Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Подождите, вы что хотите сказать, что мне придется сотрудничать с предателем, полицаем, замешанным в акциях против наших людей, власовцем? Да его удавить надо.

– Герр Мюллер, не забывайте, – голос руководителя приобрел металл, но громкости он не добавил. – Вы сотрудник контрразведки и для дела, очень важного дела, будете работать с теми, с кем вам прикажут. Пойми, Север, – тон начальника вернулся к деловому, – других там нет и быть не может.

– Понял, товарищ полковник, извините, не сдержался. Так мне его надо вербовать или мы с ним уже работаем?

– Уже пять лет. Но у него такой поганый характер, что с ним никто не может сработаться. Раньше мы на это смотрели сквозь пальцы, но теперь он нам нужен для внедрения, а других кандидатов у нас в Берлинской базе пока нет.

– Я так понял, что и он там на птичьих правах. В любой момент могут турнуть.

– Правильно понял. Поэтому что надо сделать для начала?

– Закрепить его в ЦРУ.

– Молодец. Вот именно с этого ты и начнешь. Информацию, как выйти с ним на связь, ты получишь. И вперед, герр Мюллер. Задание понятно?

– Так точно, мистер Кук.

Они рассмеялись. Таранов снова стал раскуривать трубку.

– Вот еще что хотел тебе сказать, посоветовать как смершевец в прошлом. Человек он темный, противоречивый, запутанный по жизни донельзя. Ошибка предыдущих его кураторов заключалась в том, что они пытались с ним выстроить партнерские отношения, договориться. А его надо ломать. Его надо подчинить так, чтобы он не стал выказывать свои фокусы. Понимаешь, о чем я говорю?

– Не совсем.

– Все военное и послевоенное время приучило его полагаться только на себя. У него не было никого, кто мог бы ему помочь, защитить. Нельзя было доверять никому, в любой момент его могли предать и подставить. Он нырял из одного ведра с помоями в другое. Полиция, СД, власовцы, заключенные. Как здесь остаться чистым? Он не поверит никому, его нельзя убедить, его можно только заставить. А заставить можно только силой, характером. Я эту публику еще с войны знаю. Был у меня такой случай. Взяли мы с поличным одного диверсанта. Здоровый такой детина. Сразу ушел в отказ. Наши ребята его крепко обработали, но он молчит. Крепкий орешек. Зубами от боли скрипит, но молчит. В таких случаях как поступали? Просто. Военный трибунал. Все улики налицо, значит, к стенке. Я никогда не был сторонником применения рукоприкладства, но физическое воздействие все равно ослабляет выстроенную защиту. В данном случае не до конца, поэтому пришлось перейти на психологическое давление. Здесь важно выйти на пик эмоционального переживания: чем острее, тем быстрее его можно переубедить, потому что, когда включаются эмоции, разум, наоборот, отключается. Объясняю ему: «Кому ты нужен? Родину предал в самый тяжелый период, пощады не жди. Немцы тебя использовали и списали. Шлепнем мы тебя и зароем, как падаль, в овраге».

– Сильно, – Матвею даже самому стало неуютно от таких жестких слов.

– «Черт с тобой. Мне тебя не жалко. Но мы придем к твоим родителям и как семью врага при всех соседях выкинем на улицу и отправим на поселение. Клеймо будет и на жене, и на детях. А вот они – советские люди, и их я должен защищать. Но не будет им спокойной жизни. Проклянут тебя все». Ну и дальше в том же духе. Гляжу, прочувствовал человек, в глазах слезы заблестели. Он со своей судьбой смирился, но родня-то при чем? Значит, пора заходить с козырей. «Жизнь не гарантирую, война есть война, но честное имя могу вернуть. Тогда придет к твоей родне военком, снимет перед ними фуражку и скажет при всех, что погиб ваш сын, муж и отец как герой. И передаст на хранение медаль, чтобы помнили и гордились».

– Ну а он?

– Согласился. Все, что знал, рассказал, вернулся обратно к немцам, там много для нас сделал, но сдал его предатель, так и сгинул человек. Я лично ходил к командующему, просил. Родне отправили орден Отечественной войны. Ты понял, для чего я тебе это рассказал?

– Вроде бы понял, – молодой собеседник неожиданно заулыбался. – Получается, вы, Дмитрий Петрович, почти как Мефистофель сработали.

