Библия. Биография книги

Процесс модернизации продолжался и вёл к усилению государств, но его неотъемлемой частью была нетерпимость: всегда находились люди, по отношению к которым это новое Западное общество оказывалось жестоким и агрессивным. Свобода для части людей означала порабощение остальных. В 1620 г. отряд английских колонистов предпринял опасное путешествие через Атлантику на корабле «Мэйфлауэр» и прибыл в гавань Плимут в современном штате Массачусетс. Это были английские пуритане, радикальные последователи Кальвина, которые устали от преследований господствующей англиканской церкви и решили переселиться в Новый Свет. Они унаследовали интерес Кальвина к Ветхому Завету, и их особенно привлекала история Исхода, которая казалась буквальным предсказанием их собственного плана. Англия была их Египтом; путешествие через Атлантический океан — их странствием в пустыне, а теперь они прибыли на Землю Обетованную, которую они назвали Новый Ханаан [477] .

477

Kling, Bible in History, pp. 205-207; Alan Heimert and Andrew Delbanco (eds), The Puritans in America: A Native Anthology, Cambridge, Mass., 1988.

Пуритане давали своим колониям библейские названия: Хеврон, Салем (от Иерусалим), Вифлеем, Сион, Иудея. Когда лидер пуритан Джон Уинтроп прибыл в Америку на корабле «Арабелла» в 1603 г., он объявил своим спутникам, что Америка — это новый Израиль, и, подобно древним израэлитам, им предстояло завладеть этой землёй. Он привёл слова Моисея из Второзакония: пуритане преуспеют, если они будут следовать заповедям Господа, и погибнут, если проявят непокорность [478] . Захват земель пуританами привёл их к конфликту с туземными индейскими племенами. И на этот случай тоже нашлись указания в Библии. Некоторые из поселенцев, как позднее колонизаторы, считали, что туземцы заслуживали своей участи: они «не трудолюбивы, не владеют ремёслами, науками, навыками и способностью обрабатывать землю или её плоды», — писал Роберт Кушман, торговый агент в колонии. — «Как древние патриархи переселялись с более тесных мест на более обширные, где земля была пуста и не возделывалась, и никто не пользовался ей… и потому теперь является законным взять ту землю, которой никто не собирается пользоваться» [479] . Когда индейцы-пекоты проявляли враждебность, другие пуритане сравнивали их с амалекитянами и филистимлянами, «которые объединялись против Израиля», — и, следовательно, должны были быть уничтожены [480] . Однако некоторые из поселенцев верили, что индейцы — это десять потерянных колен Израиля, сосланных ассирийцами в 722 г. до н. э. Поскольку апостол Павел предсказал, что евреи примут христианство перед концом света, значит, обращение пекотов должно приблизить второе пришествие Христа.

478

Втор. 30:15-17; John Winthrop, «А Model of Christian Charity», in Perry Miller, The American Puritans: Their Prose and Poetry, Garden City, NY, 1956, p. 83.

479

Robert Cushman, «Reasons and Considerations» in Heimert and Delbanco (eds), The Puritans in America, p. 44.

480

Regina Sharif, Non-Jewish Zionism: Its Roots in Western History, London, 1983, p. 90.

Многие пуритане были убеждены, что их переселение в Америку являлось предвестием Судного дня. Их колония была «градом на холме», который предвещал Исайя, началом новой эпохи мира и блаженства [481] .

В 1654 г. Эдвард Джонсон опубликовал историю Новой Англии:

Знайте, что сие есть место, где Господь создаст новые небеса и новую землю, равно как и новое государство.

…Это лишь начало великой реформации Христовой и исправления Его церквей к вящей славе Его. Так, ослепительный свет Его присутствия, как бы собранный зажигательным стеклом человеческого рвения, отсюда воссияет во многих частях света [482] .

481

Ис. 2:1-6.

482

Edward Johnson, «Wonder-Working Providence of Sion’s Savoir in New England», in Heimert and Delbanco (eds), The Puritans in America, pp. 115-116.

