Бич небесный

На нем был бумажный комбинезон беженца. Вообще-то он никогда прежде не надевал такие комбинезоны, но, разумеется, в большом количестве видел их. Бумажные комбинезоны являлись основным туземным нарядом отверженного населения этой планеты. Современный американский бумажный комбинезон беженца, несмотря на отсутствие всякой ценности и одноразовость, представлял собой высокотехнологичный продукт. Даже просто шевелясь внутри него, Алекс мог сказать, что дизайн комбинезона впитал в себя творческие способности и интеллект десятков федеральных экспертов по чрезвычайным ситуациям. Целые человеко-годы и не поддающиеся учету триллионы циклов автоматизированного проектирования и производства вложены в дизайн этого комбинезона, от микроскопического размера дышащих бумажных пор до продуманной эргономики плечевых швов-гармошек. Комбинезон был легким и проветриваемым, и, хотя он немного хлопал на ночном ветру, в нем было на удивление тепло. Он выполнял свою задачу гораздо лучше, чем можно было предположить исходя из того, что это всего лишь бумага.

Хотя, разумеется, он все равно оставался бумагой и все равно выполнял свою задачу недостаточно хорошо.

– Удачный выбор фасона, – сказал Алекс.

Его гортань была склизкой от масла, и голос звучал сипло и искаженно.

Хуанита наклонилась вперед, включила внутреннее освещение и вырубила свою музыку.

– Ага, проснулся наконец? Алекс кивнул.

Хуанита дотронулась до другой кнопки на панели. Из широкой щели над ветровым стеклом вырвалось полотнище материи и развернулось у них над головами. Материя зашуршала, захлопала, наконец, скрепилась герметичными швами и превратилась в крышу из надутой мембраны – выгоревший на солнце купол из жесткой рубчатой ткани, выглядевшей не менее сухой, коричневой и крепкой, чем панцирь пустынной черепахи.

Во внезапно наступившей внутри машины светлой безветренной тишине Хуанита повернулась к нему.

– Как ты себя чувствуешь?

– Бывало и хуже, – клейкой гортанью прошептал Алекс и слабо ухмыльнулся. – Да. Я чувствую себя вполне хорошо.

– Рада это слышать, Алекс. Потому что там, куда мы направляемся, пикников не будет.

Алекс сделал попытку прочистить горло. На его голосовые связки налипло горячее, как кровь, масло.

– Где мы?

– Восемьдесят третье шоссе, Западный Техас. Только что проехали Джанкшн и едем в сторону Сан-Анджело. Я везу тебя туда, где я живу.

Хуанита кинула на него пристальный взгляд, словно ожидая, что он развалится на кусочки прямо там, где сидит.

– То есть фактически я больше нигде не живу. Но я везу тебя к тем людям, у которых я остановилась.

– Очень мило было с твоей стороны попросить разрешения, Джейни.

Она не ответила.

Это было совсем другое молчание, какого он еще не слышал у своей сестры. Не раздраженное молчание. Не с трудом сдерживаемая ярость. Это было абсолютное, стальное безмолвие.

Алекс был в замешательстве. У него никогда не было хороших отношений с сестрой, но в прошлом он всегда был способен проникнуть в зону действия ее радара. Он всегда мог достать ее. Даже когда плохое изменилось к худшему, он всегда мог с успехом захватить в зубы кусочек ее существа и рвануть.

– Видишь ли, тебе не следовало этого делать, – сказал он. – Мне там помогали.

Молчание.

– Ты не сможешь удержать меня, если я захочу вернуться туда.

– Не думаю, что тебе захочется возвращаться, – сказала Хуанита. – В этой клинике вряд ли будут рады снова тебя видеть. Мне пришлось выкрасть тебя силой. Я взломала здание и выстрелила в охранника из клеевого пистолета.

– Что ты сделала?

– Ты когда-нибудь видел человека, в которого выстрелили из клеевого пистолета? Это не очень приятно. Особенно когда залп попадает прямо в лицо.

Хуанита высыпала на ладонь пригоршню гранолы.