Полковник тоже улыбнулся и одобрительно подтвердил:

– Мефистофель – это великий вербовщик. Ну а тебя, Север, ждет серьезное испытание: кроме тебя, у нас пока нет других вариантов.

– Я постараюсь, товарищ полковник. Кто со мной будет работать на связи?

– Берлин – это вотчина Великанова. Кстати, ему понравилось, как ты сработал во Франкфурте. Встретитесь, он даст тебе нужные контакты и инструкции. О твоем задании будет знать только он. Когда мы с ним обсуждали эту операцию, Александр Михайлович предложил назвать ее «Гвоздь».

Глава 13

Встреча с генералом Великановым прошла на конспиративной квартире, недалеко от границы с Восточным сектором. Они тепло поздоровались, Матвей сразу почувствовал, что Александр Михайлович признал его как профессионала. Без раскачки перешли к делу.

– Твой объект проходит у нас как «Эрвин». Для встреч с ним мы сняли другую квартиру. Эта – только для встреч со мной и наиболее доверенными сотрудниками. Предупреждаю, Эрвин – тип очень скользкий и толку от него пока мало. Так, выполнял разовые поручения. К серьезным делам не подключен, так что предполагаю, что он не засвечен. С чего думаешь начать?

– Сначала, думаю, похожу за ним, посмотрю. Чем дышит, с кем и как общается. Потом выставлю сигнал на встречу. Тогда выясню, на что мы можем рассчитывать. Если есть потенциал, создадим условия для его продвижения и закрепления сначала с оперативниками, а затем и руководством Берлинской оперативной базы.

– Хорошо. Теперь информация по Берлинской базе. Возглавляет ее сейчас Уильям Кинг Харви, ему 44 года. За это время он успел поработать в ФБР, случилась какая-то темная история, и он перешел в ЦРУ. Здесь уже шесть лет. Живет на Лепсиус-штрассе в районе Штеглитц в большом особняке. Что у него с семейной жизнью – непонятно, много пьет. По нашим наблюдениям, особое внимание уделяет вопросам нашего вооружения, дислокации и перевооружению, прежде всего, танковых и авиационных частей. В Ленгли считается специалистом по немецкому вопросу, к нему прислушивается руководство. С нынешним послом отношения натянутые. По отношению к нам агрессивен.

– Как следствие похмелья?

– Пошутил? – не принял его легкомысленный тон генерал. – Вот давай ты создашь в ЦРУ агентурную сеть и тогда ответишь мне на этот вопрос. В замах по оперативным вопросам у него ходит Дэвид Мэрфи. Он заменяет резидента, когда тот в запое. Харви ему полностью доверяет. Мэрфи готовит все важные решения по Берлинской базе. Именно он отвечает за русское направление работы.

– Александр Михайлович, сможете дать мне больше материалов по Мэрфи? Думаю, именно он должен стать ключевой фигурой в нашей операции.

– Добро. Материалы подготовим, но будь осторожен. Он очень опасный противник, может поступать нестандартно.

– Учту. Моя связь?

– Твоя связь будет ждать тебя послезавтра у кинотеатра «Мувименто» на Кройцберг-штрассе в 14.30. Вся информация через нее.

В кинотеатре показывали новую французскую кинокомедию «Бабетта идет на войну» с Брижит Бардо в главной роли. Ни кино, ни пароль им были не нужны. Весь вечер они гуляли по Берлину. Север и Гном. Теперь ее звали Грета Бауэр.

Александр Копинский работой себя особо не утруждал. Из дома выходил после обеда. Это был уверенный в себе мужчина, невысокого роста, редкие прямые волосы аккуратно расчесаны на пробор. Хорошо отглаженный двубортный костюм, начищенные ботинки, модный узенький галстук. Ездил он на не новом, но престижном «мерседесе». Машину водил хорошо, даже мастерски, с особым шиком. Северу пришлось постараться, ведя его по городу на своем «Опель-Капитане».

Остановившись у бара, Эрвин зависал там до самой ночи. Подсаживался к мужикам, предлагал им своих девиц. Пил он много, но держался ровно, очевидно, сказывался большой опыт. Глубоко за полночь, собрав со своих подопечных мзду, даже пьяный, Эрвин садился за руль и мчался домой.