Битва с Челориллами

Долго я так шла, высматривая в траве рельсы и ничего не замечая вокруг, а когда оглянулась, увидела, что вышла на незнакомую поляну, а где главная дорога – не знаю. И тут я ощутила внезапное изменение в природе. Вокруг стояла гробовая тишина. Перестали петь птицы, жужжать оводы и слепни, пищать комары. Замерли деревья. Небо заволокло тучами. Ни один луч солнца не проникал на землю. Стало жутковато.

Я стояла совершенно одна на краю дремучего леса. «Накаркали», подумалось мне. Огромные сосны с тяжелыми светлыми иголками шатром накрывали небосвод. Так вот они – меловые сосны! Ровно посередине поляну пересекали двумя пунктирами, как и было обозначено на карте, заросшие травой ржавые рельсы, уходившие в угрюмо смыкавшийся лес.

То есть я вышла на то самое место с кладом! Судорожно вытащила скомканный листок и еще раз сверилась.

В самом центре поляны рельсы обрывались у странного сооружения из кирпичей, полностью покрытого порослью молодого леска. Крыша отсутствовала. Голые грязные каменные стены с проемами окон, кое где утыканными остатками стекол, и все.

Боже мой, да ведь это и есть стекольный завод Кочубея! Это его отблески видела я во время прошлой грибной экспедиции! Это сюда вели рельсы, которые начинались от просеки!

Затаив дыхание, я на цыпочках двинулась к постройке. У меня было такое чувство, что в дальних кустах кто-то прячется и наблюдает за мной. Кто? «Бабушка Катя» с перевернутыми ступнями? Мне стало по-настоящему жутко.

Для храбрости я стала напевать невесть откуда пришедшую в голову песенку:

«Если долго, долго, долго,

если долго по дорожке,

если долго по тропинке

топать, ехать и бежать,

то, пожалуй, то, конечно,

то, наверно, верно, верно,

то, возможно, можно, можно, можно …» – я вдруг остановилась, намертво позабыв, куда можно было прийти в той детской песенке.

Прямо передо мною угрюмо высились зловещие серые руины. В центре чернела дыра, смутно напоминающая вход. Из нее тянуло сыростью и опасностью.

Переступив куст орешника, выросший на месте входной двери, я осторожно вошла внутрь. И сразу со страшным скрежетом раздавила что-то стеклянное. Из угла выпорхнула неведомая птица и с резким криком вылетела в лес. От неожиданности я дернулась и чуть не грохнулась на землю.

Смахивая со лба липкий пот и намертво сжав в руке грибной нож, я двинулась вперед, неуверенно ступая на остатки пола, заросшие травой и кустами. Все кругом было покрыто зеленым мхом и толстой паутиной, в центре которой сидели гигантские пауки.

– Можно в Аргентину прийти, можно в Америку прийти, можно в Австралию прийти…, – дрожащим голоском бормотала я, вздрагивая и озираясь при каждом шорохе.

Вдруг боковым зрением я заметила какое-то шевеление возле стены. Я резко развернулась и выставила нож. Но это оказался всего-навсего птенец, наверное, той птицы, которая смертельно меня перепугала. Осмелев, я подошла ближе.

Птичье гнездо находилось прямо в стене. Я осторожно подняла птенчика. Это был маленький вороненок. Он закатывал глаза и отчаянно пищал. Присмотревшись, я обнаружила, что его левая лапка как-то неестественно подвернута. «Сломалась при падении из гнезда!» – сообразила я. Придется оказывать доврачебную помощь. Порывшись в карманах толстовки, я вытащила пластинку бактерицидного лейкопластыря и упаковку влажных салфеток. С помощью двух спичек соорудила нечто наподобие шины и осторожно закрепила на лапке. Обвязала я все это великолепие все той же Ритиной розовой резинкой для волос. Вороненок перестал пищать и стал щипать меня своим клювом, довольно чувствительно.

Конец ознакомительного фрагмента.