Битва попаданок

«Как он это сделал? Я почти чувствовала, как он их вынимал».

– И ты совершенно права, я поддался порыву, явившись к тебе, хотя надо было подождать всего день, до конца твоего суточного заточения. Тогда бы я держал себя в руках, и мы бы не поссорились в кабинете.

– Поддался порыву? – поведение Правителя настораживало.

Зато новость о скором окончании заточения обнадёжила. Ведь тогда она сможет вернуться в лекарскую часть, чтобы наложить повязку с мазью на свою пострадавшую руку.

– Именно, - Энриль откинулся спиной на кровать. – Спрашивай уже. Так и быть, обменяемся тайнами.

– Значит я верно поняла? Никто не должен знать, что я попаданка. И что ты… не вечный.

Энриль кивнул:

– Как ты узнала?

– Ты выглядишь и ведёшь себя, как зелёный солдат, - вздохнула Дайна. – Ещё и эта несдержанность… и извини, но в тебе не чувствуется мудрости прожитых лет. Даже моя земная бабуля лет 60-ти дала б тебе фору… Как это получилось? Ведь получается вечный Правитель умер, и ты занял его место. Причём случилось это, судя по всему, совсем недавно.

– Как-нибудь расскажу. А теперь мне пора возвращаться, - он поднялся на ноги, демонстрируя, спину в колючках и пятнах от влажной земли, - пока дворцовые стражи всех на уши не подняли.

Дайна хихикнула:

– Точно, у веанов чуткий слух, стражи явно что-то заподозрили. – Впрочем, улыбка тут же сошла с её лица. – Энриль…

– Что? – обернулся веан, хотя круговорот портала уже взрезал пространство.

– Нам с тобой всего по 20 лет. И будем честными, мы оба – не гении. А что, если мы… проиграем?

Светящиеся серебром глаза молодого Правителя, казалось, уловили и разделили её тревогу:

– Вот поэтому, Дайна, нам придётся о-очень постараться.

Дворец Повелителя Хардракара

– Дир! – голос матушки заставил вздрогнуть и выйти из сна.

А ведь снилось ему нечто невозможно приятное…

«Точнее, кто-то,» - Руэйдир сел в кровати и потёр глаза, размышляя всерьёз, не лишить ли Гарцин права входа в его покои. – «Особенно, если учесть, что в мою личную жизнь уже вторглась одна…»

– Трактирщица? Ты в своём уме?! – «дальняя родственница» Повелителя, пользующаяся во Дворце особым влиянием, нависла над кроватью.

– Гарцин, - он давно отучился называть её «мамой», сохранение тайны вечности потребовало и более существенных жертв, - не драматизируй. Это временно.

– Легко тебе говорить! – Гарцин мгновенно построила вокруг них звуконепроницаемый цилиндр.
– Я только начала забывать, какого это – считаться матерью, потерявшей единственного сына! А потом… приживалкой Повелителя, недостойно занимающей своё положение!

– Мы уже обсуждали это. Никто даже не догадывается, что я твой сын. И ты давно тяготилась своим двусмысленным положением. Так радуйся! Наконец у тебя есть повод «обидеться» на меня и сосредоточиться на собственной личной жизни.

– Да, но тогда мне придётся уехать из Дворца.

– Не придётся.

– Как? Ведь ты так и не отдал мне Перстень Избранницы…

– Это было бы слишком. К тому же ты сама не хотела его брать.

– Да! Но теперь его носит она!!!

– Я уже сказал: это временно. Каролина мне нужна, если хочешь… в исследовательских целях. Кстати, с ней всё в порядке?

– Настолько, насколько это может быть с Избранницей Повелителя. Самые отъявленные язвы вынуждены были засунуть поглубже свои змеиные языки, - Гарцин не сдержала смешок. – Только представь: она расхаживала по замку в платье служанки, а на пальце сиял самый большой в Ливиноре жёлтый бриллиант.

– Даже жаль, что меня там не было. Всё самое интересное я, как обычно, пропускаю, либо восседая на троне, либо отсыпаясь, - Руэйдир поднялся с кровати, прошлёпал в ванную и повернул кран.
– Как она тебе?

– На удивление, пристойная, - мать подошла к раскрытой ванной и остановилась в дверях. – Сначала, конечно, удивлялась реакции встречных. Потом возмущалась. А потом как-то… вошла в роль.

– Это хорошо, - Руэйдир принялся умываться прохладной водой, разбрызгивая её по сторонам.

– Я пригласила её в свои покои, накормила и позволила выбрать платье, - Гарцин вздохнула. – Теперь наши змейки обратят свои жала на меня. Все ждут войны фавориток. Ужасная ситуация. Кроме того, сейчас управление замком в моих руках, ведь она ничего не понимает. При этом для слуг в приоритете приказы той, у кого на пальце бриллиант.

– Гарцин, умоляю… мне хватает противостояния с Авеанной, – Руэйдир вытер лицо, бросил полотенце в короб для грязного и облокотился на дверной наличник.
– Давай ты просто уедешь. Наш родовой замок гораздо уютнее этих стен.

– Я хочу. Но не могу. Особенно сейчас, когда зреет заговор… - родительница выглядела, как всегда молодо, собранно, и ей очень шло чёрное, отделанное тонкими кружевом платье.

«Интересно, как бы в подобном платье выглядела она?» - Руэйдир поймал себя на том, что смотрит как бы сквозь Гарцин. – «А ведь матушка – всё ещё единственное существо, которому я могу довериться».

– Ты права, происходит нечто странное. Сейчас тебе нужно решить: готова ли ты помогать, делать всё, какими бы странными ни казались мои просьбы? Или устранишься от схватки?

– Никогда, - твёрдо произнесла мать.

– Тогда прошу, помоги этой трактирщице превратиться в настоящую светскую даму.

Глава 18. Учение – свет, говорите?

Три месяца спустя.

Дворец Правителя Авеанны

– Ещё, Дайна!

– Нет…

– Да.

– Энриль, я устала, - капля пота скатилась по виску, и коса, наверное, растрепалась, а грудь всё ещё ходила ходуном под пластиной доспеха.

Перестав махать мечом, Дайна остановилась и согнулась, опираясь ладошками в колени. Надо перевести дыхание. Иначе она свалится от усталости прямо тут, на белый песок тренировочного полигона.

– Не прошло и часа, а ты уже сдулась? – поддел Энриль.

Глянув исподлобья на своего учителя-мучителя, Дайна в миллионный раз пожалела о своём попадании в Ливинор и пожелала богам, которые вытащили её сюда для битвы, вечной икоты.