Билет в страну дождей

Осмотрев ящик, мы с "окровавленным", громко выматерились. Одна из боковых стенок, оказалась сломана, при падении и в пролом, прекрасно был виден, замерший, на тридцати минутах таймер.

Попытавшись его приподнять, мы чуть не поседели - весу в нем было килограмм семьдесят. При нынешних мощностях взрывчатки - недели две возить землю, чтоб спрятать воронку.

Подсвечивая себе экраном коммуникатора, "окровавленого", начали разламывать деревянную упаковку. Через пару минут, посыпались холщовые мешочки.

– Шайбы, обрубки гвоздей... "Шрапнель для бедных".
– Высказался мой невольный напарник.

– Может и взрывчатка - так себе?

– Давай дальше разбирать.
– Покачал я головой.

Обломав, максимально возможно, обшивку и убрав часть мешочков, добрались до взрывчатки. Аккуратные брусочки, в полиэтелене, с двумя буковками ЦН.

– Цепрон...
– Бледность моего напарника, стало видно даже через запёкшуюся кровь.

– Выключи свет.
– Попросил я.

В кромешной тьме, опустившейся на наш уголок развалин, из под крышки ящика радостно замигал синий огонек.

– Радиовзрыватель...

– Да. Сидит, с-ка, где - то рядом, ждёт, когда народу нагонят по больше и снимут верхний слой. Потом нажмёт и смоется. А через полчаса, всё, в радиусе трехсот метров, превратится в воронку.
– Вырвалось у меня.

– Надо предупредить спасателей!

– Звони. А я, пойду, рюкзак поищу. Он где - то рядом.
– С трудом разогнувшись, встал во весь рост.

Видимо, нас скинуло в подвал. Где - то шумела вода и шипел газ, вырываясь на волю.

– Эй, камрад!
– Позвал я.
– Надо бы трубы найти и заделать. Если не взорвёмся от этого - взорвётся газ. Или - утонем.

Оторвав от уха коммуникатор, мужчина быстро кивнул и отошел к основной группе.

Из кучи недостатков моего физического тела, исправленных, правда, потомками, особое место занимало моё зрение. По образному описанию врача - окулиста, я был: "слеп, как крот".

Зато я видел в темноте. Очень хорошо видел в темноте. Цветов, конечно не было - темнота, она такая, хитрая, но вот предметы, их формы - я видел замечательно.

Блуждая по подвалу, я набрёл на остатки автомата, по продаже сладостей, разбитую кофе - машину, нашёл штук десять, двадцатилитровых, пластиковых, бутылей с водой и, запертый, оружейный, шкаф.

Рюкзак, как в воду канул.

Очередной стон, оседающего здания и сверху, вновь, посыпались обломки.

– Млять! Мне нужен Только Мой рюкзак!
– Взмолился я, с яростью распинывая, валяющиеся обломки.
– Не ужели, это так сложно!

Опустив свою пятую точку, на металлический швеллер, схватился за голову.

Словно в замедленной съемке, поплыли кадры: Вот я захожу в комнату. Рюкзак висит на спинке стула. Делаю шаг, протягиваю руку, делаю второй, уже касаясь лямки и... Снова пол рушится в темноту.

– Мать!

На мой вопль, подскочило аж двое и, подсвечивая себе под ноги, бросилось ко мне.

– Что?

– Что - то случилось?

– Воду нашел. Питьевую.
– Поспешил я успокоить встревоженных, людей.

– Воду? Это здорово!
– Один из них опустил руку с коммуникатором, освещая заваленный обломками бетона и мебели ,пол, с валяющейся, грязно - красной, тряпкой.

– Стой!
– Рявкнул я.
– Не шевелись и не дыши!

Опустившись на четвереньки, затаив дыханье, подкрался к тряпке и разочарованно взвыл - пропитанное кровью, платье, на переломанном трупе, без головы.

– Настёна!
– Вскрикнул один из мужчин и рухнул на колени.

Коммуникатор вылетел из его рук и подкатился ко мне, выхватывая из темноты, ярко - алую лямку рюкзака.

– Спасибо Тебе, Настёна!
– Мысленно поблагодарил я, мёртвую девушку.
– Дай Тебе, Звёзды, Счастья и радости, там, за окоёмом!

Ухватив лямку, потянул на себя.

– Живём, пострадавшие!
– Подхватив коммуникатор, поспешил к лежащим без сознания, на ходу доставая из рюкзака инъектор и упаковку, с капсулами боевого коктейля.

Перехватив, первого попавшего, ходячего, сунул ему в руки светящийся коммуникатор и поставил его над раненными.

– Свети сюда!
– Разделив дозу на двоих, приставил инъектор к шее и нажал на спуск.

– Позвольте! А вы, кто, собственно, говоря, что бы так вольно обращаться...
– Договорить этому хлыщу я не дал. Из положения сидя, от всей души, вложившись в удар, пробил ему в челюсть.

– Упс! Это же - Церукади! "Золотой правозащитник"! Как ты ему, красиво!
– Мой камрад, я слышал, как к нему обращались - Мигель, замер в восхищении.
– Мечта всей полиции!

Следующую капсулу - вкатил себе.

– Мигель, подойди сюда!
– Попросил я, чувствуя, как накатывает нервная дрожь - предвестник скоро улучшения состояния. Потом мне будет плохо. Но пока... Вариантов нет.

– Ещё кого нашли?

Подошедший ближе Мигель, увидев инъектор, отшатнулся.

– Что, знакомо?
– Я показал маркировку капсулы.

– Уже пятёрка?
– Мигель, вздохнул.
– Мы, четвёрку, пользовали.

– Все течёт...
– Многозначительно вырвалось у меня.
– Подставляй шею. И думай, кому ещё поставить. Ампул осталось только семь.

– Да, сколько ж у Тебя, ещё сюрпризов? Сейчас, приведу, троих. Остальных - по мере надобности.
– Потирая шею, Мигель исчез в темноте, разрываемой, светом экранов.

Я кивнул, соглашаясь с ним.

Пятеро здоровых мужчин - этого достаточно, чтоб выжить нам, всем.

Трое мужчин, подошедших буквально через пару минут, были облачены в бронежилеты, без опознавательных знаков.

– Мигель сказал - надо уколоться!
– Пробасил один из них.

– Надо. Только сперва - ни у кого, сотрясения нет? А то, не откачаем, потом.

– Не, мы целенькие!
– Задорный голос паренька, ростом под метр девяносто и косой саженью в плечах, весёлым эхом прокатился над развалинами. Сверху опять что - то хлопнуло.

– Что ж, "целенькие", вставайте в очередь, на прививку!
– Попытался по шутить я. Вышло плохо.
– Среди Вас, сапёры есть?

Все трое помотали головами, мол, не наша специфика.

Именно за это я и ненавижу, узкую специализацию.

Обколов "троицу", отправил их обследовать стены и перекрытия, может, найдут выход. Попросив, чтоб сильно вверх не лезли. Здание находилось в состоянии неуверенного равновесия, а их тушки - не самые легкие.