Билокси-блюз

Арнольд. (приподнимаясь, озирается). …Я выхожу из игры. Завтра утром я уезжаю… В Мексику или Центральную Америку… и пробуду там до конца войны… я не позволю, чтобы меня топтали как грязь, как червяка под ногами. Я не буду помогать им защищать страну, которая даже не может защитить своих граждан! Подлецы.

Юджин. И все из-за дежурства в уборной? Нам всем придется по очереди чистить унитазы. Пойми это… Все это игра, Арнольд.

Арнольд. Я был в уборной один… Я чистил ее целых четыре часа, ползая на коленях. И она засверкала еще ослепительнее чем ванная моей матери. Как вдруг являются двое армейских: повар, весом так фунтов в триста, а с ним еще какой-то субъект, папиросы во рту, от обоих пивом разит… Пришли по своей надобности… Только вместо писуара использовали унитаз и стали вы водить круги и восьмерки… Когда они оправились, я им сказал: «Я только что все почистил. Спустите, пожалуйста, воду». Но жирный повар послал меня к чертовой бабушке, да еще обругал нецензурно… Я преградил им дорогу в дверях и сказал: Читайте на стенке приказ капитана Лэндона: каждый обязан спускать после себя воду… Я вас прошу выполнить этот приказ, я на дежурстве и отвечаю за чистоту. Тогда громила сказал: «Вот ты и спусти, нью-йоркский щенок». Я им ответил: «Кем бы я ни был, но воду за собой прошу спустить»… Они переглянулись, и эта полутонная безмозглая туша кидается на меня, повертывает вверх тормашками, хватает за щиколотки и… оба они, держа мои ноги, кунают меня головой в унитаз в свою мочу и отраву… Они продержали меня до тех пор, пока я не стал задыхаться. Затем они привязали меня моим же ремнем к верхней переборке, скрутили за спиной руки каким-то грязным тряпьем и оставили так висеть головой вниз, как свинью для убоя… Что я мог сделать один? На помощь никто не пришел. Потом переборка сломалась, и я шлепнулся на пол… И отмывался двадцать минут. Всю жизнь придется отмывать свое унижение. Да, меня унизили. Я потерял собственное достоинство. Если я здесь останусь и если они вложат в мои руки ружье, то клянусь тебе, Юджин, когда-нибудь ночью я их обоих убью… Хоть я не убийца. Но я не хочу быть позором для своей семьи… Мне надо бежать отсюда. Теперь ты понимаешь?

Юджин. Но ведь ты не уйдешь самовольно? Тебя поймают. У них во всем мире агенты… Придет день, и ты рассчитаешься с ними. Ведь ты веришь, что есть справедливость?

Арнольд. Ты чертовски наивен, Юджин.

Из туалетной комнаты выходят ВИКОВСКИЙ и СЭЛРИДЖ. Они в нижнем белье, в руках полотенца, зубные щетки; паста.

Виковский (чешется). На мне сто двенадцать укусов этих сволочных москитов.

Сэл. (его пробирает дрожь). А я снял с себя дюжину пиявок. Одну из промежности — быть может, то была не пиявка. А что-то другое? (Ложится в постель.)

Его знобит. Из туалетной комнаты выходят КАРНИ и ХЕННЕСИ. Они тоже в нижнем белье, с полотенцами в руках. Барак. Солдаты на своих койках.

Карни. Ребята, что я сегодня услышал. Но это сверхсекретно. Повторить не могу.

Виковский. Почему?

Карни. Не хочу иметь неприятности, если вы растрезвоните.

Виковский. Но мы же не будем трезвонить. Давай, говори.

Карни. Готовится высадка наших войск в Японию и Европу. В один и тот же день.

Хеннеси. Откуда ты знаешь?

Карни. Поймал какую-то маленькую радиостанцию.

Юджин. Но почему же в один и тот же день?

Карни. Фактор внезапности. Высаживаются одновременно на рассвете — в Японии и в Европе. Чтобы одна страна не смогла предупредить другую.

