Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Обычно применяют либо отмычки – очень похожий на маникюрный набор инструментов, либо используют ударную технику открытия замка. Вставляется так называемый пневмоключ – пустотелая трубка с запаянным концом, через прорези по бокам выдвигаются штифты, затем по ним производится удар сжатым воздухом. Штифты на мгновение сдвигают ригели до нужного положения, и надо успеть повернуть ключ. Замок открывается практически без повреждений. Важно заранее знать модель замка и иметь практический навык.
«Англичанин» поддался без особых проблем. Они в четыре руки быстро пересняли все материалы, хранящиеся в сейфе. Так же аккуратно вернули документы на место и удалились. Извержение унитазов прекратилось, так как трубы в коллекторе вернули на место. Сантехники не спеша свернулись и двинулись к своему автомобилю.
К вечеру бригада уборщиц привела
В понедельник утром начальник центра сразу кинулся к сейфу. На первый взгляд все было на месте, ничего не тронуто, но хозяин был профессионалом старой школы. В сейфе на нижней полке лежали друг на друге три тетради с данными на агентов. От стальной стенки до корешка нижней тетради должно было быть ровно четыре сантиметра, до средней – пять и верхней – семь сантиметров. Старый волк подрагивающими от волнения руками приложил линейку. Сейчас было пять, шесть и семь с половиной сантиметров.
Стало ясно, что сейф вскрывали и с секретных материалов наверняка сняты копии. Оперативник сел в кресло и закурил. У него был когнитивный диссонанс. С одной стороны, он должен был заявить руководству, что сведения о действующих агентах немецкой разведки попали в руки врага, но тогда всплывет, что он вел свою личную картотеку, что было категорически запрещено, это даже не халатность, а должностное преступление. Однозначно наказание будет очень суровым. В том числе и потому, что он хранил секретную информацию в слабо защищенном месте.
С другой стороны, если промолчать, то «сгорят» агенты в ГДР. Будет проведено расследование, которое может выйти на него. Хотя оставался шанс, что противник не будет ликвидировать сеть сразу. Как говорится в одной старой народной пословице, что эдак, что так, все равно будет мордой об косяк.
После долгих раздумий шеф уничтожил свою картотеку, затем достал из шкафа наплечную кобуру, которая пылилась без дела уже несколько лет, проверил пистолет и обойму. Он решил, что при попытке шантажа со стороны красных он сначала пристрелит гонца, потом застрелится сам. Пока помолчим, а потом посмотрим, может, удастся дотянуть до скорой пенсии.
Анализ картотеки показал, что Рихтер предоставил достоверную информацию о своей части сети. Аккуратное наблюдение контрразведчиков за другими агентами подтвердило активное состояние всей сети. Такая информация никак не могла быть игрой немецкой контрразведки – слишком дорогая цена. Вербовочная и проверочная части операции «Гектор» завершены. Агент Сынок вошел в круг ценных Источников в западногерманской разведке БНД.
Разработанные Севером операции «Соседка» и «Гектор» развиваются успешно. Теперь на очереди была более сложная операция – «Тарантул».
Валерий Шарапов
Чекистский невод
Контрразведка. Романы о секретной войне СССР
Глава первая
Луч прожектора вспорол темноту. Размеренно вздымалось море. Небольшое рыболовецкое судно водоизмещением в сорок тонн скользило по волнам. Наперерез спешил катер пограничной службы «Гриф» проекта 1400 – с хищными обводами, бронированной надстройкой. Пулеметчик на носу припал к спаренной установке. Справа, слева тоже вспыхивали огни – подходили другие суда.
– Остановиться, застопорить винты! – ревел громкоговоритель. – Вы находитесь в территориальных водах СССР, немедленно прекратить движение!
