Биологическое оружие деревни Ночи
Шрифт:
– Предлагаю себя на должность Главнокомандующего,- сказал Эй.
– Выношу то же предложение, но со своей стороны,- вставил свой «вяк» Гаара. Шишка во лбу придавала ему очень…специфический вид, так как была симметрична татуировке.
– И я хочу командовать,- весьма честно ответила Мизукаге.
– А что скажет Рисаимин? – качнул в сторону биологического оружия головой Гаара. Нет, приятно иметь друга в верхах власти.
– Я ничего не могу сказать. Это не моё дело. Но вы могли бы управлять всем впятером. Прошу прощения, мне просто очень холодно. Зимы в Ёмигакуре не такие холодные…- Рисаимин поёжилась. Она плохо переносила низкие температуры, а здесь было очень холодно. Эй и Гаара, конечно, грели с двух сторон, но холод пробирался ещё и спереди,
– Риса, можешь не отвечать сейчас, просто подумай: может, станешь Хокаге? Когда-нибудь. Кабуто тебе вколол сыворотку вечной молодости, так что тебе ничто не стоит подождать. У тебя есть всё, что нужно для этого: сила и доброта. Больше для становления Хокаге ничего не требуется, даже мозгов. Брат, по крайней мере, именно так и говорил. Что-ж, ему виднее. Ну, как идея?
– И зачем я вообще начала давать хорошие идеи людям? – прошептала вопрос в пустоту Рисаимин.
====== Благими намерениями... ======
– Капли становятся всё тяжелей…их не могут сдержать облака…и скоро на нежную землю полей…прольются они как река…- Рисаимин не переставала напевать мамину колыбельную с момента своего возвращения домой. Правда, напевала она это очень тихо. Не потому, что на неё начали странно смотреть, вовсе нет. Просто она простудилась.
Да, против простуды не поможет даже вечная молодость и отменное здоровье Рисы. Поэтому она пришла домой вечером, легла спать, а утром не встала. Температура под тридцать девять, насморк, слабость, лёгкий кашель – стандартный набор симптомов простуды. Временно Рисаимин переехала на дом к Чоджи, где о его невесте пообещали заботиться всеми силами, заодно следили за режимом питания. Как известно, во время болезни есть не очень-то хочется, но надо.
Но пока Рисаимин болела, пока деревня готовилась к войне и пока Цунаде приходила в себя после комы, в это время в деревню пришёл один человек, закутанный в длинный плащ. Высокая массивная фигура попросила приёма у Цунаде, и ей (ему) просто не смогли отказать: столько надежды было в этом голосе. Цунаде была очень занята, но только она услышала голос пришедшего, бумаги вывалились у неё из рук!
– Джи-джирайа?! Это ты?
– Надеюсь, что да,- странным голосом ответила фигура. Цунаде сначала не могла понять, что же такого странного с Джирайей, пока он не снял капюшон. И тут у Цунаде задрожали ноги.
Джирайа за то время, что она его не видела, помолодел лет на тридцать! Ни одной морщинки на лице, высокий статный парень времён Второй мировой – тогда Джирайа так выглядел. Впрочем, тот не выглядел сильно довольным своим омоложением, и его можно понять, ведь за несколько недель омолодиться без видимых причин на три десятка лет – это неестественно и может быть признаком болезни или вражеского дзюцу.
– Цунаде, что со мной?
– Я не знаю! Так, садись, я тебя осмотрю,- Цунаде провела быстрый осмотр и пришла к неутешительному выводу, что Джирайа, чтоб его, совершенно здоров и ещё всех переживёт. Более того: состояние было неестественно хорошим, никаких естественных возрастных проблем и следов алкоголя.
– У меня алкоголь не усваивается. На это не жалуюсь, просто очень странно. Омоложение началось после того, как Риса…
– Так, с этого места подробнее! – насторожилась Цунаде. Что-то слишком часто имя Саикинхеики в последнее время всплывает. Может, рассказ старого друга-соперника поможет? Как-то непроизвольно вспомнилось, что девчонка является не просто Саикинхеики, не просто джонином, а последней из своей деревни и рода Экирей. Что Рисаимин клялась в верности не деревне, а лично Цунаде. Что Рисаимин несколько раз задерживалась в пути по логичным, но чем-то странным причинам.
