Билет на погост
Шрифт:
— О Господи! — с чувством сказала она. — Наверное, тюрьма его не перевоспитала.
— Вероятно.
— Значит, он вышел в июле. У него было достаточно времени, чтобы выяснить, где теперь живет Конни, и...
— Да, вполне достаточно.
— А также для того, чтобы отправить мне это по почте. А потом наблюдать, как я схожу с ума от страха. Ты же знаешь, он любит запугивать жертвы.
— Возможно, это просто совпадение.
— Как это?
— Я же объяснял тебе. Ее друзья могли узнать, что вы дружили с Конни, и решили поставить тебя в известность о случившемся.
— И не послали никакого письма? И даже обратного адреса
— Иногда люди не хотят привлекать к себе внимание.
— И опустили этот конверт в почтовый ящик уже в Нью-Йорке? Помнишь штемпель?
Да, это и в самом деле было уж слишком. Я уселся на кушетку, устремив взгляд на силуэт Сити Лонг-Айленда.
— Возможно, у них не нашлось твоего адреса. Возможно, они переслали газетную вырезку своим друзьям здесь, в Нью-Йорке, чтобы те разыскали тебя и сообщили о случившемся.
— Тебе не кажется все это слишком надуманным?
Сначала это казалось вполне правдоподобным, но теперь уж и я засомневался в этом.
Часом позднее, когда я вернулся к себе в отель, мои сомнения получили подтверждение. В почтовом ящике никаких посланий не оказалось, но затем я принялся просматривать почту, которую забрал накануне вечером, но просмотреть так и не удосужился. Там было несколько писем, счета; среди них я обнаружил конверт без обратного адреса. Мое имя и адрес были написаны крупными печатными буквами.
Внутри находилась та же самая газетная вырезка. Записки внутри не оказалось, на полях тоже никаких приписок я не обнаружил. Что-то заставило меня прочитать всю статью целиком, слово за словом, как будто я смотрел старый фильм ужасов, втайне надеясь, что на этот раз конец будет счастливым.
Глава 5
Самолет «Юнайтед Эйрлайнз», выполнявший прямой рейс до Кливленда, вылетал из Ла Гардии в 1.45 и прибывал на место в 2.59. Я бросил в чемодан чистую рубашку, пару носков и смену белья, а также книгу, которую пытался читать, и взял такси в аэропорт. Когда я прибыл туда, до вылета еще оставалось время, которое я скоротал в кафетерии за проглядыванием «Таймс»; я также позвонил Элейн и предупредил ее, что вскоре вернусь.
Вылетели мы точно по расписанию, а в аэропорту имени Гопкинса сели на пять минут раньше. У «Герца» я взял напрокат заказанный заранее «форд-темпо»; клерк дал мне местную карту, на которой желтым маркером был отмечен путь до Массилона. Дорога туда заняла у меня менее часа.
Вождение машины — одна из тех вещей, разучиться делать которые почти невозможно. В последние годы мне нечасто доводилось этим заниматься — больше года прошло с тех пор, как я последний раз сидел за рулем. Прошлым октябрем мы с Джен Кин взяли напрокат машину и отправились в деревню Амиш под Ланкастером, штат Пенсильвания, чтобы насладиться листопадом, прелестями деревенской жизни и датской кухни. Все начиналось очень хорошо, но мы уже тогда столкнулись с некоторыми проблемами, и, по-видимому, эта поездка была попыткой разрешить их, но, как выяснилось, пяти дней в деревне для этого недостаточно. Вернулись в город мы сердитые, мрачные и по горло сытые друг другом, понимая, что закончилась не только чудесная прогулка. Можно сказать, что то путешествие достигло ожидаемой обоими, но не желанной цели.
Полицейское управление Массилона располагалось в современном здании на Тремонт-авеню. Оставив свой «темпо» на стоянке, я спросил у дежурного
офицера, как мне найти лейтенанта Гавличека. Тот указал на высокого мужчину с коротко подстриженными светлыми волосами, с волевым подбородком и, вероятно, таким же характером. На нем был коричневый костюм и галстук в коричневую и золотистую полоску; на одной руке — обручальное кольцо, на другой — масонский перстень. Мы прошли в его кабинет, одна стена которого была увешана рекомендательными письмами и отзывами; на столе стояли фотографии жены и детей. Гавличек поинтересовался у меня, какой кофе я предпочитаю, и принес две чашки.— После вашего звонка меня заинтересовали три вещи, — начал Гавличек. — Позвольте спросить о них прямо. Вы работаете в нью-йоркской полиции?
— Работал.
— А теперь имеете частную практику?
— Да, и «надежную», — ответил я и показал ему визитную карточку своего агентства. — Но здесь я не по делам клиентов. Дело в том, что у меня есть основания считать, что убийство Стэдвантов тесно связано с одной историей, происшедшей двенадцать лет назад.
— В то время вы еще работали в полиции.
— Да. Я арестовал человека, в прошлом неоднократно обвинявшегося в насилии по отношению к женщинам. Он пару раз выстрелил в меня из «двадцать пятого калибра», так что обвинение было серьезным, но получил он меньше, чем, по-моему, заслуживал. Однако в тюрьме у него возникли проблемы, так что он вышел на свободу лишь четыре месяца назад.
— Похоже, вы сожалеете о том, что он вообще вышел оттуда.
— Начальник тюрьмы в Денморе сообщил, что он убил двух заключенных и, по всей видимости, замешан еще в трех-четырех убийствах.
— Тогда почему он разгуливает на свободе? — резонно заметил Гавличек, но тут же сам ответил на свой вопрос. — С другой стороны, между личной уверенностью и возможностью доказать — огромная дистанция, тем более в наших тюрьмах. — Он покачал головой и отхлебнул кофе — Но тогда какое ему дело до Фила Стэдванта и его жены? У них не было ничего общего, и непохоже, чтобы их пути когда-нибудь пересекались.
— Миссис Стэдвант одно время жила в Нью-Йорке, еще до замужества. Она стала одной из жертв Мотли.
— Как, вы сказали, его зовут? Мотли?
— Джеймс Лео Мотли. Миссис Стэдвант — тогда она была мисс Куперман — дала показания в суде по его делу. После вынесения приговора он поклялся отомстить ей.
— Славное дельце! Когда это было, двенадцать лет назад?
— Примерно.
— И это все, что она сделала, — дала показания?
— Кроме нее, на суде выступила еще одна женщина, которой он также угрожал расправой. Вчера она получила по почте вот это... — Я протянул ему газетную вырезку. На самом деле это была копия, но на мой взгляд никакой разницы не было.
— Ну конечно, — произнес он. — Это было опубликовано в «Ивнинг регистер».
— Это вложили в конверт без обратного адреса, на котором стоял нью-йоркский штемпель.
— Нью-йоркский штемпель. Не регистрирующий, что письмо прибыло в город, а указывающий на то, где письмо опустили в почтовый ящик.
— Совершенно верно.
Некоторое время лейтенант размышлял над услышанным.
— Ну что же, теперь мне понятно, почему вы решили, что это дело стоит перелета на самолете, — сказал он, — но я по-прежнему не представляю, каким образом этот ваш Мотли может быть причиной того, что произошло в Валнут-Хиллз той ночью. Разве что он загипнотизировал мистера Стэдванта.