Бисова меленка

Сергей плечом чувствовал, что стена покрылась инеем, ноги его немели на льду. Мерцающее в темноте нечто было уже в трех ступенях от них. Понимая всю абсурдность своего поступка, он нашарил на поясе Коренюка кобуру и достал из нее маузер комиссара. Сжав до боли в руках деревянную рукоятку, он наставил дуло на сгусток тумана, но прежде, чем успел выстрелить, зашевелился Кормильцев.

– Что это? Ты слышишь, Сергей? Кочет!

– Что?
– Лисовский прислушался и не поверил своим ушам: снаружи за дверью пел петух. Это был первый звук, пробившийся к ним извне.

Бестелесное нечто притормозило, смех его перешел в вой. Петух все надрывался и никак не мог угомониться, словно почувствовал свою силу. Повисев на одном месте, облако стало отступать и рассеиваться. Дверь подвала, на которую все это время опирался Кормильцев, неожиданно поддалась и медленно распахнулась так, что он от неожиданности осел прямо на пол первого этажа. Не сговариваясь, они подхватили комиссара, вылезли и, навалившись вдвоем, закрыли дверь на засов.

– Да замолкни уже, черт горластый! Башку сверну!
– послышалась откуда-то снаружи угроза все не унимавшемуся петуху. Побаиваясь историй про "бисову меленку" и пользуясь стоявшей теплой погодой, бойцы на ночлег предпочитали устраиваться во дворе.

– На суп реквизировали у хуторских, - Кормильцев, с нежностью улыбаясь, махнул рукой туда, откуда доносилось пение.
– Черта лысого им, а не суп! Пусть еще поживет, покукарекает.

Сергей молча привалился к стене, все еще держа в руке комиссаров маузер. Сейчас, когда его немного отпустило, он сообразил в каком странном положении они оказались: пленный и его тюремщик, вместе спасавшиеся от нечистой силы. Кормильцев моргал, глядя то на Сергея, то на Коренюка. На лбу его багровела здоровенная ссадина, а по лицу была размазана кровь, свою кубанку он потерял где-то в подвале и возвращаться за ней, похоже, не собирался.

– Так, - решившись, он сунул свой наган в кобуру, сел на пол и начал стаскивать сапоги.
– Времени мало, слушай внимательно. Вот, держи обувку, мы примерно одного роста, должны подойти. Как пробраться к окруженным, я тебе говорить, конечно, не буду, но, если двинешься степью на Выселки, держась подальше от дорог, станиц и хуторов, а потом взяв на Тихорецкую, то на пол пути к ней должен выйти к своим. Маузер Коренюка бери себе взамен того, что утопил. От него не убудет. Лошадь тоже его возьми, он велел не рассёдлывать, думал быстро управиться. Вороная, в белых чулках, как выйдешь, сразу слева от двери к столбу привязана. И давай быстрее, пока он не очухался!

– А ты как же? Что ему скажешь?

– Что сквозняком его по лбу пришибло, а ты, гад эдакий, воспользовался этим и меня башкой о стену приложил. В общем, выкручусь, иди уже!

– Думаешь, поверит?

– А куда ему деваться? Начнет про нечисть рассказывать, сам будет идиотом выглядеть. Как сапоги-то?

– В пору. Ну прощай, - Сергей протянул красному командиру руку.

– Бывай!
– тот, ответив на рукопожатие, вдруг засуетился.

Метнувшись к стоящему в углу столу, за которым не так давно вечеряли, подхватил завернутый в тряпицу кусок сала и, вернувшись, сунул его Сергею.

– На вот, а то еще коней с голодухи двинешь, и пропадут мои сапоги зазря. Всё! Дуй отсюда!

– ------------------

[1] Краском - красный командир, общее название для лиц командного и начальствующего состава Красной Армии до 1943 года.

[2] (диалект.) Не тронь! Люди вы или звери, не разберешь!

[3] (диалект.) Все вы безжалостные сейчас стали, будто с ума посходили...

[4] (Диалект.) Белый ли, красный, а всё человек, всех жалко...

[5] (Диалект.) Ну, хорошо. До свидания, молодец!

[6] Ерик - (от тюрк. "ярык", "арык" - трещина, канал), канал для отвода воды из реки, иногда просто канальчик.

[7] "Богатырськи хатки" (диалект.) - древние дольмены. [8] Каганец - светильник, состоящий из черепка, наполненного салом или жиром.