Бич Божий
Шрифт:
– Сила венедских богов ничто перед силой Христа, – горячо зашептал Орест.
– Тогда почему твой бог не защитил свой народ? Почему он не дал ему вождя, способного согнуть самые гордые выи?
– Дал! – неожиданно твердо произнес Орест.
– Кого? – вскинул на него удивленные глаза Аттила.
– Тебя, каган. Ты один способен бросить вызов ярманам Меровою и Верену. Ты и есть избранник Христа, способный распространить Его слово по всей земле. Именно для тебя хранила девственность пророчица Гонория.
– Долго хранила, – усмехнулся Аттила, намекая на возраст своей невесты.
– Так ведь никто не покусился, каган, что само по себе чудо. Ведь Гонория не уродка, многие заглядывались на нее. Но ни один не рискнул овладеть ею, ибо она символ нашей земли. И кто овладеет Гонорией, тот овладеет Римом.
– Что
– Принять святое крещение из рук падре Лаврентия и получить от него благословение на подвиг во имя Христа, – быстро подсказал Орест. – Церковь готова хранить твое обращение в тайне до тех пор, пока ты сам не заявишь о нем в полный голос, каган.
– А когда заявлю?
– Прекратится мор в окрестностях Рима, и Вечный Город встретит тебя как своего повелителя, божественный Аттила. И в этом мире не будет силы, способной тебе противостоять.
Аттила усмехнулся в редкие усы – опять мор, будь он неладен. Похоже, епископ Лев не слишком верит в способность своего бога покончить с напастью, обрушившейся на Рим, а потому предлагает Аттиле переждать, пока беда схлынет сама собой. Что ж, разумная предосторожность. У богов есть странная привычка мешкать с исполнением пророчеств даже самых горячих своих приверженцев. Только бы ярман Меровой не подошел к Риму раньше, чем избранник девственницы Гонории, каган Аттила, въедет в город как император и соправитель божественного Валентиниана.
– Где состоится крещение?
– Завтра ночью падре Лаврентий будет ждать тебя в десяти милях отсюда, каган, в монастыре Святого Марка. Там не будет ни лишних глаз, ни лишних ушей.
– Хорошо, Орест. Передай Лаврентию, что каган Аттила приедет в монастырь сразу же, как опустится ночная мгла. И да поможет нам его бог.
Обмана со стороны римлян Аттила не опасался. Засады тем более. Божественный Валентиниан был обложен в Ровене, как медведь в берлоге. Одно лживое слово из его уст – и он будет трупом. На это у кагана хватит сил. В схватке с людьми ему не было равных. Помешать ему мог только бог. Или помочь. Вот только не ошибиться бы с выбором. Впрочем, с Белесом он уже в ссоре. Остается добиться расположения Христа.
Князь Родован устроился на постой в одной из вилл, расположенной в десяти милях от Медиолана. Эта загородная усадьба принадлежала комиту Авиту, одному из самых злобных врагов кагана Аттилы. Гунны подошли к Медиолану столь стремительно, что хозяин усадьбы не успел вывезти вино и припасы, хранившиеся в обширных подвалах. За что князь был почти благодарен комиту, ибо теперь ему было чем кормить и поить своих верных дружинников, утомленных тяжелой осадой Медиолана. Княжич Сар, разделявший тяжкие труды Родована на поле брани, имел все права и на почетное место за его столом. Оба они с удовольствием пользовались баней, построенной, по слухам, еще при императоре Юлиане и украшенной изображениями старых римских богов. Сар считал, что римские бани превосходят венедские красотой отделки, зато уступают им по части горячего пара, способного очистить не только тело, но и душу. Родован с ним спорить не стал, но охотно воспользовался услугами рабынь, со знанием дела принявшихся мять его тело.
Управляющий усадьбы Меропий известил высокородных гостей, что стол для ужина уже накрыт. К недостаткам Меропия можно было отнести тучность и неповоротливость, зато яства, приготовленные под его руководством, удивляли даже гурманов. Впрочем, вожди варваров были неприхотливы в еде, и угодить их вкусам труда не составляло.
Родован и Сар не спеша поднялись по лестнице на второй этаж в сопровождении Меропия, который, отдуваясь, семенил за уверенно шагающими князьями и на ходу расхваливал вино, совсем недавно доставленное из Аквитании. К немалому удивлению Родована, одно из мест за накрытым столом было уже занято. Князь не видел лица наглеца, с наслаждением пожирающего чужую еду, зато он видел его светлые волосы и широкие плечи, нависающие над столом. Незваный гость был облачен в алую рубаху, а его кафтан, расшитый серебряной нитью, лежал на соседнем стуле. Услышав удивленный вскрик Меропия, незнакомец поднял голову и широко улыбнулся гостям:
– Проголодался.
