Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Северная окраина поселка произвела на девушку ужасное впечатление. Пыльная дорога, по обе стороны которой стояли неопрятные барачные постройки. Чадящая труба котельной, куцая растительность, мусор, забвение. Когда им навстречу попалась компания подвыпивших и плохо одетых мужиков, Аристархов поморщился:
— Работяги с камвольной фабрики. Они обитают в фабричном поселке. В центр и в «Советский писатель», слава богам, не суются…
Проехав центр поселка, застройкой и чистотой походивший на небольшой городок, автомобиль пересек по гулкому деревянному мосту неширокую речушку и нырнул в густую зелень бесконечных садовых участков. После относительного простора парочка будто оказалась
Миновав несколько кварталов по узенькой грунтовке, «Опель» остановился напротив заросших ранним хмелем ворот.
— Здесь твоя дача? — Мария с любопытством оглядывалась на разнообразные по форме и высоте домики.
— Да, это и есть дачный поселок «Советский писатель». Тут всегда тихо, чистый воздух, красивый берег реки, поросший ивами и камышом. И до центра Троицкого недалеко.
— А нас тут не найдут?
Сергей засмеялся:
— Вряд ли. О моей даче не знает никто — ни пара оставшихся в Рязани родственников, ни бывшие коллеги по службе…
Он отомкнул висящий на цепи замок, распахнул тяжелые створки и загнал машину внутрь обширного участка. В глубине его темнел двухэтажный дом, рядом стояла беседка с круглой крышей. А вокруг шумел листвой старый сад. К дому петляла узкая тропинка из мелкого серого гравия.
— Не стесняйся. — Аристархов помог спутнице выбраться из машины.
Через минуту они поднялись по короткому крыльцу на застекленную веранду, где пахло пылью и сушеными яблоками. По застеленному белой скатертью столу беззвучно скользила солнечная рябь от листвы фруктовых деревьев.
— Божественно, — прошептала девушка. — До чего же тут спокойно, уютно. Как в деревне моей покойной бабушки.
Где-то на соседнем участке залаяла собака. С участка через дорогу ей ответила другая. Мария насторожилась:
— А соседи про нас не узнают?
— Здесь никому нет дела до соседей, — обнял ее Сергей. — Участки большие и огорожены высокими заборами. Хозяева — известные люди, в основном писатели. Любят принимать гостей и весело проводить время. Так что им не до нас…
Глава вторая
Москва, Петровка 38; август 1945 года
— …Да пойми ты, Саня, бесполезно! Уговоры, штрафы, несколько суток в камере для профилактики… Отсидит этот обормот, вернется, и вся бодяга начнется по новой.
— Но он же ее в конце концов забьет до смерти.
— Скорее всего, так и будет, — пожал плечами Иван.
— Ты так спокойно об этом говоришь! — искренне подивился Васильков. — Она все-таки человек, гражданин нашей страны.
Старцев повернулся к товарищу:
— Ты у нас, Саня, без году неделя работаешь, поэтому у тебя и реакция на все слишком прямолинейная. Честная, но прямолинейная. Да, она — человек, гражданин. Возможно, в прошлом комсомолка, а ныне член партии. Только ничем в этой ситуации помочь не получится, потому что она сама того не желает. Да что я тебе рассказываю — ты сам все видел. Разве что отправить ее в лагерь за что-нибудь и спасти таким чрезвычайным образом…
Фронтовые друзья, а ныне сотрудники Московского уголовного розыска майоры Старцев и Васильков возвращались пешком в Управление из Большого Каретного переулка. Несколько дней назад оперативно-разыскная группа Старцева разобралась с чередой загадочных убийств, прокатившихся по северу Москвы. Преступник был найден и обезврежен. Начальник Управления комиссар Урусов [164]
премировал оперативников выходным днем, после чего приказал привести в порядок отчетную документацию, чем они и занимались вторые сутки.164
Урусов, Александр Михайлович (1905–1975) — комиссар милиции 3-го ранга, начальник МУРа с января 1944 по 1949 год.
А сегодня вдруг новый приказ: двум сотрудникам группы прибыть в Большой Каретный и оказать посильную помощь милицейскому наряду. Наряд состоял из сержанта и молодого стажера. «Что за белиберда? — подивился Васильков. — Разве в милиции не хватает своих кадров?» «Случается, — спокойно парировал Старцев. — Тут у нас, брат, такие запарки бывали! Не хуже армейских операций — с засадами, боями и потерями. Много народу в борьбе с бандами полегло. Потому и помогаем друг дружке чем можем».
— …В девяти из десяти подобных случаев бабы отказываются снимать побои и писать на драчливых мужей заявления, — продолжал объяснять Иван. — Спросишь почему? Отвечу. Потому как у них пламенные чувства и планы на будущее. А у этой, — Иван мотнул головой в сторону Каретного, — еще и эйфория в башке не проветрилась после возвращения с войны буйного муженька. В общем, так и будут жить-поживать. Пить горькую, петь песни под гармошку да драться, покуда не образуется один из двух вариантов.
— Это каких же?
— Либо он забьет ее до смерти, либо она, устав терпеть, ткнет его кухонным ножичком. При любом раскладе один отправится на встречу с архангелом, второй — на нары. Ну, а ребятишки — в детдом.
Полквартала Васильков шел молча, опустив голову и размышляя. Затем с печалью в голосе спросил:
— Неужто все так черно и нет выхода?
— Нет, — вздохнул Старцев. — Бывает, что участковый уговаривает такую часами. И факты приводит в виде живых примеров. А те стоят на своем — хоть тресни! И ни в какую…
Дальше развивать тему Сашка не стал. К чему? Он и сам несколько минут назад стал свидетелем подобной ситуации. Точь-в-точь, как описал опытный, послуживший в МУРе товарищ. Простоватая, но вполне интересная тридцатилетняя женщина с разбитой бровью и с синяками на теле божилась, что ничего ужасного и противозаконного не произошло. Что кричала и звала на помощь вовсе не она. А излишне нервные соседи напрасно побеспокоили доблестную советскую милицию. Старцев пытался мягко воздействовать, убеждать. Бесполезно. Так и откланялись, несолоно хлебавши.
За разговорами дошли до Управления. Время было обеденное, оба проголодались.
— Заглянем в кабинет и айда в столовку, — предложил Старцев.
Но не тут-то было. Остававшийся за старшего капитан Егоров «обрадовал»:
— Иван, Урусов звонил по твою душу.
— Опять? Что же это такое?.. Я ж только утром к нему заходил, — беспомощно развел тот руками.
— Приказал прибыть, как освободишься.
— Давно звонил?
— С полчаса.
— Понятно. — Старцев почесал за ухом. И кивнул товарищу: — Обедай, Саня, без меня. Я попозже…
— …Да, товарищ комиссар, Барон — фигура известная. Но по нашим сводкам, в последние два года он не проходил, — напомнил Старцев.
— Все верно, — кивнул Урусов. — Полагаю, залег на дно после удачного грабежа или вооруженного налета. Вот и не было о нем весточек.
Иван насторожился:
— Вооруженного налета? Я знаком с материалами последнего уголовного дела, в котором фигурировал Барон. Там была попытка взлома и ограбления продовольственного магазина…