Билет на ковер-вертолет

— Помогите, пожалуйста, помогите, пожалуйста, помогите, пожалуйста…

Я оторопела. А Галкина внезапно принялась биться лбом о кафельные плитки пола, продолжая мерно и почему-то спокойно повторять:

— Помогите, помогите, помогите, помогите…

Забыв про наглую Аню, я кинулась к Ирине и попыталась поднять ее.

— Что случилось?

— Аня… Аня… Аня… умерла… Аня… Аня…

У меня задрожали ноги.

— Что случилось с вашей дочерью?

Ирина вздрогнула и замерла в полупоклоне. Потом она, не стукнувшись в очередной раз головой о пол, выпрямилась и ответила:

— Ей очень плохо.

— Надо немедленно звонить в «Скорую»! — засуетилась я. — А ну, побежали скорей к вам домой! Разве можно оставлять девушку одну в такой момент? Ирина! Очнитесь!

Галкина села, привалившись к стене.

— Помогите!

Я ухватила ее за плечи.

— А ну, соберитесь с силами, и пошли. Нечего раскисать, сейчас медицина шагнула далеко вперед. Надо лишь вовремя вызвать врача. Эй, шевелитесь!

Но Галкина сидела, уставившись в одну точку.

— Дверь в квартиру заперта? — рявкнула я. — Если да, то где ключи? Сама вызову медиков.

Очень хорошо знаю, что человечество делится на две категории. Одни люди в момент опасности или стрессовой ситуации полностью теряют над собой контроль. Они впадают в панику, кричат, мечутся или каменеют от ужаса. Но есть другие личности, тоже не лишенные чувства страха, но они, став участниками опасных событий, концентрируются и не теряют головы. Половая принадлежность и возраст тут не играют роли. Я видела одну хрупкую девочку, которая, оказавшись почти в эпицентре взрыва, ухитрилась вынести на своих руках совершенно лишившихся разума родителей. Причем вынести в буквальном смысле этого слова: подросток просто поднял вопящих от ужаса маму с папой и выволок из горящего поезда на улицу. Кстати говоря, действовал ребенок совершенно осознанно. Мне эта школьница потом объяснила:

«Все заорали и бросились к окнам, а я подумала, что в вагоне еще есть двери. Раз уж мы остались живы при взрыве, то следует быстро драпать, иначе можно отравиться продуктами горения. Я по телику передачу видела: кто при пожаре не убежал — задохнулся».

Вот как случается: папа с мамой орут от страха, а дитятко спокойно оценивает ситуацию.

Похоже, Ирина принадлежит к категории паникеров. Даже если ее Аня упала по непонятной причине в обморок, следовало бы набирать 03, а не мчаться с визгом к соседям.

— Твой муж дома? — неожиданно вполне разумно осведомилась Ира.

— Нет. И он тут не помощник, — попыталась я вразумить Галкину. — Олег — сотрудник МВД.

— Да. Да. Да. Он-то и нужен! Помоги! — воскликнула Ира и протянула мне руку.

Я подхватила соседку.

— Ты успокоилась?

— Да.

— Попробуй нормально объяснить, что случилось.

— Аня. Ей плохо.

— Врача вызвала?

— Нет. Так увозят.

— Увозят? Куда?

— Не знаю, — зашептала Ира, — не знаю. Думала, твой муж поможет. Ему, как своему, все скажут, оттого и прибежала.

Я втащила Ирину в нашу квартиру, посадила на стул в прихожей, потом принесла ей из кухни стакан минералки и громко сказала:

— Ничего не понимаю. Выпей и говори нормально.

Ирина залпом опустошила стакан и стала выдавать относительно связный текст:

— Аня убила Лизу Макаркину. Так говорят. Но это не правда! Она там, мне позвонила: «Мама, помоги, заперли». И я знаю: девочка не виновата. Совсем! Ужасное совпадение! Меня не пускают. Думала, твой муж их устыдит, велит отдать мне Аню. Пусть он им прикажет! Ну, пожалуйста, пожалуйста! Она ни при чем!

Я потрясла головой.

— Ты способна тут одна посидеть?

— Да. Да. Да.

— Тогда ступай в гостиную.

— Да. Да. Да.

— И жди меня.

— Ты поможешь? — с огромной надеждой спросила Ира. — Скажешь мужу? Он ведь у тебя генерал, большой начальник, а ты писательница, у вас связей полно! Да? Да! Да. Да. Да!

Я быстро выскользнула за дверь и побежала к Макаркиным. Слухи бродят по нашему подъезду стаями. Олегу до генеральского звания как мне до Льва Толстого, и никакими особыми связями ни я, ни супруг не обладаем, просто имеем много друзей в самых разных сферах, но ни одного крутого начальника, способного росчерком пера решить судьбу человека, среди них нет.

Дверь в квартиру Лизы была приоткрыта. Я поежилась. Пришла беда — доставай паспорта. Или еще, как любит говорить мой Куприн: «Если в дом приехала милиция, то из него убегает покой».

Я заглянула в прихожую и тихонько позвала:

— Лиза!

Из одной комнаты вышла женщина, одетая в джинсы и пуловер.

— Вы кто? — сурово поинтересовалась она.

— Э… соседка.

— И что хотите?

— Мне нужна Лиза Макаркина.

— Ваше имя, отчество, фамилия.

— Виола Ленинидовна Тараканова, — машинально представилась я. Потом, решив набить себе цену, сообщила:

— Под псевдонимом Арина Виолова пишу детективные романы.

— Зачем вам Макаркина? — совершенно не обрадовавшись знакомству с писательницей, продолжила тетка.

— Ну… соль попросить хочу, — нашлась я, оглядываясь вокруг.

Похоже, ничего страшного с Лизой не произошло. В квартире тишина, никаких следов драки, луж крови на полу и разбитых стекол.

— За солью лучше обратитесь в иное место, — отрезала тетка. — Сергей, проводи.

Из комнаты вышел юноша, тоже в джинсах.

— Пройдемте, гражданочка, — пробасил он, тесня меня к двери, — тут нельзя находиться.

— Но почему?

— Сказано — нельзя.

— Где Лиза?

— Вам потом объяснят.

— Понимаете, я Виола Тараканова, мой муж…

Но я не успела договорить начатую фразу: твердой рукой парень выставил меня на лестничную клетку и закрыл дверь.

Я прикусила губу. Что случилось у Макаркиной? В квартире сейчас находится милиция, это точно. И женщина, и юноша, хоть и не одеты в форму, стопроцентно являются ментами.

— Эй, Вилка! — прозвучало из соседней двери.

Я повернула голову. Мне заговорщицки улыбалась соседка Макаркиной по лестничной клетке Вера Данильченко.

— Ну, чего там? — спросила она.

— Где? — прикинулась я идиоткой.

— Да у Лизки! Тебе, как своей, небось все рассказали. Анька там? Или уже увели? Ой, а чего у тебя с мордой? Почему коричневая?

Я подошла к Вере.

— Это от крема, ерунда. Про Аню ничего не знаю. Ко мне пару минут назад прибежала Ира Галкина, она в невменяемом состоянии. Мы с ней практически незнакомы, просто раскланивались при встречах, дружбы не водили. А тут принеслась. Билась в истерике, молола какую-то чушь про Аню и Макаркину… Просила помощи, но ничего не объяснила.