Нельзя сказать, что все американские колонизаторы разделяли эти представления пуритан, однако они оказали неизгладимое влияние на национальный дух Соединённых Штатов Америки. Книга Исхода всегда будет оставаться для них ключевым текстом. Её цитировали революционные лидеры во время войны за независимость от Великобритании. Бенджамин Франклин хотел, чтобы на большой государственной печати страны были изображены расступившиеся волны Красного моря; и орёл, ставший символом Америки, был не просто древней имперской эмблемой — он также восходил к книге Исхода [483] .

483

Исx. 19:4; Kling, Bible in History, pp. 206-207.

Другие переселенцы также обращались к истории Исхода: мормоны, буры Южной Африки и евреи, бежавшие от преследований европейских государств и находившие убежище в Соединённых Штатах. Бог спасал их от притеснений и устраивал на новой земле — иногда за счёт других. Многие американцы по-прежнему продолжают считать себя избранным народом со своим особым предназначением и рассматривают свою нацию как путеводную звезду для всего остального мира. У американских реформаторов существовала традиция совершать «паломничество в пустыню», чтобы начать всё сначала. Как мы увидим в следующей главе, значительное число американских протестантов продолжало заботить приближение Судного дня, и они отождествляли себя с Израилем. И всё же, несмотря на то, что американцы были приверженцами равноправия и свободы, в течение двухсот лет в их стране, как некогда в Египте, жил порабощённый народ.

В 1619 г., за год до прибытия «Мэйфлауэра» в Плимут, у берегов Виргинии бросил якорь голландский фрегат, на борту которого находились два десятка негров, захваченных в плен в Западной Африке и насильственно привезённых в Америку. К 1660 г. определился статус таких африканцев. Они были рабами, которых можно продавать и покупать, бить кнутом, заковывать в кандалы и разлучать с их соплеменниками, жёнами и детьми [484] . Эти люди узнали христианство, будучи рабами, и история Исхода стала их историей. Вероятно, поначалу они придерживались своих традиционных верований: хозяева рабов опасались их обращения, боясь, что они воспользуются Библией и потребуют свободы и соблюдения основных человеческих прав. Но христианство должно было бы показаться рабам грубым лицемерием, ведь проповедники приводили цитаты из Писания, чтобы оправдать их порабощение. Они рассказывали о проклятии Ноя, адресованном его внуку Ханаану, сыну Хама, праотцу всех африканских народов: «раб рабов будет он у братьев своих» [485] . Они ссылались также на наставления апостола Павла о том, что рабы должны повиноваться своим господам [486] . И всё же к 1780-м годам негритянские рабы в Америке пересмотрели Библию по-своему.

484

Kling, Bible in History, pp. 207-229; Theophilus T. Smith, «The Spirituality of Afro-American Traditions», in Loouis Dupre and Don E. Saliers, Christian Spirituality: Post Reformation and Modern, New York and London, 1989; Lewis V. Baldwin and Stephen W. Murphy, «Scripture in the African-American Christian Tradition», in Holcomb (ed.), Christian Theologies; Sterling Stuckey, Slave Culture: Nationalist Theory and the Foundation of Black America, New York and Oxford, 1987.

485

Быт. 9:25.

486

Еф. 6:5.

Центральным для их христианства стал жанр «спиричуэлз», духовных песнопений, основанных на библейских сюжетах и сопровождавшихся топаньем, всхлипываниями, хлопками и пронзительными выкриками, характерными для африканских культов. Лишь около пяти процентов рабов умели читать, так что песнопения основывались на сути библейских рассказов, а не на буквальном значении слов. Подобно Лютеру, американские рабы создавали свой «канон в каноне», уделяя основное внимание сюжетам, имеющим прямое отношение к их собственному положению: борьба Иакова с ангелом, вход Иисуса Навина в Землю Обетованную, Даниил в пещере со львами, а также страдания и воскресение Иисуса. Но самой важной для них была повесть об Исходе: Америка была Египтом для чёрных рабов, когда-нибудь Бог освободит их:

Так Израиль в старину — Отпусти народ Мой! У Египта жил в плену. — Отпусти народ Мой! Рёк Господь: О Моисей, Ты в Египет поспеши, Фараону прикажи: — Отпусти народ Мой!

