Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Ага, вижу. Как называется деревенька?
– Как-то по-польски, язык сломаешь. Давай в лидеры и держи курс на нее. А я помогу майору…
Заняв привычные места в походном строе, разведчики перебрались через овраг и исчезли в темноте в направлении неизвестной деревни.
Сделав десятикилометровый крюк и обойдя стороной поджидавших их фрицев, разведгруппа вернулась в расположение к своим. Вернулась вовремя, успев до восхода солнца проскочить широкую нейтральную полосу.
Вымотались, здорово устали. Но всех переполняла радость, что не понесли потерь,
Самым счастливым выглядел Сорокин, не чаявший уже вырваться из немецкого плена. Он радовался, как мальчишка. Позабыв об усталости и в кровь стертых ногах, обнял каждого разведчика и долго тряс руку Василькову, восхищаясь его сноровкой.
А потом появились два офицера и старшина из военной контрразведки.
Пока командир разведроты составлял по их приказу письменный отчет о рейде в немецкий тыл, начальник связи дивизии давал устные показания.
– …немцы допросили меня всего однажды, – сбивчиво рассказывал он.
– Почему однажды? Вы же провели в плену двое суток, – невозмутимо чеканил вопросы майор из Смерша.
– Полагаю, в их штабе не оказалось того, кто владеет русским языком. Должно быть, они ожидали переводчика.
– Вас допрашивали через переводчика?
– Да, он прибыл утром следующего дня. Какой-то младший офицер лет двадцати пяти. Полковник спрашивал, а он переводил. Но я им ничего не сказал! Ни слова о частотах и временных интервалах для связи! Я прикидывался контуженым, глухим, заикался и нарочно тянул время.
– Зачем вы тянули время?
– Ну-у, мало ли… – стушевался Сорокин, подбирая правильные слова. – Надеялся, что меня вызволят свои. И видите, как вышло. Не зря, получается, надеялся.
– Где ваши документы, награды, погоны? – монотонно интересовался контрразведчик.
Начальник связи громко вздохнул:
– Отобрали, сволочи. Подорвали гранатами мой «Виллис», налетели… Я когда в себя пришел, ничего уж при мне не было. Даже фуражки…
Через полчаса сотрудники военной контрразведки забрали письменный отчет Василькова, посадили в свой автомобиль майора Сорокина и укатили в штаб армии…
Глава тринадцатая
Московская область; июль 1945 года
– …То-точно не могу ска-сказать. М-маркировкой «личных дел» за-занимался Т-туманов. П-по-моему, первая ци-цифра обозначала ф-физическое с-состояние человека.
– Что?.. Какое еще физическое состояние? Что это значит? – нахмурился пожилой главарь. – Здоровый или хворает, так, что ли?
Физические данные бывших военнослужащих можно было легко проверить, и Васильков решил их не искажать:
– Единица с-стоит у тех, к-кто умер или по-погиб. Д-двойка обозначает се-серьезную инвалидность. Т-тройка – одно или не-несколько ле-легких ранений. Ч-четверка – абсолютно з-здоров.
– Зачем вам это понадобилось? Только не говори, что собирались отправить их в подмосковный санаторий.
– Для к-контроля. Умершие и по-покалеченные нас н-не интересовали. Интересовали здо-здоровые.
Главарь криво усмехнулся:
– Отец народов задумал взять нас за кадык? Не бывать этому никогда…
Часам к десяти утра от троицы бандитов за столом остался один
пожилой. Его помощники, видать, разошлись по каким-то делам. Несколько минут назад прибыл юный краснощекий гонец, которого посылали в аптеку за пирамидоном. В доме в избытке имелись перевязочный материал, кристаллический йод, касторовое масло и какие-то «брикеты» – так бандиты называли препараты в медицинских картонных упаковках.Мальчишка приволок несколько упаковок, и Васильков торопливо проглотил две таблетки пирамидона. Голова у него действительно разболелась не на шутку.
– Что по второй цифре? – буркнул главарь.
Пленник помассировал кончиками пальцев виски:
– Не п-помню. Мне нужно отдохнуть, го-голова раскалывается.
– Ты же сожрал таблетки!
– Не по-помогает.
Негромко выругавшись, пожилой кивнул корешам, которые стояли поодаль…
Главарь расщедрился. На этот раз, прежде чем отвести Василькова в сарай, бандиты накормили его остатками со своего стола: вареной картошкой, обрезками сала, хлебом и крепким чаем.
«Сработала затравочка. Почуяли интерес к моей персоне. Ну-ну. Я вам еще не такое представление устрою», – думал про себя бывший разведчик.
После обеда его заперли в сарае и до вечера не беспокоили. Он неплохо отдохнул и даже успел привести в порядок свои запутанные мысли.
«На столе я заметил подробную карту Москвы. Точнее, карту ее центральной части, – размышлял Васильков, лежа на соломе в углу сарая. Бока еще побаливали после вчерашнего «знакомства». Но он старался не вспоминать о синяках и радовался тому, что последствия контузии беспокоили его все меньше. – На допросе я стоял точно против солнца – все отсвечивало и слепило. Ни черта толком не видел. Какие-то пунктирные линии и разноцветные стрелки. Хотя… в какой-то момент показалось, что обозначения на карту нанесены специалистом. Уверенно, размашисто. Бегавший за пирамидоном мальчишка так не сумел бы. Не вышло бы и у вредного юнца, которого пожилой назвал Лаврушкой. Над картой точно поработал опытный штабист, фронтовик…»
Две таблетки пирамидона возымели действие. Остаточная боль в барабанных перепонках и затылке утихла, давление стабилизировалось. Васильков не заметил, как заснул…
– Ты испытываешь мое терпение, – сверкнул недобрым взглядом пожилой бандит.
– Я п-пытаюсь вспомнить…
С минуту назад юнец с перебинтованным ухом сунул в руки Василькову «личное дело». Ткнув пальцем в трехзначный код, громко и отчетливо повторил вопрос главаря:
– Что означает вторая цифра?
Васильков был уверен, что коллеги-муровцы не сидят сложа руки. Двадцатиминутная перестрелка в центре Москвы с последующей кражей из районного военкомата сотен «личных дел» – дело нешуточное. Наверняка подняты на ноги не только милиция с уголовным розыском, но и другие службы.
Ему же в этой непростой ситуации надо только потянуть время, понемногу подкармливая банду своими «воспоминаниями». Порция за порцией. Но здесь требовалось соблюсти разумный баланс: не перестараться с «провалами в памяти», но и не наговорить лишнего. И то и другое чревато тем, что его в какой-то момент посчитают ненужным и попросту прикончат. «Закопают в саду», – как пообещал хмурый главарь.