Битва полчищ

Но он не сможет бегать ото всех разом. Новорожденные Двурогие тоже гоняют его – и хотя боевого опыта им еще недостает, охотятся они уже прекрасно.

Разве не для этого они и появились на свет?

Повинуясь воле Шаб-Ниггурата, детеныши двинулись цепью, все сильнее смыкая фланги. Они резали колдовской туман своими руками-лезвиями, ища задеть, располосовать маленького колдуна. Конечно, все потуги их оставались тщетны – ведь длик настолько скромен размерами, что Двурогие не смогли бы задеть его даже случайно. Им пришлось бы ползти на корточках, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

Но за спинами этих демонов-мальчишек стоял их могучий родитель. Шаб-Ниггурат высунул длиннющий язык, пробуя на вкус воздух, ища в нем капли магии.

Где он, где?..

Там?..

Здесь?..

А может… здесь?!

– Попался!!! – взревел Шаб-Ниггурат, пригвождая длика к земле.

Пригвождая не руками, не оружием, не презренной магией смертных, но одной только волей. Всесильной, способной менять саму реальность, почти божественной волей архидемона.

Шаб-Ниггурата всегда раздражало это «почти».

Двурогие сомкнулись вокруг длика плотным кольцом. Им не терпелось вонзить когти в его крохотное тельце, но они не смели начать прежде родителя. Тот слишком много сил потратил на проклятого колдунишку, чтобы уступить кому-либо право его сожрать.

Шаб-Ниггурат растолкал своих детей и тоже подошел к длику. Тот не проявлял никакого беспокойства – спокойно лежал и лупал огромными глазищами. В них светилось искреннее любопытство и доброжелательность.

– Так, значит, я зло, а ты… мне-э-э… добро… – глумливо проблеял Шаб-Ниггурат. – Мне-э-э… Ну что ж, значит, сейчас во мне станет немного больше добра! А знаешь почему?!

– Почему?! Почему?! Почему?! – заверещали Двурогие. – Скажи нам, папа!!!

– Потому что сейчас я тебя съем!!!

Шутка вызвала у Двурогих взрыв хохота, и Шаб-Ниггурат горделиво приосанился.

Конечно, он понимал, что Двурогие охотно ржут даже над пернувшим уддугхулом, но все равно было приятно.

Длик продолжал с интересом рассматривать архидемона и его детей. Он не мог шевельнуться. Пожалуй, у него хватило бы сил сломать незримые оковы и освободиться, но он не собирался этого делать. Он уже выяснил все, что хотел, и не видел смысла продолжать сражение.

А вот Шаб-Ниггурата крепко злило такое спокойствие жертвы. Почему она не трясется от страха, почему не молит о пощаде?! Почему взгляд такой невозмутимый?! Он должен быть затравленным, как у кролика на вертеле!

– Ты что, не понимаешь, что сейчас сдохнешь?! – сорвался Шаб-Ниггурат. – Не понимаешь?! Ме-е-э-э-э!!! Скажи что-нибудь, ты, маленький, ничтожный…

– Сах, – очень тихо сказал длик.

Истошно орущий архидемон мгновенно замолк. Вместе с Абсолютным Словом изо рта, ноздрей, глазниц и всех прочих отверстий на теле длика вырвался ослепительно-белый огненный ветер. Чистый Свет, воплощенный, сконцентрированный в узком луче. Он хлынул во все стороны, ударил по сгрудившимся вокруг Двурогим… и мгновенно обратил их в пепел. Всех до единого.

В этом аду уцелел один только Шаб-Ниггурат. Несмотря даже на то, что в него ударил основной поток – он все-таки остался жив. Но его скорчило от мучительной боли, из глаз хлынули слезы, а в животе… в животе появилась сквозная дыра. Козлиные кишки свешивались оттуда, точно связки протухших сосисок.

– Ме-э-э-э… – чуть слышно простонал Шаб-Ниггурат, очумело оглядываясь вокруг, безуспешно ища хоть одного из своих детей.

Его взгляд остановился на длике. Все еще живом и по-прежнему невозмутимом. Архидемон страшно взревел, исторгая из пасти кровавые брызги, и с силой вонзил в мелкую тварь все когти разом. Он рвал и терзал крошечное тельце, пока то не утратило форму. Он топтался на изуродованных останках, пока не размазал их по грязи ровным слоем.

Но даже после этого Шаб-Ниггурат почему-то не почувствовал себя победителем.

Глава 38

Клевентин Предатель вопил, словно его резали. В общем-то с ним сейчас происходило нечто даже более худшее – его тянули в Лэнг. Щупальца асугалей вцепились в него жадно, как в потерянного и вновь обретенного родственника. Они явно не собирались отпускать добычу.

Уже наполовину затянутый в портал, Клевентин увидел Носящего Желтую Маску. Он стоял с другой стороны и равнодушно разглядывал своего протеже.

– Так нечестно!.. – взвыл дух колдуна. – Нечестно!.. Вы же обещали мне императорскую корону!

– Обещали, – согласился архидемон. – И мы бы исполнили обещание. Но ты умер – кто же тебе виноват? Мы не обещали, что будем защищать тебя от опасностей. И мы не обещали, что воскресим тебя, если ты погибнешь.

– И… и что теперь со мной будет?! – отчаянно возопил Клевентин.

– То же самое, что и со всеми. Ты же не считаешь себя каким-то особенным?

Клевентин очень даже считал себя особенным. Всю жизнь считал. Но асугалям было все равно – неумолимые и безмолвные, они затягивали орущего колдуна в Бездну…

Через несколько секунд черный портал закрылся.

Логмир, разумеется, всего этого не видел. Он сидел на рухнувшей статуе какой-то толстой старухи [5] и устало смотрел на битву, что бушевала в некотором отдалении. Здесь, в сквере Хеттазо, пока еще было тихо, но в любую минуту кутерьма могла явиться и сюда.

– Ничего, вот сейчас дух переведу… – пробормотал великий герой, вытирая Рарог. Тот весь был изгваздан в крови и слизи Клевентина. – Дух переведу и снова…

5

Хеттазо Природа (6490–6620) – колдунья-бестиолог, создательница единой классификации растительного и животного мира Рари. С 6607 по 6620 возглавляла Совет Двенадцати. После смерти была обращена в камень и поставлена в сквере, получившем ее имя.

Логмиру вдруг подумалось, что никогда еще он не участвовал в таком великом сражении. Да что там он – случалось ли вообще на Рари что-нибудь подобное раньше? Война колдунов, что отгремела в Ларии и Рокуше три года тому, была детской драчкой в сравнении с этой битвой полчищ. Любая из двух сторон легко могла бы завоевать или уничтожить весь остальной мир – что Легион Гнева, что армия Серой Земли.

– Исторический день, однако… – вздохнул Логмир. – В учебники войдет, наверное… А я даже ноги не помыл…

Изрекши эту глубокую мысль, король Ларии резко подобрал ноги и перебросил их себе за голову. А на то место, где они только что были, обрушился тяжелый «пламенеющий» меч.

Только быстрота реакции и ловкость гимнаста спасли Логмира Двурукого. Астрамарий Целебор Краш объявился совершенно из ниоткуда, внезапно. Заставши Логмира отдыхающим и зная о его феноменальной скорости, он решил отрубить ему ноги.

Но его постигла неудача. Теперь Рука Казнящая вонзилась в брусчатую мостовую и накрепко в ней застряла.