История исхода поднимала дух рабов, помогала им противостоять бесчеловечной среде, в которой они жили, и добиваться справедливости. Спиричуэлз просуществовали до отмены рабства Авраамом Линкольном; история исхода вдохновляла Мартина Лютера Кинга в его борьбе за гражданские права для негров в 1960-х. После убийства Кинга (1968) и Малькольма Икс (1965) Джеймс Хэл Коун, богослов, идеолог «теологии освобождения», утверждал, что христианское богословие должно стать «чёрным богословием», полностью встать на сторону угнетённых и провозгласить богоугодность их борьбы за свою свободу [487] .

487

James Hal Cone, A Black Theology of Liberation, Philadelphia, 1970, pp. 18-19, 26.

Один и тот же текст может служить диаметрально противоположным интересам. Чем больше людей стремятся сделать Библию средоточием своей духовной жизни, тем труднее понять её главную идею. В то самое время, когда чернокожие американцы обращались к Библии, создавая своё богословие освобождения, Ку-клукс-клан использовал её, чтобы оправдать линчевания. Ведь в истории Исхода не говорится о свободе для всех. Евреи, восставшие в пустыне против Моисея, были истреблены; хананеи — коренное население Земли Обетованной, были перебиты армиями Иисуса Навина. Последователи «чёрного богословия» и феминистического движения указывали, что древние евреи владели рабами, что им разрешалось продавать своих дочерей в рабство и Бог фактически приказал Аврааму бросить его рабыню-египтянку Агарь в пустыне [488] . Доктрина «sola scriptura» могла привести людей к Библии, но не давала окончательных и неопровержимых предписаний: люди всегда находили взаимоисключающие тексты, чтобы поддержать противоположные точки зрения. К началу семнадцатого века религиозные люди осознали, что Библия является крайне противоречивой книгой, и это произошло именно тогда, когда ясность мысли и рационализм стали цениться так высоко, как никогда прежде.

488

Исх. 21:7-11; Быт. 16; 21:8-21. Delores S. Williams, Sisters in Wilderness: The Challenge of Womanist God-Talk, Maryknoll, NY, 2003, pp. 144-149.

Глава VIII Новое время

Во второй половине семнадцатого века Европа вступила в эпоху разума. Вместо того чтобы полагаться на освящённые временем традиции, учёные, богословы и философы начинали ориентироваться на будущее, готовые отвергнуть прошлое и начать всё заново. Истина — как они начинали понимать — не может быть абсолютной, так как новые открытия обычно опровергают то, что прежде считалось несомненным. Всё чаще истину приходилось доказывать объективно, эмпирическим путём, всё чаще её оценивали по полезности и соответствию реальной действительности. Как следствие, интуитивный образ мышления начинал считаться несостоятельным. Из хранителей прежних достижений богословы превращались в первооткрывателей и узких специалистов. «Человек эпохи Возрождения» с его энциклопедической эрудицией отошёл в прошлое. Стало практически невозможно быть экспертом в одной области и одновременно как следует разбираться в другой. Рационализм философского движения, известного как Просвещение, поощрял аналитический способ мышления: вместо того, чтобы пытаться увидеть цельную картину, охватить вещи в их совокупности, люди учились препарировать действительность и изучать её составляющие. Всё это окажет глубокое влияние на прочтение Библии.

В своём основополагающем трактате «Распространение образования» (1605 г.) Фрэнсис Бэкон (1561–1626), лорд-канцлер при английском короле Якове I, одним из первых заявил, что даже самые священные доктрины должны подчиняться строгим методам эмпирической науки. Если эти убеждения противоречат свидетельствам наших чувств, от них надлежит отказаться. Бэкон был очарован наукой, убеждён, что она спасёт мир и ознаменует тысячелетнее царство, предсказанное пророками. Поэтому её прогресс не должен тормозиться боязливыми и недалёкими церковниками. При этом Бэкон был убеждён, что не может быть противоречия между наукой и религией, ибо истина всего одна. Однако бэконовские представления о науке отличались от современных. Для Бэкона научный метод заключался в сборе доказанных фактов; он недооценивал важность предположений и гипотез в научном исследовании. Единственной достоверной информацией он почитал ту, которую мы получаем от наших пяти чувств; всё, что не может быть доказано опытным путём — философия, метафизика, богословие, искусство, мистика и мифология — было несущественным. Его определение истины оказало исключительное влияние, не в последнюю очередь — на более консервативных поборников Библии.