Битва в кальсонах

Зевс тоже периодически приходил к нему тогда заниматься, так как заметил однажды, что если он месяца за три-четыре до отхода судна начинал тягать железо, вспоминая в разговорах то, как он тягал железо ещё в юности, готовясь к армии, то в рейсе ему было уже гораздо легче работать. Тело не так сильно уставало, да Зевс и сам не так быстро утомлялся, читая книги. И уже не думал о том чтобы повеситься. Или – прыгнуть за борт. Поэтому затем уже каждый раз месяца за три до ухода в море старался вновь набиваться Ганимеду в друзья, чтобы заниматься там бесплатно. Обещая после рейса отдать всё сполна! Дав почитать то, что он за это время успеет сотворить.

Как и не менее продуманный матрос Вуячич, столь же быстро понявший эту его слабость к талантам, да и просто – к сопливым юнцам, каковым Вуячич к Ганимеду и являлся каждый раз, прося о помощи и «технической поддержке». А затем и прямо днём иногда приглашал его к себе домой, пока родители не вернулись с работы. Следя лишь за тем, чтобы Ганимед оставил хоть что-нибудь покушать его отцу. Мать-то и сама себе приготовить сможет. Так как Ганимед всегда любил прямо-таки пожрать. Готовясь к чемпионату мира, о существовании которого знал только он сам. Ну и – матрос Вуячич, который туда его систематически и приглашал. А то и сам приходил к Ганимеду на тренировку. Даже если в «бомбе» был выходной.

Так как родители Вуячича по выходным были дома, и мешали им в эти дни заниматься спортом, уставившись в зомбоящик и выпучив свои уже квадратные от этого глаза. Как и экран зомбовизора. Чтобы как можно полнее улавливать всё, что им внушали, и не упустить ни самой малой частицы информации! И затем смело утверждать перед бабками на лавочках у подъезда «свою независимую позицию» по любому жизненному вопросу. И посмеиваться над тем, как эти частицы независимой информации вызывали в бабушках целое «броуновское движение». Всю ночь мешая им уснуть и подымая давление. В очередях за продуктами. Которые те принимались судорожно сметать с прилавков, напирая друг друга.

И когда Зевс привёз этих клоунов во Владивудсток, Ганимед, не видевшийся с матросом Вуячичем уже около двух месяцев, попросил их оставить наедине. Чтобы о многом поговорить и отвести душу.

– В спальню? – гнило усмехнулся Зевс и ушел «снимать ластоногих» чтобы не мешать этим «двум влюблённым», как он их называл. Разумеется, в шутку. Так как Ганимед был удивительно непостоянен, словно та самая «броуновская частица», независимая ни от кого и ни от чего, и драл всё, до чего только мог дотянуться. Если те не били ему по рукам. Как «Адольф», который так Ганимеду и не достался, хотя тот уже и достал её своими шуточками.

Так как «Адольф» любил Зевса, а не его. Что скрывать? Но судьба-злодейка, надев на лицо обольстительную маску Елены-прекрасной самым коварнейшим образом их разлучила. И теперь оставила её и Зевса тосковать друг по другу. Но не решаясь друг другу об этом даже заикнуться – из страха перед Еленой. Предстать обнажёнными, когда та их застанет и выгонит из рая. Посадив на одни яблоки.

Вспоминал он, пока таксовал, дабы заработать на то, чтобы Ганимеду и Вуячичу было что пожрать.

Глава9.Эльвира

И однажды вечером, когда он вернулся домой чуть раньше обычного, устав тосковать и таксовать, что для него было уже практически одним и тем же, Зевс вдруг заметил, что какая-то чудесная девушка плавно выходит из его ванной. В его белом халате, словно ангел, спустившийся с небес. Обвязав его поясом свою соблазнительную талию и вытирая длинные тёмные волосы его же синим, как глубокое море, полотенцем. Словно бы небо услышало его тоску и ниспослало ему навстречу свою прекраснейшую ангелицу. С лицом ангела. Которую, по ходу дела, вместо Зевса тут уже успел встретить и поиметь ненасытный Ганимед. Испортив встречу двух заоблачных душ. И отправил в душ. Смывать грехи.

– Так, я не понял, Ганимед? Что тут у вас происходит? Без меня!

