Бирюлевские чудеса
Шрифт:
Возле школы они встретили двух мальчишек-домовят, которые носились по школьному двору на роликах. Увидев Киля с Юлей, они засвистели, и принялись ехидно дразниться "женихом и невестой". Юля сообщила им, что они трансформеры бракованные, а Киль, зная по своему опыту, как в портах решаются между мальчишками подобные проблемы, шагнул вперед, чтобы деловито и без лишних слов "накидать банок" этим двум. Однако те свистнули еще по разу, высунули языки, похожие на козырьки их красных бейсболок, и умчались, жужжа роликами. Долго задерживаться у школы Юля с Килем не стали: "Мама волноваться
– А ты маму совсем не помнишь?
– вдруг спросила Юля.
– Совсем... Она умерла, когда я родился. А... твой папа...
– Он на Чистых прудах живет, с бабушкой Адой, его мамой. Они с мамой развелись, а сюда ему добираться трудно, мы с ним редко видимся.
Киль деликатно промолчал. Молчание затянулось, Юля явно загрустила.
– Смотри, звезда упала!
– вскинулся Киль
– Загадал желание?
– Не успел, - признался Киль.
– Ну, ничего, сейчас август, звезды часто падают, успеем загадать. А вот когда в прошлом году мы в Балтийском море были, я настоящий звездный дождь видел.
– Как это?
– вскинула ресницы Юля.
– Ну, вот представь: вылетают звезды как будто из одной точки и по всему небу разлетаются. До земли, конечно, не долетают, но все равно - так здорово! Красивее, чем салют, честное слово. Мне потом Секстаныч объяснил, что это Земля через метеорный поток проходила, я только забыл, как он называется, какое-то греческое название.
– А Секстаныч - это кто?
– Тоже гном наш, с "Крузенштерна". Он за оптикой следил в основном, а вообще штурману помогал. Заешь, как он в звездах разбирается! Как свои пять пальцев знает - и в северном полушарии, и в южном...
– А морские русалки - они какие?
– Да обыкновенные, говорю же. Если у Африки, то черненькие, курчавые. У Японии - как все японки. А в Индийском океане - смуглые, с пятнышками на лбах, а к носам как-то жемчужинки цепляют. А в Копенгагене я памятник Русалочке видел, только его тогда ремонтировали. Представляешь, ей какие-то идиоты голову отломали.
– А, я знаю - про нее Андерсен писал. Только он там все напутал наверное, он эту историю с чужих слов записывал. Ноги у нее всю жизнь были, а не говорила она потому, что застенчивая очень была. Ну, и еще по-датски она не очень хорошо понимала, она сама у голландского берега жила - вот и стеснялась. А потом-то ничего, разговорилась. И в пену она превращаться не думала, просто уплыла домой, и все. Конечно, ей обидно было, когда принц женился на другой, но зачем уж такие ужастики писать? Время тогда такое было, что ли?
– Да ужастиков и сейчас хватает, - отозвался Киль, - вон, по телеку: то стрельба, то мордобой, то какой-то Фредди Крюгер придурочный...
– Крюгер?
– вдруг рассмеялась Юля.
– Да ты что! Он в американском посольстве работает, в архиве, этим... А! Де-ра-ти-за-то-ром, крыс гоняет, чтобы они бумаги не грызли. Нормальный дядька, ну, страшноватый немного так он не виноват, это у него во время пожара в архиве лицо обгорело, когда он документы спасал.
– А ты откуда знаешь?
– вытаращился Киль.
– Да он на прошлой неделе своего сына Джимми приводил к нам в школу записывать. Я с мамой приходила, ну и он тоже... Мы с Джимми поболтали немного, пока
предки у учительницы сидели. Пацан как пацан, только по-русски пока еще не очень хорошо говорит. А так ничего, вежливый. А папа его - ну тот ва-а-ще! В белой рубашке, с бабочкой - как на праздник пришел. Нас с мамой до пруда на своей машине подвез, маме на прощанье даже ручку поцеловал, представляешь? А меня так смешно называл: "Мисс Джюли".– А чего это он его в такую даль учиться привез? Рядом с посольством школы не было?
– Он за Джимми переживает, - серьезно ответила Юля, - думает, что ребята дразниться будут или еще что... А наша учительница - подруга его дальней родственницы, они в Англии познакомились. Наша учительница ездила на стажировку к английским колдуньям, там она с ней и подружилась. Ну вот... И папа его хочет, чтобы Джимми хотя бы первое время у нее учился.
– Так в фильмах про его отца - это ерунда все, что ли?
– Ой, да, конечно, ерунда. У него эта перчатка с когтями - ну, как спецодежда, чтобы крысы не покусали. А кто-то ночью увидел его, ну и понавыдумывал всякого... Ну, вот мы и пришли. Ой-е-ей, мне, сейчас, кажется, нахлобучка будет!
– Ю-у-ля!
– донесся сквозь кусты женский голос, довольно напуганный. Ю-у-ленька-а!
– Ау, мама! Иду я, иду!
– отозвалась Юля и вздохнула.
– Что, взгреют?
– сочувственно спросил Киль.
– Да уж будет...
– Что, выпорет?
– Ну, ты скажешь тоже! Просто разговаривать не будет, и гулять не пустит. Но все равно...
– Тогда пошли, - решительно сказал Киль.
Но идти никуда не пришлось. Раздвинулись кусты, и на тропинку шагнула сама Юлина мама Виктория Ихтиандровна. Мама была молодая, красивая и ужасно сердитая. Она скрестила руки на груди, потому, что кажется, ей ужасно хотелось отшлепать свое ненаглядное чадо.
– Н-ну?!
– только и спросила она, но спросила с такой тихой яростью, что даже Киль поежился.
– Мам...
– Ну что - "мам"?! Что - "мам"?! Я полчаса уже здесь бегаю, как ненормальная, чего только не передумала! Совесть у тебя есть, чудовище ты мое?! Ты меня до инфаркта решила довести, да?
Опытный Киль немного подождал, чтобы рассерженная мама хоть немного выговорилась, потом решил, что пора.
– Извините, пожалуйста, - шагнул он вперед, - понимаете, я недавно приехал, еще ничего здесь не знаю, а через неделю уже в школу идти, мне Юля дорогу показывала. Да вы не волнуйтесь, пожалуйста, я бы ее никому в обиду не дал.
Когда требовалось, Киль умел быть очень вежливым.
– А, так ты и есть тот самый матрос Киль, про которого мне все уши прожужжали?
– заулыбалась вдруг Виктория Ихтиандровна, быстро остывая.
– Ма-ма!
– возмущенно взвилась Юля.
– Ты скажешь тоже!
– А ты, моя ненаглядная, помолчала бы, пока за тебя заступаются, у нас с тобой еще разговор впереди. А сейчас марш домой!
Киль клятвенно заверил Викторию Ихтиандровну, что это - первый и последний раз, и очень просил не наказывать Юлю. В конце концов, мама смягчилась и сказала, что посмотрит на ее поведение. Помахав на прощанье рукой, Киль заторопился домой, так как догадывался, что баба Настя, скорее всего тоже беспокоится.