Битва за Фолкленды
Шрифт:
Вторая бомба упала впереди ниже ватерлинии, прошила топливный бак, за ним отсек с ракетами «Си Кэт», из коих по крайней мере три взорвались, но сама не детонировала. Два матроса из расчета, застигнутые бедой рядом с ракетами, погибли мгновенно, а само помещение склада затопила разлившаяся солярка. Когда слетела дверь подъемника «Си Кэт» сразу впереди мостика, снизу повалил белый дым. Корабль продолжал идти в сторону берега, не слушаясь рулей. Связь прекратилась. Кэптен Лаймэн послал матроса на нос, дабы тот сбросил якорь, и тут же начал получать сообщения от команды борьбы за живучесть судна. «На установление деталей происходившего с судном понадобилось больше времени, чем можно себе представить», — рассказывал он. В столовой в носовой части над складом боеприпасов пылал пожар — горели скатерти и плавились алюминиевые ящики. Один из машинистов, Хатауэй, проложил себе путь в данный отсек с дыхательным аппаратом и около двадцати минут боролся с огнем. Пилот вертолета «Уосп» с «Ярмута», увидев бедственную ситуацию на «Аргоноте», по собственной инициативе посадил машину на полетную палубу фрегата и принялся загружать раненых. Вспомогательные дизель-генераторы корабля по-прежнему питали током основные оружейные системы, и моряки быстро приготовили к боевой работе установку «Си Кэт» в носовой части судна. Лаймэн передал на «Фирлесс»: «Мы можем держаться на плаву и вести бой, но двигаться неспособны». С началом сумерек из залива Сан-Карлос вышел фрегат «Плимут» и принялся кружить вокруг поврежденного корабля, готовый защитить его от дальнейших налетов с воздуха. Когда совсем стемнело, «Плимут» подошел к «Аргоноту» и взял его на буксир, чтобы оттащить в относительно спокойный Сан-Карлос, хотя на борту судна по-прежнему оставались две неразорвавшиеся бомбы.
Пока «Аргонот» сражался за свое спасение, самолеты последней в тот день волны налета обрушились на «Ардент», 3250-тонный фрегат типа 21, оказывавший огневую поддержку с моря в самой южной оконечности позиции флота, экраном прикрывавшего высадку [344] . Две 1000-фунтовые бомбы ударили в корму, вывели из строя все жизненно важные системы и оставили огромные зияющие пробоины, куда попала другая бомба, отчего запылала вся кормовая часть корабля. Двадцать четыре человека погибли и тридцать получили ранения. Несмотря ни на какой героизм
344
Первый удар по «Арденту» нанес в 14.00 штурмовик А-4В «Скайхок» 5-й ИАГ (бортовой номер С-204) под управлением капитана Пабло Маркоса Рафаэля Карбальо — один из самолетов звена с позывным «Мула» (Mula), вылетевшего в 11.30 с авиабазы Рио-Гальегос. Изначально звено «Мула» состояло из четырех самолетов, однако один «Скайхок» (С-250), пилотируемый первым лейтенантом Карлосом Эдуардо Качоном, не успел дозаправиться в воздухе и повернул назад, а другой (С-231), управляемый лейтенантом Карлосом Альфредо Ринке, уже находясь над Западным Фолклендом, получил приказ возвратиться назад из-за утечки топлива в одном из его ПТБ. Пилот третьего «Скайхока» с бортовым номером С-214, альферес Леонардо Сальвадор Кармана, принял неопознанное судно, обнаруженное им в заливе Порт-Кинг, за британский транспорт, и в 12.55 сбросил на него 1000-фунтовую бомбу Mk 17, после чего лег на обратный курс и благополучно вернулся на базу. В реальности он атаковал аргентинский контейнеровоз «Рио Каркаранья», поврежденный британской авиацией и брошенный собственной командой еще 16 мая (лидер звена «Мула», капитан Пабло Карбальо, слишком поздно опознал это судно и сообщил соответствующую информацию своему ведомому Карбоне, когда тот уже успел отбомбиться). В итоге рейд к заливу Сан-Карлос продолжил только «Даггер» капитана Карбальо. Он сбросил свою 1000-фунтовую бомбу на фрегат «Ардент», но промахнулся и, выйдя из атаки под огнем зенитной артиллерии британского корабля, возвратился к 14.30 в Рио-Гальегос. Второй авианалет на «Ардент» совершили в 14.40 