Бирюзовая маска

— Пол, что это? Я услышала голоса — кто-то кричал.

— Возвращайся в постель, Сильвия, — ответил он. — Я буду через минуту.

Положив плеть на ладонь, он нежно погладил ее, одновременно с любопытством наблюдая за мной.

— Кто это сделал, Аманда? Как ты думаешь, кто это сделал?

— Не знаю, — вяло ответила я. Я не собиралась рассказывать ему о том, что Клариты не было в постели, или о том, что я услышала шаги в гостиной. Мне вообще не хотелось с ним разговаривать. Когда я повернулась к дому, он позволил мне уйти, и я шла, не оборачиваясь, пока не достигла стеклянной двери. Тут я оглянулась и увидела, что Пол и Сильвия исчезли вместе с плетью.

Хуан Кордова лежал на кожаном диване в гостиной, Кларита поднесла к его губам стакан вина. Элеанора стояла рядом. В глазах у нее горело больше любопытства, чем сострадания, и когда она увидела меня, она одарила меня злобной улыбкой.

— Что с тобой, Аманда? Тебя тоже избили? Теперь ты видишь, что с тобой может произойти, если ты не покинешь Санта-Фе!

Гэвин стоял на коленях рядом с Хуаном, тихо беседуя с ним. Услышав слова Элеаноры, он быстро взглянул на нее:

— Что ты об этом знаешь?

— Я? — Упрек, прозвучавший в ее голосе, был явно преувеличен. — Не думаешь ли ты, что я могла избить дедушку?

Старик приподнялся и оттолкнул протянутый Кларитой стакан.

— Это была не Элеанора. Она тут ни при чем. Аманда, тебя ударили первой — ты видела, кто это был? Я шел в свою спальню, когда услышал крик, а затем кто-то навалился на меня. В темноте я не мог разглядеть, кто.

— Я тоже, — я подошла к дивану поближе. — Я слышала шорох, но не успела разглядеть, кто меня ударил. Когда плеть хлестнула меня, я упала и не видела, что произошло потом. Мне показалось, что кто-то пробежал мимо, но я была как в тумане.

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Тот, кто хлестал плетью, очень силен. У меня есть враги. Да, враги.

— Вы собираетесь позвонить в полицию? — спросила я.

Все, кроме Гэвина, посмотрели на меня так, как будто бы я произнесла что-то непристойное.

— Здесь не будет полиции, — резко сказал Хуан Кордова, и Кларита в ответ мрачно кивнула.

Элеанора рассмеялась:

— Мы никогда не вызывали полицию, дорогая Аманда. Мы все здесь слишком виноваты. Кто знает, что может обнаружить здесь полицейский?

— Причина не в этом, — холодно произнес Хуан. — Газеты заинтересуются скандалом с Кордова и это не очень хорошо для магазина. Во всяком случае, делать нечего: преступник скрылся. Мы разберемся со всем этим сами.

Мои глаза встретились с глазами Клариты, которая дерзко и презрительно глянула на меня, совершенно не заботясь о том, что я думаю. Где же она была, и почему Хуан Кордова вышел из дому? Я не осмеливалась задать эти вопросы, но Гэвин решился.

— Почему вы были во дворе в такой поздний час? — спросил он Хуана.

Старик с готовностью ответил:

— Я не мог заснуть, выглянул из окна и кого-то там увидел. Поскольку воры здесь уже бывали, я испугался за коллекцию. Пока я выходил из дому, кто-то во дворе погасил свет. Я шел по дорожке, когда услышал крик Аманды.

Он помолчал и, казалось, возвращал себе некое достоинство, как будто не хотел выглядеть старым, больным и полуслепым.

— Я бы бросился к ней на помощь. Naturalment. Но меня ударили, и я не успел.

Элеанора, удивив всех, заговорила дребезжащим голосом.

— Дедушка, ты же прекрасно знаешь, кто пользовался этим кнутом!

Старик вздохнул, и сразу же Кларита стала на его сторону.

— Оставь, Элеанора. Сейчас не время надоедать расспросами.

В дверь зазвонили, и Гэвин впустил доктора. Не теряя чувства собственного достоинства, Кларита поднялась с колен и пошла встретить его. Проходя мимо меня, она произнесла страшным шепотом одно слово:

— Cuidado! [4]

Она подошла к доктору, приняла у него пальто и пригласила войти. Доктор Моррисбай был невысокий мужчина, седой, ему было где-то за пятьдесят. Войдя, он поклонился и с мягкой насмешкой обратился к Хуану.

4

Осторожно (исп.).

— Снова весь в несчастьях! — сказал он. — Не оставите ли вы в покое моего пациента, Кларита?

Ему никто не ответил. Гэвин несколькими словами объяснил ему, что у нас здесь произошло. Когда доктор удостоверился, что с Хуаном все более или менее в порядке, так как его защитила плотная одежда, Гэвин попросил доктора осмотреть меня.

Тот поднялся в мою комнату.

— Плохо дело, — сказал он, когда я опустила свою одежду. — Кордова нравится насилие. Я был с вашей матерью, когда она умирала.

По моей спине и плечам проходили рубцы, которые причиняли мне острую боль, но слова доктора заставили меня отвлечься от собственных страданий.

— Вы думаете, она покончила с собой? — спокойно спросила я.

Он осторожно натянул на меня рубашку, а затем стал выписывать рецепт мази. Прежде чем ответить, он несколько раз снимал и надевал очки, как мне казалось, чтобы оттянуть время. Когда он заговорил, голос звучал очень мягко:

— Доро была моей пациенткой с юных лет. У нее все было для того, чтобы быть счастливой. Если она любила, она любила всем сердцем, а иногда восклицала, что ее сердце разбито. Но я сомневаюсь, что она была способна ненавидеть, и поэтому она всегда исцелялась. Я уверен, что она любила вашего отца более осознанно, чем любила того умершего мальчика, и была счастлива с ним. Мне было трудно понять, почему она все это сделала, или поверить в то, что она сама себя убила.

Я сердечно поблагодарила его: в глазах его была жалость, когда он желал мне спокойной ночи.

— Я отдам рецепт Кларите, и она составит лекарство, — сказал он, спускаясь вниз.

Оставшись одна, я несколько минут неподвижно сидела на кровати, обдумывая слова доктора. И предупреждение Клариты: «Cuidado!»

Несмотря на утверждение Хуана, что нападали на него, я не могла в это поверить. Именно меня хотели напугать. Хуан был слегка оглушен, поэтому и не мог точно определить, кто же на нас напал. Но Элеанора, которая прекрасно знала своего дедушку, была уверена, что Хуан видел, кто это был.

Кто-то ходил по моей лестнице. Предполагалось, что я услышу эти звуки. Возможно, они рассчитывали на мое любопытство и таким образом хотели выманить меня во двор. Это не мог быть Хуан, ведь у него был собственный подземный ход под двориком, и он мог бы им воспользоваться, если бы решил скрыться.

Кто-то испуган. Кто-то хочет выпроводить меня из Санта-Фе раньше, чем я слишком много вспомню. Был ли это тот третий, кого я смутно помню с того самого дня, когда наблюдала за борьбой? Что говорила Кларита раньше о шествии смерти? Она сказала, что все началось снова и что она уже слышала похожие шаги, когда умерла моя мать? Это звучало зловеще.