальней. Переезжая на новое место, я всегда говорю, что мне двадцать один год, потому что так у меня будет больше времени, чтобы задержаться в том или ином городе.

— Зачем? — спросил Кай.

— Зачем переезжаю или зачем задерживаться?

— Зачем врать?

— Теоретически я не вру, — ответила я, набрав в лёгкие как можно больше воздуха, и повернулась лицом к Каю, чтобы он не счёл мои слова за шутку. — Примерно в двадцать один биологический год развитие моего организма остановилось.

— Да, ты выглядишь моложе своего возраста, но почему? Операции? Поэтому ты больше не хочешь появляться на публике? — Взгляд Кая забегал по мне. Впервые я рассказываю о себе истинную правду.

— Кай, мне восемьдесят два года.

Я сделала это. Призналась. Это должно породить в сердце Кая ненависть ко мне. В его добром и хрупком сердце.

— Впервые слышу от девушки такие цифры. Я всегда знал, что с чувством юмора у тебя в порядке, — сказал Кай.

Он улыбается, глядя на меня, и от волнения запускает руку в свои волосы. Его улыбка не наполнена радостью, она вызвана смущением и удивлением.

— Слушай, я давно пережила кризис среднего возраста, — сказала я, чем вызвала более широкую улыбку. — Это я говорю на тот случай, если ты думаешь, что моя депрессия связана с днём рождения.

— Так я сначала и подумал, — сказал Кай, пытаясь отодвинуть задремавшего Джонни, чтобы сесть рядом со мной. Я убрала его руку с собаки и спрятала свою в карман, чтобы больше не возникло желания коснуться какой-либо части тела Кая.

— Я родилась в 1980 году, — сказала я.

Не помню, когда произносила это в последний раз. Наверное, в школе или в университете, когда моя жизнь ещё была нормальной, когда можно было сказать о дате своего рождения.

— Ты вампир? — не растерялся Кай.

Узнаю мерцающие огоньки в его глазах. Он обещал играть по моим правилам и не собирается отказываться от своих слов, даже когда услышал самую нелепую вещь в жизни.

— Да. Я сплю в гробу и питаюсь кровью, а мой укус сделает тебя таким же! — подыграла я, еле сдерживая улыбку. С Каем так легко, что я забываю о проблемах. Этого я и боялась. Пора взять себя в руки и включить Еву, которая дерзит и отстаивает своё мнение, в общем, делает всё то, что я и делала до второго поцелуя с Каем. — Разве похоже, что я шучу? Кай, я родилась не вчера, мой день рождения был в марте. Седьмого числа, если быть точной.

— Неужели… — Кай уставился на меня, как на музейный экспонат. Наконец я вызвала у него те эмоции, которые хотела. Он больше не узнаёт меня. — Ты так редко называешь меня по имени!

— Кай! — Он точно издевается.

Я и правда редко к кому-то обращаюсь по имени. Если человек не взглянет на меня в нужный момент, я могу и не сказать то, что хотела лишь потому, что не знаю, как к нему обратиться. Эй, ты? Вы? Кхм-кхм? Почему-то это всегда вызывало неловкость.

— Продолжай, и я не спрошу, почему ты не сказала мне об этом вчера, — сказал Кай.

На его лице ни тени рассерженности. Удивительный парень. За полгода он ни разу не злился на меня, если только в шутку. Не повышал на меня голос, не говорил грубых слов. Чем он заслужил моё наказание?

— Не могла же я поставить тебя в неловкое положение. — Это правда.

— Солнце, ты делаешь это сейчас. Какая разница?

— Не называй меня так, — попросила я.

Кай глубоко вздохнул и через мгновение оказался напротив меня на коленях, ниже на ступеньку, объятый моими ногами. Я забыла, как дышать. Вдох. Выдох. Поднимаю и опускаю грудь. Поддаюсь изумрудным глазам и проклинаю слёзы, скатившиеся с глаз. Они обжигают лицо, капают на руки Кая и испаряются на солнце. Солнце. Кай всегда так называл меня и говорил: «А я твоя Луна». Он думает, что сияет в моей тени, думает, что между нами космическая связь. Так думала и я.