два «Даггера» (бортовые номера С-418 и С-436) звена с позывным «Куэка» (Cueca) из 1-й эскадрильи 6-й ИАГ, пилотируемые капитаном Орасио Мир-Гонсалесом и лейтенантом Хуаном Доминго Бернхардтом, и такой же истребитель М-5 «Даггер» (номер С-429) из секции «Либра» той же эскадрильи, пилотируемый капитаном Игиньо Рафаэлем Роблесом (второй самолет секции «Либра», под управлением первого лейтенанта Эктора Уго Луны, отстал от группы и в 14.47 был перехвачен и сбит «Си Харриером» над островом Западный Фолкленд). Обнаружив фрегат «Ардент» в заливе Грантем, тройка «Даггеров» прорвалась к нему, невзирая на сильный зенитный огонь, повредивший один самолет. Бомба, сброшенная капитаном Мир-Гонсалесом, отрикошетировала от воды и ударила в кормовую часть фрегата, но не взорвалась. Однако через несколько мгновений в «Ардент» угодила 500-фунтовка лейтенанта Бернхардта, заряд которой не пропал даром. Взрыв разрушил вертолетный ангар, уничтожив корабельный вертолет «Линкс» (бортовой номер XZ244). Погибли или получили ранения несколько моряков. Фрегат атаковал и капитан Роблес, однако он успеха не добился. В 15.55 все три аргентинских самолета благополучно вернулись на свою базу в Рио-Гранде. В 15.01 фрегат «Ардент» был атакован первой секцией звена «Табано» из 3-й истребительно-штурмовой эскадрильи ВМА — тремя штурмовиками А-4Q «Скайхок», за которыми в 15.14 последовала вторая секция, тоже состоявшая из трех «Скайхоков». Две 500-фунтовые бомбы, сброшенные ведущим первой секции, капитаном корвета Альберто Хорхе Филиппи, попали в корму корабля, уничтожили пусковую установку ЗРК «Си Кэт» и вызвали многочисленные пожары. В результате бомбовых ударов, нанесенных аргентинскими самолетами (сначала «Даггерами» 6-й ИАГ ВВС, затем «Скайхоками» военно-морской авиации), «Ардент» получил фатальные повреждения, вынудившие команду оставить корабль. — Прим. ред.
Уже наступила темнота, а раненых все еще доставляли на борт «Канберры» и помещали в операционные помещения на корабле. 42-й отряд коммандос отправили на сушу во второй половине дня на соединение с 3-м батальоном Парашютного полка около Порт-Сан-Карлоса. Хотя на борту лайнера имелись какие-то военные припасы и снаряжение, роль его заключалась преимущественно в обеспечении медицинской поддержки. Многие из команды судна очень радовались его чудесному спасению во время вражеских атак в тот день. Однако в большинстве своем люди испытали глубокий шок — они и отдаленно не могли себе представить ничего подобного, когда выходили в плавание из Саутгемптона. До сих пор не ясно, стремились ли аргентинцы потопить «Канберру», но попросту не попали в нее, как казалось некоторым на ее палубах, или, как утверждают пилоты противника, им особым образом приказали не касаться лайнера. В любом случае ему очень повезло в тот день. Находившийся на борту «Фирлесса» штаб 3-й бригады коммандос больше всего радовался факту прошедшей без потерь высадки и отсутствию у неприятеля стремления атаковать войска, занятые накапливанием снаряжения и прочего военного имущества на берегу. Процесс шел медленно, поскольку вертолетам приходилось прятаться эа горизонтом в ходе налетов вражеской авиации. Между тем не отмечалось и никаких признаков попыток командования аргентинских сухопутных войск развернуть контратаку или хотя бы перебросить подразделения вертолетами и создать сосредоточение для наступления на береговой плацдарм. Теперь на суше находилось уже 4000 чел. У британцев немного отлегло от сердца, ибо любой здравомыслящий военный командир понимал всю степень крайней уязвимости десанта именно в течение самых первых часов высадки. Если генералу Менендесу недоставало воли или средств воспользоваться обстановкой, когда британцы находились в наиболее опасном положении, теперь появлялись все основания надеяться на справедливость донесений САС с утверждениями о неготовности противника к решительным действиям и о его некомпетентности.