– Давай уже, одевайся! – крикнул Ганимед девушке.

– Так уже давай или одевайся? Уточни ей команду!

– Что, прямо при нём? – оторопела девушка, посмотрев на Ганимеда. – Тебя это возбуждает?

– Отдай мне, пожалуйста, мой халат. Сейчас же! Что за вольности? Я тебе этого не разрешал! – протянул Зевс руку, поняв, что она его даже не слушает. А значит, давать и не собирается.

– Что, прямо здесь? – всё переминалась неизвестная Зевсу девушка, наконец-то обратив на него внимание. – Ты тоже этого так хочешь?

– Можешь выйти из моей студии прямо на улицу! И сделать это там. – усмехнулся Зевс от её наглости. – Хотя, лучше вначале отдай халат, а потом выйди! Если ты не хочешь меня и считаешь себя принцессой, то пусть, как в Сказке, тобой воспользуется первый встречный. Красота не должна оставаться безнаказанной. Это знает любой маньяк! – создал он крылатую фразу. – Или ты хочешь выгнать меня из моего же собственного жилья? Откуда ты, вообще, взялась? Еще минута, и я выгоню тебя отсюда прямо в халате!

Девушка молча обиделась, подошла к висевшим на спинке стула джинсам, джинсовой рубашке и джинсовой же курточке, взяла их и зачем-то снова ушла в ванную. А через минуту вышла.

Это был матрос Вуячич!

– Ба-а! – оторопел Зевс. – Всё это время ты говорил мне, что это просто твой старый друг, – начал он упрекать Ганимеда, – а на самом деле вы всё это время тут беспощадно трахались? Прямо у меня за спиной?

– И даже тогда, когда ты спал! – усмехнулся Ганимед. – Так забавно сложив руки на груди, словно у трупа. Мы ещё хотели воткнуть тебе в руки свечку. Как свидетелю.

– Ты спишь, как мертвый! Мы так и не смогли вчера ночью тебя разбудить, – подтвердил-а Вуячич.

– Оба раза. Перелезая через тебя по пути в ванную. И обратно.

– Тоже мне, друзья называются!

– А что, ты тоже так хочешь? – усмехнулся Ганимед, поняв в чем дело.

– Конечно! И не раз! До сегодняшнего дня, пока я не увидел её в халате, я никогда и не видел в ней женщину. В своих вечных джинсах это был для меня просто ещё один старый друг, который спал возле тебя у стены на нашей двуспальной кровати. Как я никогда не видел женщину и в Дине. В её неубиваемых черных джинсах. И чёрной куртке. Даже тогда, когда она пригласила меня к себе домой послушать песни Егора Летова и, выгнав дога, напоила водкой. А затем, видя моё недо-умение, сама повалила на кровать, расстегнула ширинку и принялась делать мне минет. Так как я упорно продолжал видеть в ней только друга, который зачем-то начал делать мне минет. И так и уснул. От внутреннего конфликта. Который вырубил меня прямо во время её минета. Так сильно я не хотел спать со своим старым другом. И портить уже давно сложившиеся взаимоотношения. Пока утром она не появилась из ванны в своём зелёном халате. И я не увидел её соблазнительную фигурку. Заметив, что я тоже почему-то голый, как Адам, и всё ещё лежу в её постели. Только и ожидая эту свою «Еву». Я тут же захотел исправить вчерашнее недоразумение, обнял её за тонкую талию, прижал к себе её шикарные бёдра, но… Тут в гости пришел Индеец и всё испортил. Так как он давно уже перестал видеть в ней только друга и уже не раз пользовался её дружеским участием. На её кровати. А теперь?

– Что – теперь? – не понял Ганимед.

– Как мне Вуячичу в глаза смотреть? После всего этого.

– В каком смысле?

– Как другу или – как женщине? Что мне теперь с ним делать?

– То же самое. Как ты на это смотришь? – посмотрел Ганимед на Вуячича.

Но Вуячич вдруг покраснел, словно робкая девушка:

– Я думала, что я твоя девушка.

– Раз в два месяца? – усмехнулся Ганимед. – Я думал, что мы просто друзья, которые, как и положено настоящим друзьям, постоянно идут друг другу на взаимовыручку. Или у тебя со мной это не взаимно? А только лишь – из-за выручки?