Юджин. Что ты мелешь; Карни? Когда в Европе рассвет — в Японии уже темно. И японцы, конечно, успеют прочитать об этом в газетах.

Хеннеси. Наша армия еще не готова и плохо обучена. Да и солдат не хватит, чтобы сразу высадиться на двух континентах.

Арнольд. А вы знаете, сколько будет потерь при такой высадке? Шестьдесят восемь процентов. Это журнал «Тайм» подсчитал. Значит, шестьдесят восемь процентов будут убиты или ранены.

Виковский. Вот черт!.. Ну, а если, к примеру, взять нас — сколько это будет?

Арнольд. Нас шестеро. Значит, четыре человека будут убиты…

Юджин. Послушайте, вот если бы сейчас кто-то сказал нам, что он будет убит, чтобы он сделал в последние часы своей жизни? Вы можете сделать все, что хотите. Даю каждому пять секунд на размышление.

Карни. А я уже подумал. Умирать не собираюсь. Ты думаешь, что я позволю убить себя, чтобы доставить тебе удовольствие?

Юджин. А почему бы нет? Ведь это же просто фантазия. Я даю вам возможность сделать все, о чем вы когда-то мечтали. Так начинаем…

Сэл. Неплохая идея. Только, чур, играем на деньги.

Хеннеси. На ДЕНЬГИ?

Сэлриж. А то как же. Пять долларов с рыла. Кто переплюнет всех своей фантазией, тот и забирает банк.

Хеннеси. Как это противно.

Виковский. О кей! Я согласен. Кто будет судить?

Юджин. Я буду судить.

Виковский. А почему ты?

Юджин. Потому что это моя идея. Давайте деньги. Хеннесси, гони деньгу.

Все, кроме Элштейна, кладут деньги в общий котел.

Давай, Арнольд. Я знаю, у тебя много всяких фантазий.

Эпштейн. Своими фантазиями я не торгую.

Виковский. Тогда спали его койку!

Юджин. Давай, Арнольд. Прошу тебя.

Сэлриж. Мне это нравится. Я сорву банк!

Юджин(торжествующе). О кей! Начнем с тебя, Карни. Представь что ты мертв. Погиб на поле боя… Что бы ты сделал в последние дни на земле?

Карни. А сколько у меня дней?

Юджин. Семь дней.

Сэл. А мне нужно десять дней.

Юджин. Но ведь это моя игра. Итак, у тебя только неделя… Что бы ты сделал, Карни?

Карни. (задумался). Так вот… Я бы стал петь в городском мюзик-холле. Пять шоу в день — на ура. В зале — четыре тысяча девочек и один мужчина. Девочки — что надо. Фигурки — экстра-класс. И все от меня торчат…

Хеннеси. А что за мужчина в зале?

Карни. Президент фирмы «Декка рекордс». Он тоже от меня в кипятке. Даю свое последнее шоу и делаю выбор: либо девчонки все до одной… либо контракт с «Декка рекордс».

Хеннеси. И что же ты выбрал?

Сэл. (подначивая его). Ну, конечно, контракт на пластинки. Я бы лично хапнул контрит.

Карни. Точно! Так я же и выбрал контракт.

Сэл. (смеется). Ну и дурак! Поверял, я ведь нарочно… мог бы уложить столько девчонок, а теперь у тебя один лишь дерьмовый контракт!

Карни. Чушь порешь! Раз я теперь знаменитость, звезда, я могу иметь сколько угодно девчонок,

Сэлриж. Как же? Выкусь! Ты ведь будешь мертв. А на мертвых звезд девчонки никогда не торчат.

Карни. Пошел ты, знаешь куда! Я уплатил пять долларов за свою фантазию. Могу делать все что хочу… Какая оценка, Юджин?

Юджин. По началу ты шел отлично, но ты скатился, а в общем-то, хорошо — четыре балла.

Карни. Четыре балла? Неплохо. Такую отметку я даже в школе не получал.