Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Север оставил сигнал о вызове агента на встречу на конспиративной квартире. Треньканье дверного звонка раздалось с десятиминутным опозданием, хотя Грета, контролирующая обстановку, условным знаком сообщила, что Копинский приехал загодя. Типичный прием самоуверенных людей – задержкой показать свою значимость. На курсах в разведшколе курсантам объясняли, что самоуверенность является признаком как раз психологической неуверенности субъекта.

Мужчины обменялись паролем и прошли в комнату.

– Значит, вы теперь мой куратор. – Эрвин вольготно расположился на диване, но новый начальник попросил его пересесть за стол.

Агент, показав неудовольствие, все же пересел. Матвей внешне незначительными командами старался заставить подчиняться нового знакомого. Эрвин должен был стать именно подчиненным.

– Прошу рассказать о ваших успехах и полученных результатах, – довольно холодно начал куратор.

Агент бодро начал:

– Вхожу в доверие к цэрэушникам. Сообщаю им о контактах, но пока советские на связь с проститутками не идут, видимо, боятся. Я в отчете указал номера военной машины, которая занимается развозкой почты, и о разговоре двух офицеров, что их собираются передислоцировать в другое место.

– То есть ничего ни для нас, ни для них. Как обычно, пустышка, – подытожил Север.

– Я же сказал, что вхожу в доверие, – стал ожидаемо раздражаться агент.

– Когда я сказал «пустышка», я имел в виду не качество информации, а вас, – Матвей сознательно провоцировал собеседника. Как рекомендовал Таранов, выводил на эмоциональный пик.

– Я не пустышка, – сорвался на крик Копинский. – Как вы смеете! Я в разведке с сорок первого года!

– С сорок первого года ты – полицай и поганый доносчик в гестапо. На твоих руках кровь загубленных сельчан и красноармейцев.

Холодный презрительный тон должен был спровоцировать агента на действия.

«Лишь бы не переиграть, лишь бы раньше времени он не сломался. Хотя непростые трагические повороты судьбы должны были закалить характер».

– Я офицер.

– Ты власовская подстилка. Сначала немцы тобой попользовались, теперь американцы. Что, понравилось быть…

Матвей не успел закончить – Копинский с рыком кинулся на него. Север мог одним ударом свалить противника, но он дал ему возможность нанести несколько малозначительных тычков, чтобы выпустить пар, потом одним броском припечатал его от души спиной к полу и слегка придушил. Эрвин несколько раз дернулся и обмяк.

«Все. Сломался».

Матвей помог ему встать, усадил на стул. Копинский готов был плакать от бессилия и унижения к себе.

«Пора потрошить. Иначе упущу момент».

– Скажи мне, Саша, чего ты хочешь? – это был совсем другой тон – старшего товарища, почти друга.

– Водки, – хлюпнул носом Эрвин.

Север налил ему полстакана шнапса. Агент мгновенно заглотил напиток.

– Я не про сейчас, а по жизни. Чего ты хочешь?

– Машину новую хочу, дом, – огрызаясь, начал перечислять Александр.

– И это сделает тебя счастливым?

– Нет, конечно.

– Тогда что?

– Хочу быть независимым. Хочу никогда не видеть ваши рожи. Ни твою, ни американскую, ни немецкую, – прорвало агента.

– Что для этого нужно? – продолжал искуситель.

– Деньги. Много денег.

– Кто тебе их может дать? – Теперь было важно, чтобы он сам стал перечислять возможности, которые способен реализовать. Можно было начать сразу предлагать варианты решения, но это будет навязанный выбор, и от него потом легко будет отказаться.

– От немцев хрен чего получишь – прижимистые сволочи, – рассуждал агент. – Американцы могли бы, но они все деловые: просто так не дадут, надо отрабатывать, поставлять им важные сведения, вербовать людей.

– Так. А в этом кто тебе может помочь?

– Вы, что ли? – В его глазах промелькнула слабая надежда.

– Ты продолжай, продолжай.

Было видно, что Копинский взял себя в руки, глаза его загорелись.

– Если вы мне поможете с информацией, подставите пару человек, то можно будет закрепиться у цэрэушников, попасть в штат на длительный контракт, тогда и вам польза будет.

– А тебе можно верить?

Он опять сник. Понимал, что вся его биография – сплошное предательство: Родины, близких, друзей – всех и, прежде всего, себя.

– Вот мне можно верить, – продолжал вербовщик. – За мной стоит страна, я готов умереть за нее. А кто стоит за тобой? Кто за тебя вступится?

– Никто.

Повисла долгая пауза. Матвей видел, какая буря сейчас разыгралась в душе агента. И он ждал.

– Ну и как мне жить, куратор?

– Хочешь, я встану за тебя?

– Ты? А что ты можешь? Вы получите свое, а я сгорю, и вы отойдете в сторону.

– Давай сначала. Мы поможем тебе закрепиться в ЦРУ, пути ты уже сам назвал. Это во-первых. Во-вторых, у нас есть возможность отследить, привлек ты внимание контрразведки или нет. Поверь, есть. В-третьих, в случае малейшей опасности мы поможем тебе уйти.

– Ну а если меня все же схватят?

– Я добьюсь, чтобы тебя обменяли. На кого – всегда найдется.

– Тебя послушают? Ты такой влиятельный?

– Пока нет, да и ты много не стоишь, но ты у нас не единственный агент. Глядя, как мы спасаем своих, у остальных тоже должна появиться уверенность, что мы своих не бросаем, – повисла пауза. – Что, рискнешь за свое светлое будущее или так и будешь обирать проституток по кабакам?

– А давай попробуем, – азартно решился Александр. – Еще водки дай.

– Потом. Сперва давай прикинем, что надо сделать для начала.

– Американцы говорят, составим бизнес-план.

– Красивое слово. Итак, что у тебя сейчас есть? Десяток проституток, к которым советские военные боятся даже подходить. А информация нужна именно от них. Что надо сделать?

– Дать команду солдатам строем идти к блядям, – Копинский заулыбался.

– Пошутил? Это все, на что у тебя мозгов хватает? – «Где-то я это уже слышал», – подумал Север. – Что обычно советские военнослужащие ищут в Германии?

– Американские сигареты, подарки для родственников, одежду, обувь. Кстати, вместо женщин подойдут порножурналы, – стал перечислять агент.

– Что из этого следует?

– Ты хочешь, чтобы я открыл торговлю?

– Магазин тебе никто не даст открыть, но если твои девочки начнут подторговывать какой-нибудь мелочью и дешевле других, то народ к тебе потянется.

– В принципе, можно – сигареты, пикантные журналы. Опять же, чулки. Нейлоновые чулки ваши заглатывают пачками. Но у кого брать товар?