Битва героев (сборник)

Ферзь вспомнил низкорослого мутанта с бородкой, разговор на дороге в Сетуньскую пойму, появление монашеского патруля.

– И долго я тут? – с трудом произнес вор.

– Один день, одну ночь, – ответил старик. – Тебе лучше молчать. Береги силы.

Как же, замолчишь тут. Внутри все клокотало, Ферзь был взбешен. Крапива – хозяин нищих кварталов!

– Какие новости я пропустил? – едва ворочая языком, выдавил он.

Демир наклонился, пошарил под сиденьем и вытащил покрытый сажей котелок.

– Люди покидают город. Скоро будет Совет кланов. – Он поставил котелок на пол и спокойно взглянул на Ферзя. – По радио объявили, что ты предатель.

Предатель! Слово, как удар колокола, бухнуло в голове старого вора. Это все Крапива, он давно метил на место главы клана, наркоман шизанутый. Ферзь не мог такое спустить на тормозах, он полжизни провел в кварталах, строя свою маленькую империю. Да, хотел из Москвы свалить, но часть братвы с собой по-любому прихватил бы. Верных людей, а не этого жополиза Крапиву, который радо-порошок по пьяни от дурман-травы отличить не может. Он зажмурился – если бы не ранение…

– Ты один остался? – выдохнул он.

Демир снял с пояса флягу, свинтил крышку. Любопытно, троих бугаев-мутантов жрецы тоже порешили? Вор уставился в потолок. И вообще, куда делся трофейный омеговский сендер, почему они в «тевтонце»?

– А, – протянул Демир и усмехнулся. – Ты решил, что Крум погиб. Хочешь знать, живы ли братья Верзилы, да? Они все здесь, рядом. Крум готовит еду на костре, Верзилы ушли на разведку.

Видать, хорошие бойцы эти мутанты, раз с монахами разделались да еще бронированную машину захватили. Вор медленно повернул голову к старику.

– Ты же сказал, что Круму повезло меньше.

Демир подался вперед, поднося флягу к губам Ферзя.

– Да. В него попало две пули. Крум – особенный. Не такой, как ты, как я, как Верзилы. Духи пустыни любят Крума, дали ему способность быстро исцеляться.

Свободной рукой старик приподнял Ферзю голову.

– Пей.

Вода оказалась теплая и с неприятным вкусом. Но памятуя, что мутанты знают толк в отварах и неплохо умеют врачевать, вор цедил ее маленькими глотками, пока Демир не убрал флягу.

– Не забудь сказать Круму спасибо, – произнес мутант, просовывая худые руки Ферзю под колени и плечи. – Если б не он – тебе б не жить.

Демир усадил раненого на лавке, отбросил в сторону укрывавший его плащ и пододвинул ногой котелок.

Боль в плече притупилась, рану пекло не так сильно, лишь кровь по-прежнему стучала молоточками в висках. Внезапно вор понял, что сейчас обмочится.

Старик расстегнул ему штаны, и Ферзь облегченно выдохнул, услышав журчание мочи в котелке.

Когда вор справил нужду, Демир уложил его обратно и укрыл плащом.

– Полегчало?

– Угу, – промычал Ферзь.

– Тогда поговорим. – Старик задвинул котелок под лавку и подсел к радиостанции. – Ты слышал, что сказали по железному ящику. Завтра Совет и…

– Давай договоримся, – перебил вор.

Демир с интересом взглянул на него.

– Только вы, пятеро, поклянетесь духами пустыни, что сохраните мне жизнь и вывезете на Крым, когда я с Крапивой поквитаюсь.

– Ты просишь о помощи? – удивился старик. – Что взамен?

Он положил руки на колени, свесив загорелые кисти.

– Проведу вас в Капотню.

Демир задумался.

– Решай, старик, – вор сглотнул, – мне после объявы по радио нет резона вам помогать. Я ж предатель.

– Ты забыл про бумагу, – Демир расправил плечи, полез во внутренний карман плаща.

– Плевать, – выдохнул вор. – Мне в Москву теперь нельзя. Дуля и Болт, что у Баграта в заложниках остались, все братве про мой сговор с Владыкой расскажут, если тот их выпустит. Меня и так порешат.

Демир с прищуром смотрел на Ферзя.

– Решай, старик, – повторил вор.

– Клятва для кочевников – священный обычай… Без собрания тут не обойтись. Верзилы могут быть против такой сделки.

– Так убеди их, – Ферзь приподнялся и скривился от боли в плече.

Снаружи раздались приглушенные голоса. Открылась передняя дверца, в отсек хлынул солнечный свет и заглянул Крум. Лицо его было бледным, правая рука до предплечья забинтована.

– Я еду приготовил. Верзилы вернулись. Пора… – Он замолчал, увидав нахмурившегося Демира.

Старик повернулся к следопыту и бросил короткую фразу на крымском наречии. Крум стрельнул в Ферзя колючим взглядом и тоже ответил на языке кочевых племен двумя словами. Вор понял только одно: Верзилы.

Следопыт ушел, оставив дверь открытой. Демир тяжело поднялся с сиденья.

– Крум сказал: пусть решают братья.

«Эти бычары?!» – пронеслось в голове Ферзя.

– Почему они? – воскликнул он и снова скривился от боли в плече.

– Лежи. Как скажут Верзилы, так и будет, – произнес Демир и выбрался из «тевтонца».

Вор прикрыл глаза. Странные создания мутанты, не разберешь, что ими движет. Он попробовал поставить себя на место Демира и не нашел ответа. Оставалось только дождаться, когда твари озвучат свое решение.

* * *

Яркий, пышущий жаром солнечный шар всплывал над городом. Из трещин в асфальте и заброшенных коллекторов струилось марево, над развалинами клубилась блеклая дымка. Москву окутывал зной.

«А ведь сейчас только утро», – подумал Архип и расстегнул куртку. Под броней в отсеке «тевтонца» было еще жарче, чем на улице. Глава клана сдвинул защитную шторку над амбразурой в задней дверце и уставился на набережную.

Вдоль обочины, там, где рынок примыкал к дороге и раньше стояли палатки торговцев, было многолюдно. Группами сидели, а где-то спали вокруг потушенных костровищ бедняки из нищих кварталов, ремесленники и прочий люд, искавший защиты под стенами Храма. Внутрь их не пускали, ни к чему монахам дармоеды и разносчики инфекций.

– Беженцев-то сколько, Юл, ты погляди, – сказал Архип, оборачиваясь к медведковскому.

Тот не откликнулся – сидел, несильно сдавливая пальцами обезображенный ожогом левый глаз.