Становилось ясно, чего стоит более всего бояться в будущем оперативному соединению — наиболее уязвимыми оказались корабли в море, понесшие чувствительный урон при защите берегового плацдарма. Один фрегат пошел ко дну, а четыре других получили повреждения. «К концу дня, — писал в дневнике высокопоставленный офицер морской пехоты, — аргентинцы определенно пробили брешь в обороне слишком слабо вооруженного эскорта. Если бы световой день длился дольше и если бы неприятель продолжал свои атаки, он имел шанс добраться до наших десантных кораблей, как надо предполагать, с катастрофическими для нас последствиями». Морской офицер с «Фирлесса» высказался так: «Некоторые пребывали в весьма удрученном состоянии в тот вечер. Иные из нас слишком поздно осознали масштабы нанесенного нам ущерба. Мы слишком высоко о себе мнили. И вот теперь приходилось пересматривать взгляды и избавляться от заблуждений». Энди Олд и прочие пилоты «Си Харриеров» с «Гермеса» делали максимум от них зависящего, и все же в ту ночь настроение их было мрачным. «Мало, мало мы сбиваем», — сокрушенно качали они головами. Аргентинские военно-воздушные силы буквально задавили британскую оборону массой за счет одной только численности. Совершенно неизбежно приходилось ожидать новых неприятельских визитов. А если еще и бомбы начнут взрываться?
В ту ночь, когда адмирал Вудвард поговорил по телефону с коммодором Клэппом, а позднее долго беседовал с адмиралом Халлифаксом, начальником штаба в Нортвуде, были сделаны основательные выводы и приняты необходимые решения. Первое, аргентинцы, по счастью, сами отвлекались от атак на жизненно важные транспортные суда снабжения, предпочитая разделываться с эскортом, по той причине, вероятно, что его корабли оказывались первыми в поле зрения летчиков в те немногие секунды, остававшиеся на выбор и захват цели после появления самолетов из-за гор. Вудвард считал огромным подспорьем страх противника перед британскими ракетными системами, более всего перед «Си Дарт», вынуждавший неприятельских пилотов заходить на атаку с бреющего полета: так они не успевали толком прицелиться, а бомбам не хватало времени для постановки на боевой взвод. Представлялось, однако же, жизненно важным снизить риск для главнейших транспортов снабжения за счет отвода таких судов, кроме двух или трех, непосредственно находящихся под разгрузкой. К тому же казалось просто-таки самоубийственным оставлять военные корабли в Фолклендском проливе — следовало убрать их оттуда в способный послужить укрытием залив Сан-Карлос.
Возможно, наиболее серьезную дискуссию вызывали опасения по поводу боевых качеств зенитных ракетных комплексов «Рэйпир». В ВМС возлагались огромные надежды на способность пусковых установок «Рэйпир» надежно прикрыть десант после высадки. И все же, когда после огромных усилий со стороны экипажей «Си Кингов» — таскавших неуклюжие грузы в перерывах между вражескими налетами с воздуха — комплексы «Рэйпир» разместили на берегу, восемь ПУ дали сбои в тот первый день. Долгое соседство с морской солью во время плавания пошло во вред чувствительной электронике. Доставка запасных частей с кораблей выливалась в крайне трудное дело. Случались неожиданные неполадки, как тенденция ломаться сделанных из слабоватого металлического сплава креплений, вследствие чего ракеты сваливались на землю. Прошел уже почти год с тех пор, как расчеты тренировались на стрельбах с боевыми боеприпасами. При визуальном ведении цели на поле боя, особенно если объект проходил ниже их позиции, у зенитчиков уходило некоторое время на подстройку. 21 мая из десяти запущенных ракет «Рэйпир» три попали в цель. Однако при таких результатах оружия оно никак не могло считаться панацеей против атак авиации, как рассчитывали некоторые оптимисты. Адмирал Вудвард не без раздражения отреагировал с «Гермеса»: «Я уверен, что подразделения с «Рэйпир» делают все от них зависящее. Однако их вчерашняя работа совершенно неудовлетворительна. Пусть пошевеливаются быстрее, пока противник не влепил им по головам». Данное высказывание только усилило раздражение сухопутных сил в отношении КПФ. Все надежды на обеспечение прочного прикрытия оперативно-тактической группе казались поразительным образом вывернутыми наизнанку — выходит, напрасно адмирал так сильно полагался на способность зенитных ракет «Рэйпир» защитить корабли перед лицом атак с воздуха.
