Библиотекарша

Рядом послышались шаги, и сердце Реджины бешено заколотилось. Она хотела позвать Себастьяна, но сдерживалась.

Чья-то ладонь — Себастьяна или кого-то еще? — погладила ее по ягодице, поиграла с кружевным бельем. Не в силах определить, кто ласкает ее, Реджина испугалась и тут же вспомнила, что Себастьян обещал ей перед входом в отель: «Этой ночью тебя не коснется никто, кроме меня».

Лишь одна эта мысль помогла не закричать, когда невидимая рука скользнула под трусики и принялась теребить губы влагалища. Сердце билось так часто и тяжело, что Реджина испугалась: не задохнуться бы.

«А главное — доверяй мне, Реджина».

Палец вошел в нее. О да, хорошо, и в то же время — никак не понять, чей это палец. Он двигался внутрь, наружу; разум Реджины твердил: а вдруг это не Себастьян? Зато тело предательски поддавалось ласкам, двигаясь в заданном ритме, жаждая оргазма. Большего Реджина себе не позволит. Она будет ждать, пока невидимый искуситель — будь то Себастьян или кто-то еще — не выдаст себя. Не выдержав, она позволила разуму возобладать над телом, остановить падкую на ласки плоть.

Остановился и невидимый мужчина. Вернул на место трусики, убрав руку от влажной, раскрывшейся щелки. Вот сейчас он уйдет, оставив Реджину наедине с собой — гадать, кто это был. Нет, так нельзя. Реджина прикусила губу, чтобы не закричать.

И когда уже казалось, что больше она не вытерпит, нарушит молчание и выкажет тем самым недоверие, с нее сняли повязку.

Открыв глаза, Реджина увидела перед собой Себастьяна. Стоя на коленях, он пристально смотрел на нее.

Ну слава богу, какое облегчение. Реджина аж расплакалась.

— Не расстраивайся, — произнес Себастьян. — Я ведь просил довериться мне. Ты не послушалась?

Он развязал ей руки, и Реджина медленно села, растирая запястья.

— Послушалась, просто… не была уверена. Еще эти люди — ходят, смотрят.

Она опасливо взглянула на дверь, и Себастьян закрыл ее.

— Нам за это влетит, — напомнила Реджина.

— Тсс, тебе надо успокоиться. — Он сел рядом и обнял ее. — Я не хотел тебя обидеть, но мне нравится экспериментировать, выявлять предел прочности. Это помогает сблизиться.

Обостряет ощущения.

— Все нормально, — совершенно искренне ответила Реджина.

— Хочешь уйти?

— Да, — сказала она, тоже совершенно искренне.

Глава 34

Нежась в наполненной до краев ванне, Реджина высунула ногу из-под пенной, с ароматом лаванды, горячей воды.

Себастьян знал, как успокоить ее и расслабить. Едва они оказались у него дома, как он помог Реджине освободиться от платья, завернул ее в огромное мягкое полотенце и отнес прямиком в ванную. Оставил там одну, отдыхать.

Реджина потеряла счет времени, пальцы на ногах и руках совсем сморщились.

Расслабившись телом, она не могла отдохнуть душой. Устала от одиночества.

Стопой нажав на рычаг слива, Реджина встала. Голова слегка закружилась. Потом Реджина завернулась в белое полотенце, вытерла насухо волосы. Взглянула на себя в зеркало: на глазах чернели разводы туши и подводки. Реджина, как могла, стерла их салфеткой.

Мягко ступая, она вошла в спальню.

— Я уж думал, ты там поселилась, — ухмыльнулся Себастьян. Он переоделся в белые боксерские трусы и васильковый халат до пола. Закатав рукава, он не стал запахиваться; выглядел Себастьян очень мило в этих трусах; Реджине нравилось, как завиваются кончики волос у него на загривке. Как же теперь начинать разговор, к которому Реджина, лежа в ванне, готовилась?

На прикроватном столике она заметила два бокала вина. Себастьян, проследив за ее взглядом, подал ей один.

— Спасибо, — поблагодарила Реджина и отпила холодного напитка. Ничего вкуснее она, казалось, в жизни не пробовала.

Реджина присела рядом с Себастьяном на краю кровати и посмотрела ему в лицо. Себастьян улыбнулся совершенно обезоруживающе. Ах эти ямочки на щеках, при виде их Реджина теряет волю… Нет, нельзя поддаваться.

— Себастьян, спасибо тебе огромное за эту ночь. Ты так хорошо все подготовил, я вижу, что вопрос доверия для тебя очень важен. Однако… я бы хотела доверять тебе иначе. Узнать тебя иначе.

— И как же это? — как всегда, насмешливо поинтересовался он.

— Ты разозлился, когда узнал, что я девственница. Я скрыла от тебя отсутствие у меня сексуального опыта, но и ты не говоришь ничего о своем прошлом, о своей жизни.

— Нет, говорю. Я же сказал: мне жаль, что со Слоан так вышло…

— Дело не в ней. То есть не только в ней. Ты, оказывается, знаком с Маргарет. Она рассказала мне о твоей матери.

Улыбка сошла с лица Себастьяна.

— Не слишком ли Маргарет стара для сплетен?

— Она и не сплетничала. Просто увидела, как мы выходим из комнаты на четвертом этаже, и решила, что мне надо знать правду о человеке, с которым… у меня отношения.

— Маргарет открыла тебе правду о моей матери, так? Не обо мне самом?

— Брось, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Почему ты не поведал всего о своей матери? В ночь, когда у меня был день рождения, мы с тобой делились наболевшим о родителях, а ты не сказал самого главного? Почему?

— Потому что, как и в случае со Слоан, это к нам никак не относится.

— Нет, относится. Если мы не знаем друг о друге таких вещей, о каком доверии может идти речь? Шикарный секс — еще не все в отношениях.

— Откуда тебе знать?

— То есть?

— Пару недель назад ты была невинна, что приводит нас к выводу о твоей не слишком-то насыщенной половой жизни. Ведь до знакомства со мной у тебя ее, по сути, не было?

— Можно и так сказать, — признала Реджина.

— Зато у меня она была еще какая! И отношения с тобой очень, знаешь ли, похожи на все предыдущие. Менять их я не хочу.

— Ты же говорил, что со мной все по-другому.

Себастьян вздохнул.

— Это я к тебе отношусь по-другому.

— И как же?

— Не знаю! — разозлился Себастьян. — Порой мне кажется, что ты прекраснее всех, кого я встречал. Твоя невинность и неискушенность заводят меня. Ты добрая, ты не успела пресытиться жизнью и ее радостями. Тебя легко удивить и порадовать, но в отношениях с тобой — как и со всеми — мне нужно одно и то же.

— Что?

— А чем мы с тобой занимаемся? Только позволь тебя сфотографировать.