— Тебе же нравилось. — И снова он прав. Мы никак не можем повернуть разговор в нужное русло. — Почему ты плачешь? Пожалуйста, не надо. Если тебе станет от этого легче, то я скажу, что ты прекрасна, а слёзы делают твои глаза ярче.

— Нет, мне не станет легче, — ответила я, оттолкнув Кая, но забыла разомкнуть ноги, поэтому он так и остался рядом со мной. Он обхватил меня за талию, тем самым усложнив мне задачу.

— Закрой глаза, — почти шёпотом сказал Кай. Мне нравится, когда его голос звучит так. Это придаёт речи загадочность, а словам — глубину.

Я не успела сделать то, о чём меня попросил Кай (а собиралась ли?), как он лёгким прикосновением подушечек больших пальцев закрыл мне веки и стал покрывать их мягкими, почти неощутимыми поцелуями, о которых я обычно вспоминала по ночам, оставаясь наедине с собой. Мне будет их не хватать.

Я несколько раз вдохнула запах пены для бритья, исходящий от щёк Кая, и слёзы обрушились на его губы новой волной. Он поспешил стереть их поцелуями с моего лица, поглаживая меня по спине и плечам так быстро, что мне кажется, он догадывается, о чём я пытаюсь ему сказать. Мы расстаёмся. Каждая моя клетка противится этому, кричит, что я поступаю глупо, но я открываю глаза на правду и почти задыхаюсь от порыва эмоций. Мне страшно. Я не хочу снова уходить во тьму, где не будет нежности и романтики. Только я и открытый Космос, в который выпустил меня Кай.

Мы расстаёмся…

Он берёт мои ладони в свои, переплетая наши пальцы, и подносит к губам. Кай не ожидал, что я поцелую его руку, но я делаю это, а он целует мою. Мы изучили друг друга, нам не нужно слов. От них только больней. Лучше помнить красочную картинку, чем фразы, складывающиеся из звуков и проблем. Кай пытается максимально оттянуть момент, в который нам придётся снова говорить, поэтому целует меня. Я ложусь на локти, не подумав о том, что сзади меня дверь. Хорошо, что Кай не успел её закрыть. Джонни от неожиданности подскакивает и уходит в дом, явно смущённый нашими телодвижениями. Кай ставит руки слева и справа от меня, опираясь на них, чтобы распределить вес. Между нами нет ни сантиметра свободного пространства. Мы целуемся до тех пор, пока у меня не начинают болеть локти. Ни рукава, ни коврик не спасают меня от боли. Кай понял, почему я прервала наш поцелуй, пропитанный моими слезами и его тоской, и вернул мне сидячее положение.

— У тебя же нет забора, чёрт возьми! — опомнилась я, глядя на пешеходную аллею, находящуюся недалеко от дома Кая.

Сколько прохожих увидели два сплетённых тела на лестнице? Даже сад Кая не спас бедных соседей от постыдного зрелища, потому что никто не сажает деревья возле крыльца с учётом маскировки страстных поцелуев.

— Не твоя задница предстала жителям из дома напротив. — Даже в напряжённые моменты Кай найдёт способ выкрутиться и при этом меня развеселить. — Зато ты перестала плакать. Лично я терпеть не могу, когда щиплет глаза и заложен нос.

— Тебе повезло, что я не всхлипываю и не валяюсь по земле, — сказала я. Обычно я плачу беззвучно, чтобы хоть как-то сохранить гордость. — Давай пройдёмся, не могу больше сидеть.

Кай кивнул, поднялся с пола и зашёл в дом. Не успела я обдумать свою будущую речь, как он вернулся с рубашкой, накинутой на плечи и ключами, которыми он закрыл дверь, оставив Джонни одного.

Мы расстаёмся…

— Да, нам нужно проветриться. Куда пойдём? — спросил он, улыбкой провоцируя меня на новый поцелуй.