Что она, по слухам, лично прикончила Данзо, а помогал ей в этом Саске. Что Рисаимин всегда приходит по первому зову, но никогда не видна в деревне. Что за её милой и несколько глуповатой улыбкой несколько раз виделись самые разнообразные эмоции, от счастья до отчаяния. «Она сейчас болеет,- думает Цунаде: Не послать ли мне Ибики к ней в гости?»Рисаимин спала. Так Ибики сказали, когда он тактично постучал в дверь клана Акимичи и попросил аудиенции с больной. Интересно, почему никто не поверил в его благие намерения? Он даже с тортиком пришёл. Может, надо было всё же переодеться в обычную одежду, а не идти в форме? В любом случае, ему не отказывают, просто предупреждают, что Рисаимин болеет и отсыпается. Тортик приняли и даже съели по кусочку в его присутствии, после чего Чоджи с явной опаской и подозрением проводил Морино в комнату невесты. Его взгляд так и говорил: Навредишь – съем.
Рисаимин действительно спала. Так было, пока палач всея Конохи не сел на постель и не применил «Тяжёлый взгляд-но-дзюцу». Тогда ей было не до сна – она съёжилась и натянула одеяло до глаз. Глаза вопросительно и как-то обречённо смотрели на Ибики в упор.
– Цунаде попросила тебя проведать и узнать кое-что.
– Это я уже поняла,- Рисаимин съёжилась ещё сильнее, пытаясь просочиться сквозь кровать. Увы, при болезни чакра плохо подчиняется ниндзя, так что у неё ничего не вышло. Ибики улыбнулся. Девушку затрясло.
– Так, начнём. Скажешь сама, или гендзюцу применить? Хотя, похоже, второй вариант будет лучше,- Рисаимин обречённо кивнула. Ибики привычно сложил печати и приставил ко лбу девушки. Та закрыла глаза и глубоко вздохнула, расслабилась и не мешала (а у неё была возможность?). Ибики начал просматривать её память, начиная с самого первого дня в Конохе.
Чем хороши такие техники – так это возможностью видеть отношение самого человека к своим же действиям. У Рисы была хорошая привычка подводить короткий итог того или иного события, вот эти итоги и заинтересовали Ибики. Этот допрос ему даже нравился – в кои-то веки ему не мешают работать. На моменте с Кейриганом Ибики временно разорвал связь и вытер пот с головы, а потом вернулся и до самого момента начала её болезни не отрывался. Всё было не так плохо – девчонка совершала полузаконные, но правильные действия ради Конохи, помыслы были чисты, а сердце – наполнено любовью. Но вот один момент…
– Почему ты не сообщила о Кейригане сразу?
– Я побоялась, что меня начнут использовать в злых целях…не Цунаде-сама, но такие люди, как Данзо. Кроме того, они могли бы воспользоваться мной через Чоджи или Шикамару, а от них я ожидаю беды меньше всего. Да и…это додзюцу несовершенно и очень опасно. Вы ведь поняли его принцип.
– Понял, понял. Как-то не клеится допрос.
– Но вы ведь узнали всё, что вам нужно, я даже не сопротивлялась.
– Какой же это допрос? Я не использовал пыточные техники, психологическое давление, даже кулаки. Это не допрос, это чёрт знает что,- Ибики не особо расстроился, война ведь намечается, но он ожидал чего-то большего. Он готовился к небольшой потасовке, хотел использовать любимую «Камеру Пыток», а Рисаимин даже не сопротивлялась. Хотя она, кажется, тоже чего-то другого ждала.
– Я тоже ожидала чего-то другого. Мне казалось, вы достанете щипцы и зажигалку, или иглы, или, там, грушу.
– Какую грушу? – заинтересовался Ибики. Рисаимин подробно описала аппарат, принадлежавший их штатному палачу-садисту, и принцип его действия. Морино послушал, потом достал блокнот и начал записывать и зарисовывать. Рисаимин «по доброте душевной» предложила принести ему эту вещь, когда в следующий раз отправится в Ёмигакуре.
Но Ибики отметил так же одну деталь, которую в упор не видела Рисаимин, а остальные не обращали внимания. Но палач, палач-то видит всё! Глаза у Рисаимин в тот момент, когда она ответила на вопрос Ибики, на мгновение изменились на Кейриган, но другой. Другой Кейриган. С двумя перпендикулярными крестами.