Безжалостная нота

— Датч... — Слова Сола обращены ко мне, но его взгляд устремлен на стену над моей головой. — Я знаю, что вы, ребята, вините себя за то, что случилось той ночью. Но я не виню вас. И никогда не винил. А насчет той девушки...

— Насчет той девушки, — прервал я его, — мы сделали то, что должны были сделать. Это не имеет к тебе никакого отношения и не будет отслежено. Так что тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Ты думаешь, я из-за этого волнуюсь? Здесь явно что-то происходит, и это убивает тебя изнутри.

— Как насчет того, чтобы побеспокоиться о себе? — Огрызаюсь я.

Глаза Сола расширяются, а затем он поджимает губы.

— Да. Наверное, стоит.

Я отворачиваюсь от него, хотя знаю, что должен извиниться за то, что вел себя как придурок. Это первый день возвращения Сола, и вместо того, чтобы праздновать, мы все разваливаемся на части.

И кто в этом виноват?

Мои пальцы сжимаются в кулаки. Папа и полицейские, появившиеся на нашем утреннем собрании, — слишком большое совпадение. Сегодняшняя игра в кости была не случайной. Оно было срежиссировано.

Каденс, ты пытаешься быть плохой девочкой?

Мои губы кривятся при этой мысли. Джинкс предупреждала меня, что Новенькая девочка — боец. И хотя Каденс наговорила мне кучу гадостей, до этого момента она особо не сопротивлялась.

Неужели она наконец-то пытается нанести ущерб?

Надо отдать ей должное. Для ее первого родео это была неплохая игра. Все ее усилия увенчались успехом.

Но готова ли она к последствиям?

Я направляюсь к двери, ноги сами собой преодолевают расстояние.

Сол окликает меня. — Куда ты идешь?

— Уладить одну проблему. — Я проверяю часы. Первый урок закончился. Брамс уже должна выйти из класса. — Встретимся на парковке в полдень. Я отвезу тебя на сеанс терапии.

Сол прочищает горло. — Ты не должен этого делать.

Твердым тоном я повторяю. — Встретимся на парковке.

Он кивает.

— У тебя ведь осталась карточка для тренировочного зала?

— Да.

Удовлетворенный, я выхожу через дверь. Когда я выхожу в главный коридор, поток разговоров прекращается.

Я уже привык к взглядам, но в этот раз они другие. Тяжелее. Все знают, что Джарод Кросс — наш отец, и это не может не вызывать почтения, но чтобы сегодня Джарод Кросс был здесь во плоти, напоминая всем о своей гениальности? Это внушает иной вид благоговения.

Я игнорирую шепот, взгляды — все это. Я не просил быть сыном Джарода Кросса. Большую часть времени я даже не хочу быть его родственником. То, как эти дети поклоняются ему, только заставляет меня еще больше возмущаться.

Неужели у них нет мозгов, чтобы думать самостоятельно? Неужели они настолько ослеплены деньгами, славой и суперзвездой, что даже такие мерзавцы, как мой отец, могут править миром?

Мои шаги уверенны и решительны. Мне наплевать на всех, кто находится за пределами моего круга. Все равно это не имеет значения.

Где ты, черт возьми, Брамс?

Я не свожу с нее глаз, пока иду. Мне не требуется много времени, чтобы найти ее в коридоре.

Мои шаги замедляются.

Мои глаза сужаются.

По словам Джинкс, Брамс провела первый месяц в Redwood Prep. Я до сих пор пытаюсь понять, как ей это удалось. Ни один парень с глазами не сможет не заметить эти ноги.

Я смотрю на эти кремово-белые бедра с новой точки зрения.

Эти ноги такие же, как у Рыжей.

Как, черт возьми, я мог это пропустить?

Мой гнев разгорается, как торнадо горечи. Я прокладываю путь прямо к Брамс.

Она стоит ко мне спиной, но осознание этого не занимает много времени, и я сжимаю ее плечи. Она оглядывается по сторонам, замечая, как нервно перемещается толпа.

Когда она кружится, длинные блестящие каштановые волосы разлетаются в стороны. Ее глаза встречаются с моими и расширяются от страха.

По крайней мере, она знает, что должна бояться.

Я изучаю эти карие глаза, пытаясь понять их смысл. У Рыжей были яркие зеленые глаза, как мягкая весенняя трава. Должно быть, Каденс пользовалась контактными линзами, когда была другой.

Что еще она изменила?

Я тщательно осматриваю ее лицо.

Макияж.

Рыжая всегда сильно красилась.

Это чертовски хорошо смотрелось на ней, на Каденс. Вся эта толстая подводка подчеркивала сердитость ее глаз. А эта чертова красная помада...

Но Каденс не накрасилась ни разу. Ничего, кроме блеска, мерцающего на ее горячих как смоль губах. Губы, которые раздвигаются даже сейчас, когда я останавливаюсь прямо перед ней.

Она поднимает подбородок. — Чего ты хочешь?

Прежний страх исчез, сменившись неприкрытым презрением. Она поджимает нижнюю губу и бросает на меня ругательный взгляд.

Она настолько храбрая или настолько глупая?

В любом случае, я собираюсь научить ее, как выглядит подчинение.

Я сжимаю пальцы на ее запястье и тащу ее по коридору. Дети расступаются передо мной, не решаясь встать на моем пути. Шепот разносится эхом по переполненному коридору. Наверное, сегодня нас покажут в дурацком приложении Джинкс.

Мне плевать.

Брамс плюхается на мою руку, изо всех сил стараясь содрать мои пальцы со своей кожи.

Я мрачно усмехаюсь и оглядываюсь через плечо.

— Продолжай так бороться, и я найду другой способ доставить тебя туда, куда мне нужно.

— Попробуй и посмотри, что получится.

Я приподнимаю бровь.

Она видит мое выражение лица и упирается ногами в землю.

— Клянусь, Датч, еще раз перекинешь меня через плечо, как пещерного человека, и я откушу тебе ухо.

Ее карие глаза изрыгают пламя. В ее голосе звучит настоящий яд.

Я смотрю в ее глаза, ища то, чего там нет.

И тогда я вижу правду.

Я никогда не был ей по-настоящему дорог.

Все те времена, когда я думал, что мы связаны...

Глупость.

Ни одна ее часть не была искренней. Она играла со мной, как с идиотом.

Мои пальцы сжимаются вокруг ее запястья, сжимая его так сильно, что у нее щиплет лицо.

Ее карие глаза встречаются с моими янтарными, и она оскаливается. — Отпусти меня!