Битва полчищ

Ну а Логмир хотя и был несомненным человеком, носился с такой скоростью, с которой носятся как раз Двурогие. И подобно им же вжикал катанами. Поможешь такому – а он тебе же кишки и выпустит. Или нападешь – а окажется, что это свой.

И сейчас Логмир как раз охотно пустил бы кому-нибудь кровь. Хоть кому-нибудь. Для него этот железный колдун тоже оказался хабовски трудным противником. Ну вот режет он его. Снова режет. Опять режет. А дальше-то что?

Рарог и Флейм так и вжикают, спиливая клинок за клинком, которыми утыкан этот гигантский дикобраз. Только вот они заново отрастают. И быстро. У Логмира уже руки начинают уставать, а они все отрастают.

Вплотную тоже никак не подобраться – того и гляди, вылетит откуда-нибудь очередная пика, пузо пронзит или в задницу воткнется. Не только за самим колдуном надо приглядывать, но и за землей под ногами. Бегаешь как по минному полю. Уже дважды Логмир ощущал ступнями холод металла, лишь в последнее мгновение успевая отскочить.

Вжик!.. Вжик!.. Свищут катаны, пластают колдуна ломтиками. Но уже как-то не очень быстро свищут. Логмир ведь не железный. Это колдун железный, а Логмир не железный. Он устает.

– Слушай, а ты не хочешь сделать перерыв? – предложил Логмир, на секунду замерев. И тут же пригнулся, чтобы избежать удара гигантским серпом. – Не хочешь?.. А что так?.. Ты подумай.

Клевентин молчал. Берег силы. Вопреки мнению обывателей, колдун не может колдовать бесконечно долго. Он тоже устает. И мана имеет свойство заканчиваться. Да и заклинания тоже надо периодически обновлять и восстанавливать. Клевентин – очень выносливый колдун, но за весь сегодняшний день он ни разу не присел. Он же не железный!..

Даже в данный момент – не железный. Его морфированное тело состоит из нержавеющей стали. Клевентин много лет совершенствовал этот сплав, добиваясь наилучшего сочетания прочности и пластичности. Конечно, до адамантия ему очень далеко и даже с керефом он не сравнится, но из всех доступных вариантов этот – наилучший.

Жаль только, что адамантий режет его, как свиную колбасу.

Нет, обычные методы с этим закатонцем не работают. Клевентин решил не уподобляться Шаб-Ниггурату, проглотить ослиную гордость и обратиться к хитрости. Шипы и лезвия противник рубит, как ветки, а от выстрелов уклоняется быстрее пули? Тогда как насчет подпустить его поближе и дать резать себя сколько влезет?..

Логмир был приятно удивлен, когда железная жиробасина вдруг прекратила изрыгать пули и стрелы. Похоже, выдохлась. Движется совсем вяло, рожа кислая. Ее, правда, почти и не разглядишь под наплывами стальных чешуй, но пара глаз все же виднеется. Сейчас Логмир как раз между них и ударит!..

Пользуясь моментом, великий герой взметнул себя по шипастому боку, увернулся от когтистых рук и клешней, пробежал по бугристой спине, размахнулся и со всей дури воткнул Рарог в затылок чудищу!

Глубоко вонзил, по самый эфес!

А вот вытащить не смог! Вокруг рукояти вспучился железный пузырь… и Логмира пронзило такой болью, словно его макнули в кипяток! Пальцы обожгло огнем… и ступни тоже! Проклятый колдун раскалился почти добела! Логмир мгновенно метнулся в сторону, спрыгнул с этой металлической туши, едва не вывихнув ногу, и покатился по земле. Левая ладонь превратилась в сплошной волдырь, подошвы сапог свисали горелыми лохмотьями, и над всем этим глумливо гоготал Клевентин Предатель!

Демон-вампир и колдун-вампир стояли друг против друга и сверкали глазами. Оба тянули друг из друга энергию. Прану. Жизненную силу.

Они стояли неподвижно, даже как будто расслабленно, но для тех, кто умел Видеть, это выглядело яростным перетягиванием каната. Торая и Гелала соединяла невидимая, но бурлящая энергией астральная пуповина, и аура соперников клокотала огнем от чудовищного напряжения. Именно так выглядит поединок высших вампиров.

До определенного момента. В Искусстве Пития их силы оказались примерно равны – ни тот ни другой не мог взять верх. Но возможности Торая на этом Искусстве практически и завершались, а вот Гелал, будучи архидемоном, умел и многое другое…

И, видя, что Торай – крепкий орешек, он перешел врукопашную. Чудовищное создание, лишь внешне похожее на человека, одним гигантским прыжком преодолело сотню шагов и вцепилось Тораю в горло. Тот саданул когтями в ответ – но удар получился куда более слабым. Гелал его почти и не заметил.

– Это не твоя война, дитя!.. – настойчиво прохрипел архидемон, давя глотку колдуна. – Оставь ее!.. Уйди и не мешай нам сделать то, что должно быть сделано!..

– Война – не моя… – согласился Торай, харкая кровью. – Но госпиталь – мой!.. И я покину его только мертвым!!!

Теперь два чудовища рвали друг друга когтями и клыками. Но если в дуэли энергетической Торай еще мог сопротивляться Гелалу, то здесь он проигрывал с треском.

Пока еще ему удавалось как-то держаться за счет накопленных резервов. Все-таки он опустошил сотни куклусов – переполненный праной, Торай заживлял получаемые раны в мгновение ока. Но эти резервы на глазах пустели.

А вот резервы архидемона… ну, теоретически они тоже не бездонны, они тоже когда-нибудь опустеют… но Торай погибнет задолго до этого. Это все равно что вычерпывать бочку на скорость, когда у одного участника чашка, а у второго – ковш.

К тому же теперь, впившись Тораю в горло, Гелал начал сосать из него жизнь уже прямым контактом. Вместе с кровью. Торай Жизнь на глазах бледнел, слабел, его движения все замедлялись…

…Пока он не упал бездыханным.

Дальше он был Гелалу уже неинтересен. Архидемон отбросил его в сторону, и к телу обрадованно ринулись куклусы и утукку. Так шакалы мчатся к объедкам, оставленным львом.

Но прежде чем они сомкнулись вокруг павшего колдуна, рядом рухнула громадная птица с багровым оперением. Она разинула тысячезубый клюв и издала душераздирающий, режущий уши вой. Куклусы закричали, катаясь по земле, утукку подались назад.

Чудовищное создание оказалось не одиноко. Откуда-то из-за спин вышагнула тощая тварь, похожая на гигантский циркуль. Кроме длиннющих ног у нее был только глаз – один-единственный, но зато огромный глаз. Он медленно кружился на тонком стебле – и всякий, кто встречался с ним взглядом, замирал и трясся, словно пораженный молнией.

А этих парализованных тут же затягивало, засасывало нечто, похожее на клубящуюся воронку из тысяч щупальцев. Там, в центре, виднелась жадно чвакающая, пульсирующая пасть, куда и отправлялись хватаемые куклусы и даже утукку.