Библиотека душ

Мы вывалились из комнаты, в которой падал снег из хлопьев краски и попугаичьих перьев. Все остались невредимыми, кроме медведя, который опустился на все четыре лапы и, прерывисто скуля, показал нам свою спину. Она была дочерна обожжена и лишена меха, и когда Бентам увидел это, он вскрикнул в гневе и обнял животное за шею.

Ним умчался будить Матушку Пыль.

— Знаете, что это значит? — произнесла Эмма. Ее трясло, а глаза были огромными как блюдца. Я уверен, что и сам выглядел также; так бывает, когда переживешь взрыв бомбы.

— Я совершенно точно уверен, что не мисс Сапсан послала этого попугая, — откликнулся я.

— Несомненно…

— И Каул знает, где мы.

— Если и не знал, то теперь знает. Посыльные птицы обучены находить людей, даже если отправитель не знает их точного адреса.

— И это определенно означает, что он схватил Эддисона, — произнес я, и мое сердце сжалось при этой мысли.

— Да… Но это также означает кое-что еще. Каул испугался нас. Иначе он бы не стал утруждать себя попытками убить нас.

— Возможно, — ответил я.

— Определенно. А если он испугался нас, Джейкоб…, — она посмотрела на меня, и ее глаза сузились. — Значит, есть чего бояться.

— Он не боится, — подал голос Бентам, поднимая голову от складок шеи Пи-Ти. — Он должен бы, но не боится. Этот попугай не предназначался, чтобы убить тебя, только вывести из строя. Похоже моему брату юный Джейкоб нужен живым.

— Я? — удивился я. — Для чего?

— Могу придумать только одну причину. Слухи о твоем представлении с пуст'oтой достигли его ушей, и это убедило его, что ты весьма особенный.

— В смысле, особенный? — переспросил я.

— Моя догадка состоит в том, что он верит, что ты можешь быть последним ключом к Библиотеке душ. Тем, кто может видеть и касаться сосудов с душами.

— Как Матушка Пыль и говорила, — прошептала Эмма.

— Это безумие, — возразил я. — Это что, правда?

— Важно то, что он верит в это, — ответил Бентам. — Но это ничего не меняет. Вы проведете спасательную операцию, как и запланировано, а потом мы отправим вас, ваших друзей и наших имбрин так далеко от моего брата и его безумных планов, как это только возможно. Но мы должны поторопиться: взорвавшийся попугай приведет бойцов Джека к этому дому. Они вскоре явятся за вами, и вы должны уйти до того, как они прибудут, — он сверился с карманными часами. — И, кстати говоря, уже почти шесть часов.

Мы уже собрались идти, когда ворвались Матушка Пыль и Рейнальдо.

— Матушка Пыль хочет кое-что дать вам, — объяснил он, а Матушка Пыль протянула какой-то маленький предмет, завернутый в тряпицу.

Бентам сказал им, что на подарки нет времени, но Рейнальдо настаивал:

— Это на случай, если вы попадете в беду, — произнес он, всовывая сверток Эмме в руку. — Откройте.

Эмма развернула грубую ткань. Внутри оказался небольшой предмет, показавшийся мне на первый взгляд кусочком мела, пока Эмма не перекатила его на ладони.

У него было два сустава и маленький накрашенный ноготь.

Это был мизинец.

— Вам не стоило, — пробормотал я.

Рейнальдо видел, что мы не поняли.

— Это палец Матушки, — пояснил он. — Раскрошите его и используйте по своему усмотрению.

Глаза Эмма расширились, а рука дрогнула, словно палец вдруг стал втрое тяжелее.

— Я не могу принять это, — произнесла она. — Это слишком много.

Матушка Пыль протянула к ней свою целую руку, которая была чуть меньше чем раньше — повязка закрывала сустав, где до этого был мизинец, и сомкнула ладонь Эммы вокруг подарка.

Она что-то промычала, а Рейнальдо перевел:

— Ты и он, возможно, наша последняя надежда. Я бы отдала вам всю свою руку, если бы могла обойтись без нее.

— Даже не знаю, что и сказать, — произнес я. — Спасибо.

— Используйте понемногу, — предупредил Рейнальдо. — Маленькой порции хватит очень надолго. А! И вам понадобится вот это, — он вытащил из заднего кармана две пылезащитные маски и покачал ими. — Иначе вы усыпите себя вместе с вашими врагами.

Я поблагодарил их еще раз и взял маски. Матушка Пыль чуть поклонилась нам, махнув по полу своей огромной юбкой.

— А теперь вам действительно пора идти, — поторопил нас Бентам, и мы оставили Пи-Ти в компании целителей и двух медвежат, которые зашли и устроились под боком у своего страдающего старшего собрата.

Мы вернулись наверх, в коридор с петлями. Когда мы выходили с площадки, я почувствовал краткий миг дурноты, головокружение человека стоящего на краю обрыва, от осознания того, где стою я, что передо мной выстроились восемьдесят семь миров за восемьюдесятью семью дверями, и все эти бесконечные пространства соединяются здесь, подобно нервам, тянущимся к мозгу. Мы вот-вот войдем в один такой мир, и может быть, никогда не вернемся. Я буквально чувствовал, как старый Джейкоб и новый Джейкоб борются с этим, ужас и возбуждение накатывали на меня сменяющими друг друга волнами.

Бентам говорил без остановки, быстро шагая с помощью трости. Он рассказал нам, какой дверью воспользоваться, и как найти дверь внутри той двери, что приведет на сторону Каула, и как вернуться обратно в Панпитликум изнутри цитадели Каула. Это все было очень запутанно, но Бентам пообещал, что путь короткий и отмечен указателями. Чтобы быть вдвойне уверенным, что мы не заблудимся, он отправил вместе с нами своего ассистента, чтобы тот проводил нас. Ассистент был оторван от обслуживания шестерней машины и стоял угрюмо и молча, пока мы прощались.

Бентам пожал нам руки:

— До свидания, удачи и спасибо вам, — произнес он.

— Не благодарите нас пока, — ответила Эмма.

Ассистент открыл дверь и ждал рядом с ней.

— Верните мою сестру, — попросил Бентам. — А когда найдете тех, кто держит ее…, — он поднял одетую в перчатку руку и сжал в кулак так, что кожа заскрипела от натяжения. — Не щадите их чувств.

— Не будем, — пообещал я и вошел в дверь.

Глава Седьмая

Мы вошли вслед за ассистентом Бентама в комнату, прошли мимо привычной мебели, через отсутствующую четвертую стену и вышли в густой лес из вечнозеленых растений. Была середина дня, поздняя осень или ранняя весна, в прохладном воздухе чувствовался еле уловимый запах дыма. Ноги с хрустом ступали по протоптанной тропинке; другими звуками были лишь трели певчих птиц да тихий, но постепенно нарастающий рев падающей воды. Ассистент Бентама говорил мало, что нас вполне устраивало: у меня и Эммы внутри все словно гудело под высоким напряжением, и мы были не расположены вести пустые разговоры.