Библиотекарь

— Я встретил здесь свою любовь, Тимофей, — тихо ответил Мортимер, сделав пару пасов левой рукой. На губах Изабеллы тут же появилась добрая улыбка. Колдун пояснил, заметив мой заинтересованный взгляд. – Она устала. Пусть отдыхает.

— Любовь?

— Да, любовь. Такую любовь, рядом с которой потускнело все. Наука, магия, мысли о возвращении домой. Все.

— Погодите, — нахмурился я и, удивленно открыв рот, уставился немым взглядом на спящую Изабеллу.

— Да, Тимофей. Она моя дочь, только она не знает об этом.

— Но почему?

— Я считаю, что ей так удобнее. Изабелла талантливая девочка с небывалой силой, которая бывает лишь у Великих магов. Я учу ее и присматриваю, потому как этого хотела ее мать.

— Получается, что ты полюбил дочь Маланьи? Лесной ведуньи.

— Да. Это случилось очень давно. Средняя продолжительность жизни в сказочной стране куда больше, чем в нашем родном мире, Тимофей. Я вынужден прятаться за маской старика, в то время как мне всего около сорока лет по земным меркам.

— С ума сойти, — ахнул я, когда Мортимер взмахнул рукой и тихо рассмеялся, наслаждаясь моим удивленным лицом. Передо мной теперь сидел подтянутый черноволосый и кареглазый мужчина, в чертах лица которого сквозил облик того старика, которого я знал.

— Прости. Я вынужден скрывать свой настоящий облик, — виновато хмыкнул он. – В этом мире колдуны обязательно должны выглядеть почтенными старцами. Говорят, что старикам верят больше и чем ты старше, тем якобы могущественнее.

— Вот так новость. Как же вы тогда познакомились с дочерью Маланьи?

— Я закупал лекарственные травы для изучения у местных ведуний. Маланья была очень доброй женщиной и очень умной. Она легко находила даже такие грозные растения, как цветок папоротника, корень мандрагоры, листья арцессиуса и пыльцу цветка синеглазки. В один из таких визитов я и познакомился с ее дочерью Марией. Кто бы мог подумать, что будущий Великий Колдун потеряет голову и напрочь забудет о таких вещах, как понимание сути сказочной магии и способах возвращения домой, — рассмеялся Мортимер. – Было еще кое-что. Я почувствовал в девушке необыкновенную силу. Её не трогали лесные звери, навьи и упыри прятались, когда она выходила ночью одна в лес. Что уж там. Её даже разбойники не смели трогать.

— Но как ты почувствовал ее силу, если ты такой же человек, как и я?

— Мы в сказочной стране, Тимофей. Здесь возможно все, а я, в первую очередь, ученый. Мне удалось понять принцип магии. Уловить саму суть волшебства, которое строится на логических законах и том, что придумали люди из нашего мира. У магии очень тонкий принцип, главенствующей вещью которого является обычная воля. Стоит захотеть и получится то, что я называю, примитивным волшебством. Но за более сложными вещами, типа того же портала в другие миры или каких-то эпических заклинаний, стоит более сложная модель, состоящая из нескольких сложных уровней и условий.

— Приведешь пример? – спросил я, запутавшись в куче непонятных терминов.

— Конечно. Возьмем за образчик заклинание, вызывающее разрушительное землетрясение, — начал колдун. – В этом мире, чтобы сотворить подобное, маг должен основательно подготовиться. Если следовать логике этой магии, то для землетрясения необходим дракон, ибо эти существа всегда вызывали трепет у простого люда. Они ведают стихией и катаклизмами во многих верованиях. Стало быть, для первой ступени необходима частица дракона. Чешуя, крыло, клык, глаз, мясо, кость – что угодно. Лишь бы это было частицей дракона, понимаешь?

— Ага. В таком случае сгодится и обычное слабительное, которое заставляет нутро человека бурлить и негодовать. Человек представляет собой землю, а сила, бурлящая в нем, аналог возмущений земной коры.

— Вот! – воскликнул Мортимер и опасливо покосился на мирно спящую Изабеллу. – Общий принцип ты уже уловил. Логика! По похожему принципу собираются и остальные ингредиенты. Для небольшого землетрясения достаточно частицы дракона, а для более сильного еще кое-что. Я называю эти ингредиенты структуральными составляющими. Они работают в паре с вербальной составляющей.

— Под вербальной составляющей вы имеете ввиду текст заклинания?

— Да. Он дополняет материальную модель, делая ее живой. Иными словами, совокупность логической структуральной составляющей и вербальной есть магия этого мира, Тимофей.

— Вроде понятно. Хоть я и не люблю психологию, но ты доходчиво объяснил.

— Благодарю за похвалу, — расплылся в улыбке Мортимер. – Так вот. Когда ты применяешь вербальную составляющую, то способен уловить магию в другом создании. Она может неспешно течь, подобно ручейку, а может реветь словно водопад. В Марии магия буквально бурлила. Мне достаточно было лишь увидеть ее, чтобы понять это. Маланья подтвердила мои догадки. Она рассказала, что дочь запросто находит даже такие травы, которые обычные маги и колдуны ищут десятилетиями и так и не находят. По взмаху ее руки листва облетала с деревьев, а звери ластились к ней, стоило лишь позвать.

— Дай угадаю. Ты уговорил Марию пойти с тобой?

— Да. Маланья была только рада. Еще бы. Сам кандидат на пост Великого Колдуна заметил ее дочь, но мне было плевать на магию. Девушка меня просто покорила. Она была доброй, усердной и невероятно умной. Схватывала на лету то, чему другие маги учатся годами. В каких-то областях она превосходила даже меня. С ее помощью мне удалось продвинуться в поисках рецепта для моего возвращения. Правда, возникла проблема. Я нашел темное зеркало для построения портала, и оно показало мне существо, которое необходимо принести в жертву, дабы открыть проход.

— Жертвой оказалась Мария, — кивнул я, поняв, к чему клонит колдун.

— Да. Портал между двумя мирами всегда требует жертву. Таков негласный принцип магии сказочной страны. Я не знаю, чем руководствовалось зеркало, но оно показало именно Марию.

— Ожидаемо, — буркнул я. – Театральный принцип, призванный разжечь в читателях жалость к жертве и тому, кто собирается ее принести. Жертвоприношение Исаака в Библии тому подтверждение.

— Верно, Тимофей. Этот мир берет идеи из всего, что когда-либо было написано. И неважно, правда это или вымысел.

— И ты отказался от возвращения домой.

— Отказался. Веришь ли, но я безумно любил Марию и даже в самых крамольных мыслях не смел ей пожертвовать. Зачем мне мой мир, если та, кого я люблю, перестанет существовать?

— Так ты же сказал, что сказочные существа перерождаются и вновь обретают жизнь, как и выбор? – спросил я, нахмурившись.

— Те, кого придумали, могут. А те, кто появился в результате эволюции, нет. Дети сказочных существ смертны, хоть их жизнь и длиннее, чем в нашем мире. Таков порядок, Тимофей.