Однако высшее командование оперативного соединения — начальник штаба обороны в Уайтхолле, сэр Джон Филдхауз в Нортвуде и адмирал Вудвард на «Гермесе» — отошло ко сну в ту ночь все же с до некоторой степени радужной мыслью: если уж у британцев выдался пугающий денек, то неприятелю досталось куда сильнее. По их оценкам, противник потерял двадцать летательных аппаратов. Потом, правда, планку опустили до шестнадцати, но в любом случае военно-воздушные силы такой численности не могли позволить себе нести столь существенные потери ежедневно. Касаемо же фрегатов, именно их в составе
оперативно-тактической группы вполне хватало. Потерянные и поврежденные корабли представлялось возможным заменить другими. Между тем, после сильнейшего напряжения, царившего на протяжении последних сорока восьми часов, когда само будущее операции висело в воздухе, удалось достигнуть главного — превосходным образом произвести высадку. Отныне надлежало только запастись выдержкой и наступать. «Никогда даже не думал о возможности проигрыша, — признавался Джулиан Томпсон, — ибо знал, что за нами есть политическая волю>. Однако напряжение тех дней было крайне высоко.В то время как командование обсуждало тактику завтрашнего дня, моряки на покалеченных кораблях трудились всю ночь, спеша произвести ремонт и вернуть суда в строй. «Аргонот» шел на буксире за «Плимутом» к якорной стоянке, а команда выкачивала воду из затопленных отсеков и старалась запустить машину. Неожиданно, без всякой видимой причины выключилась система аварийного электропитания — все прекратило работу. На корабле наступила необычайная тишина. Едва-едва дотащившись до места, судно бросило якорь. При свете факелов мотористы изучали дизельные генераторы. Оказалось, что когда бомба пробила топливный бак, внутрь начала поступать вода, загрязнившая механизмы двигателей солью. Моряки под началом главного военного техника флота Эрена со всем тщанием и долготерпением принялись разбирать узлы и приводить генераторы в порядок. Другие заделывали временными заплатками дыры в борту корабля, «забивая их матрасами и прочей ерундой, точь-в-точь как делали команды Второй мировой», по оптимистичному замечанию Кита Лаймэна. Когда умолк постоянный рокот генераторов и вентиляторов, под звуки которых моряки жили и днем и ночью, «люди вдруг стали шептаться, точно находились в соборе. Все, казалось, достигли предела. Команда была совершенно вымотана после семидесяти двух часов боевой работы». Офицер-водолаз, молодой лейтенант по имени Питер Морган, взял на себя чертовски неприятную и опасную задачу — спустился в залитый соляркой склад боеприпасов в носовой части, где лежали тела оружейников и убившая их неразорвавшаяся бомба. Тридцать минут спустя он появился на поверхности и доложил о том, что бомба лежит прямо на нескольких боеготовых ракетах «Си Кэт».
Аварийное питание на корабле удалось восстановить как раз перед первыми проблесками рассвета. Команда находилась на пределе от усталости и к тому же сознавала, что самые опасные проблемы остались неразрешенными. Лаймэн счел местоположение «Аргонота» на якорной стоянке слишком удаленным — «мы знали, что они вновь пожалуют» — и попросил подтянуть фрегат дальше вглубь залива. После довольно продолжительной паузы появились, наконец, три десантных катера под командой беззаботного Юэна Саутби-Тейлура. Лаймэн направлял действия LCU жестами с мостика, и вот три катера взяли «Аргонот» на буксир и медленно оттащили фрегат вглубь расположений десантных кораблей, где тот и бросил якорь. Вскоре затем парочка деловитых саперов иэ Королевских инженерных войск [345] поднялась на борт и попросила отвести их к бомбам. Уоррент-офицер [346] Джон Филлипс и штаб-сержант Джим Прескотт занялись работой с помощью ракетного ключа и примерно через час обезвредили заряд в котельном отделении за счет контролируемого взрыва. «Все вроде нормально», — известили они команду корабля, с напряжением ожидавшую результатов на верхних палубах. Бомбу в корме удалили и в самом-то деле легко. Но другая, остававшаяся в передней части судна, лежала неудобно, не позволяя саперам подступиться к ней. Оставался один вариант — заделать внешнее отверстие в борту корабля ниже ватерлинии, выкачать воду из оружейного склада, а затем уже заниматься обезвреживанием бомбы. Кэптен поблагодарил саперов, которые отправились заниматься другими делами с тем же непробиваемым спокойствием и невозмутимым видом, как и при появлении на корабле. «Аргонот» пережил целую сагу продолжительностью в неделю, понадобившуюся для устранения ущерба, в то время как на палубе вверху члены команды исправно вставали на боевые посты около зениток для отражения новых вражеских налетов. Лаймэн уведомил коммодора по десантным операциям о неготовности судна передвигаться своим ходом. Однако старый добрый стальной корабль сохранил способность «держаться на плаву и драться». В ближайшие дни «Аргонот» не сидел без дела.