– Однако если бы я не заклеила ему рот, он принялся бы кричать, – продолжала она, непринужденно жуя. – После того как я его зафиксировала, мне пришлось прочистить ему нос ацетоном, иначе он бы умер от удушья прямо на месте.

Она проглотила и засмеялась.

– Могу поспорить на большие деньги, что он до сих пор висит там, приклеенный к стенке.

– Ты ведь шутишь, правда? Она покачала головой.

– Слушай, ты же сидишь здесь, разве нет? Каким образом, думаешь, ты попал в эту машину? Неужели решил, что эти деляги собирались отпустить тебя за просто так? Когда я вломилась к тебе в палату, ты висел там головой вниз, голый, без сознания, привязанный к какой-то металлической стойке.

– Господи Иисусе, – проговорил Алекс.

Он провел пальцами по волосам и содрогнулся. Его волосы были омерзительно грязными – он весь был омерзительно грязен с ног до головы, покрытый смесью горячечного пота и выделений собственных сальных желез.

– Ты хочешь сказать, что ты выкрала меня из клиники? Лично ты? Господи, Джейни, неужели ты не могла подать на них в суд или сделать еще что-нибудь?

– Я теперь занятая женщина, Алекс. У меня нет времени на судебные разбирательства.

Хуанита скинула охотничьи ботинки на пол и скрестила обтянутые чулками ноги на сиденье. Она посмотрела на него, сузив свои ореховые глаза.

– Впрочем, полагаю, у меня могут возникнуть некоторые проблемы, если ты вернешься назад и донесешь на меня местным властям…

– Ни в коем случае, – тут же сказал он.

– Ты не станешь возбуждать против меня дело или что-нибудь такое?

– Ну я бы не стал полностью скидывать со счетов вариант с судебным процессом, – протянул Алекс. – Особенно учитывая папины представления о семейном бюджете… Но мне уж никак не требуется мексиканская полиция, чтобы вести дела с собственной сестрой.

Он потер свой грязный, обросший щетиной подбородок.

– По крайней мере не требовалась до сих пор. Какого черта, что на тебя вдруг нашло?

– Много чего. Всякое разное. – Она кивнула. – Сам увидишь.

– Что ты сделала со своими волосами?

Она рассмеялась.

– Ты перестала их красить, – заключил он. – Это твой естественный цвет, так ведь? Такой буроватый. Ты что, перестала платить парикмахеру?

Он попал в цель.

– Ох, вот это действительно замечательно слышать, особенно от тебя, Алехандро! Ну да, я выгляжу как нищенка, правда? Я выгляжу как беженка! А знаешь, как ты выглядишь, красавчик? Ты выглядишь так, словно тебя прибило к берегу на пятый день после цунами! Ты выглядишь как труп, черт возьми!

Она повысила голос.

– Я вытащила тебя с края могилы! Я оделась так для того, чтобы совершить уголовное преступление, ты, идиот!

– Обычно ты одевалась для того, чтобы вращаться в высшем обществе, Джейни.

– Когда-то, – поправила она. – Я даже сделала несколько эскизов для одного сезона. Надо же, ты ничего не забываешь!

– А твои волосы, сколько я себя помню, всегда были рыжими.

– Да? Ну что ж, наверное, когда-то мне были необходимы рыжие волосы. В те времена, когда я переживала подростковый кризис.

Некоторое время Хуанита поправляла волосы, затем нахмурилась.

– Давай сразу выясним один вопрос. Я знаю, что ты можешь вернуться обратно в Мексику, если захочешь. Я знаю все о твоих делах и знаю все, что хочу знать, об этих твоих мрачных дружках-контрабандистах. Я не могу тебя останавливать. Я даже не очень-то и хочу тебя останавливать.

Она хмыкнула.

– Дело просто в том, что, прежде чем ты запишешься обратно в свою адскую больницу и там старательно прикончишь себя, я хочу показать тебе кое-что. Согласен? Я хочу, чтобы ты увидел, что именно произошло со мной с тех пор, как мы в последний раз встречались.