Приказ дублировался по-английски. На мачте судна-нарушителя развевался турецкий флажок. На вид обычная рыбацкая шхуна – такие сотнями бороздят Черное море, добывают сельдь, ставриду, кефаль. Бывает, что и в чужие воды случайно заходят. Но эти подошли уж чересчур близко – берег виден невооруженным глазом! Турецкое судно сбавило обороты, стало замедлять движение. Подошли еще два катера, встали в отдалении. Нарушитель попал в перекрестье прожекторов. По палубе бегали люди, эмоционально выражались. Трясся трап, из капитанской рубки скатился на палубу член команды, куртка которого была расстегнута, застыл у леера. Пограничный катер приблизился
к судну левым бортом, механик заглушил дизель. От толчка человек у леера чуть не покатился по палубе. На борт стали перепрыгивать советские пограничники, они передергивали затворы автоматов. Бородатый субъект в куртке что-то испуганно лопотал на ломаном русском: дескать, не хотели, заблудились, отказали приборы, мы мирные люди…– Мирные они, держи карман шире, – ворчал коренастый мичман, – Врут они все, товарищ капитан. Совсем охренели – еще миля, и в берег бы ткнулись…
Турецкий капитан растерянно разводил руками, приводил смешные аргументы. Командир советского судна угрюмо его разглядывал. Угрозы государственному суверенитету тот не представлял. Как и члены его команды, которых выгнали на палубу. Разношерстная публика жалась в кучку, кто-то со сна тер глаза, оскорбительных выкриков себе не позволяли. Пограничники держали команду на прицеле. Двое поднялись в надстройку, остальные прошли по судну, спустились в трюм, светя фонарями. Холодильные агрегаты были забиты ставридой. Пронзительно пахло рыбой. Отсеки для членов команды, крохотный камбуз со специфическими ароматами – этим людям следовало бы поучиться гигиене. Судно осмотрели за пять минут, мичман доложил: все чисто. Возбудился бородатый турок, стал энергично жестикулировать: ошибка, говорим же, мы любим Советский Союз, мир, май…
– Вы еще политического убежища попросите, – проворчал капитан. – Пролетарии, мать вашу…
С этим судном явно что-то было не так. Турки скалились вроде беззлобно, но как-то с ехидцей. С приборами навигации, как доложил мичман, все в порядке, пусть не свистят, что отказали. Чего тогда надо? Рыбку на халяву половить? Нейтральных вод уже не хватает?
– В общем, так, уважаемый, – капитан сурово сдвинул брови, – вас в гости не звали. Убедительная просьба не делать вид, будто плохо понимаете по-русски. Ваше судно отбуксируют в ближайший советский порт – вместе с командой и всем содержимым. Там и разберутся, еще раз проведут обыск, конфискуют незаконный улов. И не надо возмущаться, вы нарушили границу суверенного государства. Знаете, что за это полагается… Прохоров, бери пятерых, остаетесь на шхуне. Команду запереть, а этого эфенди, – он смерил ироничным взглядом недовольного турка, – так и быть, на мостик. Работаем, мужики, работаем, – заторопил подчиненных капитан. – Пусть чекисты разбираются, что за фрукты с дерева свалились. А то обнаглели уже совсем…
На судне началась суета. Члены команды демонстрировали свой жаркий южный темперамент. Пограничники спустили их в трюм, самых недовольных подталкивали прикладами. На что они рассчитывали? Что им ковровую дорожку расстелют до ближайшего турецкого порта? Капитана судна-нарушителя подняли в рубку, обеспечив охраной. Заработал двигатель. Пограничники перебирались на свой катер. Враг не прошел, граница на замке. Отправились по своим маршрутам остальные суда. Катера проекта 1400 развивали скорость в 35 узлов – вполне достаточную, чтобы угнаться за нарушителями на небольших судах. Рыболовецкая шхуна пристроилась в кильватер «пограничнику», потащилась за ним на восток, как собака на привязи. Последние новости разлетались по эфиру. Пограничники действовали по инструкциям, и турецких рыбаков поджидала непростая неделя – вдали от родины, без заработка, зато на территории первого в мире социалистического государства…
Задумка удалась – внимание береговой охраны переключилось. Компактная подводная лодка пересекла курс пограничников и подкралась к берегу. Глубина на этом участке была впечатляющей. Гряда каменных островов осталась сзади. По курсу возвышался высокий скалистый берег. Монолиты вырастали из воды, формируя отвесную стену. Умеренная волна с утробным гулом набегала на камень, словно билась в закрытую дверь, шипя, отступала. На западе, за каменистой грядой, примерно в восьми километрах, начиналась Балаклава, правее – поселок городского типа Охранное. Местность казалась безлюдной. Дороги отсутствовали, пейзаж был уныл, а спуститься к воде можно было лишь в одном месте – под скалой белел пятачок суши, усеянный камнями. Наверх, сквозь расщелину, вилась тропа, огибая остроугольные выступы. Луна не показывалась, дул освежающий ветерок. Жаркие июльские дни на полуострове сменялись прохладными ночами, облака затягивали небо от горизонта до горизонта. Утром хмарь рассеивалась, дни были знойными. Метрах в тридцати от отвесного берега забурлила вода, показалась рубка небольшой подводной лодки. Открылся люк, в нем возникла голова.