Родован пожалел, что не захватил с собой меч, однако это не помешало ему решительно шагнуть вперед с обнаженным кинжалом в руке. Сар оказался еще расторопнее князя – он стремительно рванулся
вперед и сорвал со стены секиру. Несмотря на столь холодный прием, гость не выказал ни беспокойства, ни страха. Он протянул навстречу Родовану руку, унизанную перстнями, и произнес спокойно:– Сила Кия.
Родован опознал перстень и вложил кинжал в ножны. Сар опустил секиру к ноге. Посланец русов Кия заслуживал того, чтобы его выслушали.
– Каган Аттила сегодня ночью принимает крещение в монастыре Святого Марка, – спокойно произнес дукс Ратмир.
– Лжешь! – крикнул треснувшим от напряжения голосом Сар.
– Вы можете увидеть все собственными глазами, если последуете за мной.
– А если ты заманишь нас в ловушку? – спросил Родован.
– У вас будет время снести мне голову.
Князя гепидов не очень удивился, увидев перстень на среднем пальце правой руки дукса Ратмира. Круг русов Кия не мог оставить без внимания человека, получившего благословение богини Лады. Не говоря уже о матери Ратмира, матроне Пульхерии, которая вот уже много лет служила не только Великой Матери, но и князю вандалов Верену. Родован не принадлежал к кругу русов Кия и не разделял приверженности многих его членов к ярману Меровою. Ему казалось, что каган Аттила способен исполнить волю венедских богов с куда большим успехом, чем князь франков. И пока что сын Мандзука оправдывал его надежды.
– Венедские боги уже вынесли Аттиле свой приговор, – спокойно сказал Ратмир. – А учинить спрос с кагана поручено нам: мне, тебе, князь Родован, и тебе, княжич Сар.
До сих пор русы Кия не вмешивались в спор Меровоя с Аттилой, считая, что боги сами выберут достойного, но крещение кагана меняло все. Родован понимал Аттилу. Уж слишком велик соблазн. Власть над империей сама падала в руки кагана вместе с девственницей Гонорией. Вот только, приняв в сердце Христа, надо принять и Его Церковь. Отныне именно ее служители будут толковать волю неба, именно они будут указывать кагану путь, противоположный тому, которым идут приверженцы Велеса и Перуна. Нельзя совместить несовместимое. Путь Христа ведет к торжеству застоя и ожиданию смерти. Путь Велеса – это путь перемен. Каган захотел покоя, что ж, он его получит, если, конечно, дукс Ратмир не лжет.
– Этот человек погубил моего отца! – взъярился Сар.
– Сейчас не время сводить с ним счеты, княжич, – остановил его Родован. – Воля венедских богов выше моих и твоих чувств. Но если этот человек лжет, то нынешняя ночь станет последней в его жизни.
Увы, дукс Ратмир не солгал. Родован это понял, когда увидел Аттилу перед воротами монастыря. Он опознал его по посадке даже в неверном лунном свете. Каган прибыл к стенам христианской обители с малой свитой, но только трое были впущены во двор монастыря – сам каган, бек Элисбар и патрикий Орест. Из чего Родован заключил, что крещение Аттилы будет держаться до поры в тайне даже от самых близких к нему людей. Дукс Ратмир провел князей запутанными подземными переходами в самое сердце обители – в ее храм. Место для наблюдения было выбрано идеальное. Родован хорошо видел и самого Аттилу, преклонившего колени перед образом Христа, и падре Лаврентия, окропляющего его святой водой. Обряд вершился по всем правилам христианской веры, в присутствии доброй сотни монахов и служек. Слова молитв, произносимых Лаврентием, долетали до ушей Родована, но не находили отклика в его душе. Князя гепидов связывали с Аттилой пятьдесят лет дружбы. Судьба свела их еще в детстве, и с тех самых пор они не расставались. И вот сейчас Родован почти физически ощущал, как рвутся нити, связывающие его с этим человеком. Возможно даже полубогом. Выходит, правы были ведуньи Лады, когда предпочли Меровоя Аттиле. Великая Мать разглядела гниль в душе кагана раньше, чем люди, многие годы окружавшие его. Музыка в храме еще звучала, когда Родован, круто развернувшись, направился прочь от того места, где рухнула в пропасть забвенья еще одна черная душа.
Трудно сказать, кто пустил слух о крещении кагана, но он будоражил многие умы и порождал недовольство в беспокойных сердцах. Аттила отвел свою армию в Норик, дабы не подвергать людей опасности заражения неизвестной болезнью, свирепствовавшей в Италии. Именно на мор ссылался божественный Валентиниан, медливший с выполнением взятых на себя обязательств. Эта задержка могла дорого обойтись кагану. Его торжественный въезд в Рим откладывался на неопределенный срок, и это порождало массу проблем.