BioShock: Восторг

Тоби не договорил и выбежал из комнаты, увернувшись от старавшихся схватить его рук.

Две маленькие девочки-пятилетки, близняшки Бэбкок, пришли на цыпочках, прижимаясь друг к другу так же, как их родители прижимались к друг другу в агонии минуту назад.

– Мамочка? – задрожала одна девочка.

– Папочка? – задрожала вторая.

Две маленькие девочки. Теперь совсем одни. Сироты. Две маленькие сестрички…

Восторг, «Фонтейн Футуристикс» 1955

– У нас слишком мало морских слизней, – сказала Бриджит Тененбаум, рассматривая под микроскопом мертвое брюхоногое, когда Фрэнк Фонтейн вошел в двадцать третью лабораторию. Их новые исследовательские помещения были больше, просторнее, со множеством уровней и окон, здесь были даже прогулочные балконы, обращенные на центральный вестибюль «Фонтейн Футуристикс». Тененбаум повернулась, посмотрев на Фонтейна задумчиво: – Только особые брюхоногие вырабатывают мутаген для АДАМа и основу для ЕВы… и они погибают.

– Нам придется сокращать производство плазмидов, – ответил Фонтейн мрачно, глядя на оставшихся морских слизней, извивавшихся в аквариуме. «Уродливые, маленькие засранцы». – А мы не можем разводить этих мелких ублюдков? Получить больше слизней с помощью, как ты там это называешь, животноводства?

– Возможно, со временем. Но очень медленный процесс, со множеством экспериментов, может занять годы. Лучше увеличить индивидуальные показатели морских слизней по производству мутагена – АДАМа. Это можно сделать быстрее – если использовать хозяев.

– Хозяев? Ох… Может быть, мы сможем захватить корабль на поверхности и привезти вам моряков.

– Мы уже пробовали на взрослых. Два подопытных. Они заболели и умерли. Кричали – очень громко. Раздражающе. Один из них потянулся ко мне… – она в изумлении посмотрела на свою ладонь. – Попытался схватить мою руку. Начал: «Выньте, выньте это из меня!»… Но дети! Ах, слизням нравится быть в детях. Там морские слизни счастливы.

– Это счастливо… в детях? Ладно, как именно это работает?

– Мы имплантируем морского слизня в оболочку детского желудка. Брюхоногое связывается с клетками, налаживает симбиоз с человеческим хозяином. Кормим хозяина, вызываем срыгивание и получаем в двадцать, в тридцать раз больше используемого АДАМа.

– И как же вы узнали, что это так хорошо работает с детьми?

На этот вопрос ответил доктор Сушонг, вталкивая кровать-каталку в комнату:

– Сушонг и Тененбаум экспериментировали с этим ребенком! – на каталке оказался спящий ребенок: обычная белая девочка в халате. Ей было около шести лет. Она открыла глаза и посмотрела на него сонно, с неясной улыбкой. Наркотической.

– Где вы, черт подери, достали эту малышку?!

– Ребенок болел, – ответила Тененбаум. – Опухоль мозга. Мы сказали родителям, что, может быть, вылечим. Имплантировали слизня в живот, вовнутрь. Это излечило ее от опухоли! Мы держим ее под действием успокоительного, она разговаривает про себя со слизнем…

Словно в ответ, девочка подняла руку и ласково коснулась своего живота.

Тененбаум довольно хмыкнула:

– Да. У нее будет хорошая производительность.

– Вы предлагаете использовать этого ребенка, чтобы создать новую производственную базу для плазмидов… – Фонтейн покачал головой. – Один ребенок? Будет ли этого достаточно? Рынок готов взорваться! Люди с ума сходят по нашему товару! Я собирался начать торговать по-крупному, открыть магазины, может, даже торговые автоматы.

– Это тестовый ребенок, – сказал Сушонг. – Нам нужно больше, гораздо больше. Имплантация, кормление, вызывание срыгивания – больше мутагена, больше АДАМа. Лучше без успокоительного. Мы должны готовить хозяев для этого. Приводить их в нужное состояние!

– Но почему это… приживается в детях? – спросил Фонтейн. Он практически мог чувствовать, как слизень извивается в его собственном животе. Просто воображение, но даже от одной мысли об этом становилось тошно.

Тененбаум пожала плечами:

– Дети обладают более податливыми стволовыми клетками. Более… отзывчивыми. Они связываются со слизнем. Нам нужны дети, Фрэнк. Много детей!

Фонтейн фыркнул:

– И откуда мы их достанем? Закажем по почтовому каталогу?

Сушонг нахмурился и покачал головой:

– Сушонг не видел такого каталога. Не нужно. У нас есть доступ к двум детям. Девочки-сироты. Близнецы Бэбкок. Они с людьми в «Люксах Артемиды», их родители мертвы. Оба родителя погибли от плазмидной атаки. Они девочки, возраст подходящий – идеально! Мы заплатим, чтобы их привели сюда.

– Ладно. Нам нужны дети, но почему именно девочки? – спросил Фонтейн. – Люди опекают девочек с двойным усердием.

Тененбаум поморщилась и повернулась обратно к микроскопу, пробормотав:

– По некоторым причинам девочки переносят имплантацию морских слизней лучше, чем мальчики.

Фонтейн невольно задумался над тем, откуда они взяли мальчишку, чтобы определить это. И что с этим мальчишкой стало. Но, на самом деле, его это не волновало. И был только один вид заведения, который мог поставлять детей для любых целей.

– Так только девочки, да? Ну что ж, значит, в сиротском приюте будет меньше коек.

– В приюте? – Тененбаум удивленно моргнула. – В Восторге есть сиротский приют?

Фонтейн усмехнулся:

– Нет, но будет. Вы просто подкинули мне идею насчет этих сирот Бэбкок. Я пожертвую деньги на приют! Да! «Приют Маленьких Сестричек». Мы получим наши маленькие чудесные плазмидные фермы… и выдрессируем их как подобает. Надо сделать это как можно быстрее! У меня сейчас заказов на плазмиды больше, чем можно произвести за год! – что-то в этой идее подстегнуло его. Он почувствовал странную дрожь, которая прошла через все тело, когда он подумал о новом проекте. Приюты. Как тот, в котором он сам вырос. Приюты, ведущие к деньгам. И деньги… ведущие к власти. – Деньги и власть, Бриджит. Деньги и власть! Все это здесь, нужно лишь протянуть руку к плодам на нижних ветвях... в саду собирателей.

Он услышал, как открылась дверь, и повернулся. В комнату вошел его телохранитель, он морщился. Фонтейн оставил Реджи у дверей «Футуристикс», а теперь он зажимал бицепс на правой руке, кровь текла между пальцев.

– Скажите, тут у кого-нибудь есть бинты?

– Реджи! – Фонтейн подошел к двери, посмотрев вниз, на вестибюль, но не увидел там никого. – Что стряслось? Сильно ранен?

Сушонг тем временем методично протирал рану Реджи губкой.

– Ауч! Ох, нет, несильно. Но я вам скажу – кто-то стрелял в меня. Какой-то случайный тип. Как уколол. Я выстрелил в ответ, но, по-моему, промазал. Он убежал.