345
Конкретно — из 49-го эскадрона, специализирующегося на обезвреживании боеприпасов. — Прим. ред.
346
Warrant officer — промежуточное звание между сержантским/старшинским и офицерским. — Прим. пер.
Утро субботы вновь выдалось ясным и безоблачным. На стоявших на якорной стоянке судах расчеты зениток находились в полной боевой готовности, ожидая появления врага у своих орудий, пулеметов и пусковых установок, готовясь услышать в громкоговорителе: «Воздух! Красная тревога!» [347] , в то время как челночные перевозки снаряжения и снабжения вертолетами и десантными катерами продолжались. Один «Си Харриер» с «Гермеса» засек кильватерную струю вражеского патрульного катера в районе к югу и атаковал его пушечным огнем. Пилот видел, как команда в отчаянии выбросила судно на прибрежную отмель [348] . Два С-130 под эскортом шести «Миражей» появились над Западным Фолклендом, но британцы не смогли вступить в бой с противником [349] . По мере того как часы тикали, день шел, напряжение стало спадать. Толстые облака сгустились над авиабазами в Аргентине. К тому же становилось очевидным, что неприятельские ВВС зализывают раны после полученной накануне внушительной трепки. Британцы попробовали новую тактику, основанную на продолжении веры в комбинацию «Си Вулф» и «Си Дарт», отправив пару «22–42» из «Бродсуорда» и «Ковентри» на северо-запад как «большую ракетную ловушку», если пользоваться словами адмирала. Расчет строился на идее связать «Скайхоки» и «Миражи» на дальних подступах. Комплексу «Си Вулф» предстояло обеспечить защиту от атак на бреющем полете. Однако в ту субботу два корабля прождали врага напрасно. Пала ночь, а аргентинцы так и не появились.
347
Красная тревога — сигнал «воздушное нападение неизбежно». — Прим. пер.
348
Речь идет о судне Военно-морской префектуры (аргентинской береговой охраны) «Рио Игуасу» (GC-83 Rio Iguazu), которым командовал субпрефект (subprefecto, эквивалент лейтенанта корабля аргентинских ВМС) Эдуардо Адольфо Ольмедо. 22 мая этот 81-тонный пограничный катер западногерманской постройки (тип Z-28 компании Blohm und Voss), чья команда насчитывала 15 чел., перевозил из Порт-Стэнли в Гуз-Грин две безоткатные 105-мм гаубицы «ОТО-Мелара». Согласно приказу от 21 мая бригадного генерала Омара Э. Парады, командующего армейской группой «Побережье», к ОТГ «Мерседес» должны были присоединиться четыре таких орудия, состоявших на вооружении 1-го и 2-го взводов батареи «А» 4-го воздушно-десантного артиллерийского дивизиона 4-й воздушно-десантной пехотной бригады (вместе с ними из Порт-Стэнли в Гуз-Грин отправлялся и батарейный командир, первый лейтенант Карлос А. Чанампа). Две из вышеупомянутых гаубиц и боеприпасы к ним решили доставить к месту назначения морским путем, погрузив их на катер береговой охраны «Рио Игуасу», однако по пути это судно было обнаружено противником и в 8.25 утра 22 мая атаковано в бухте Баттонс-Бэй, в северной части залива Шуазёль, патрульной парой «Си Харриеров» из 800-й эскадрильи ВМА, пилотируемых лейтенант-коммандером Родом Фредериксеном и лейтенантом Мартином Хэйлом. Британские летчики обстреливали «Рио Игуасу» из 30-мм авиационных пушек, на что команда катера отвечала огнем двух кормовых 12,7-мм пулеметов «Браунинг». Аргентинцы даже смогли повредить один «Си Харриер» (этого меткого попадания добился капрал Хосе Рауль Ибаньес), однако их катер был серьезно поврежден, и в итоге его пришлось выбросить на прибрежные скалы. В перестрелке с «Си Харриерами» на судне погиб один из пулеметчиков, второй капрал (cabo segundo) Хулио Омар Бенитес, а еще трое морских пограничников получили ранения. На следующий день, 23 мая, два вертолета Белл-212 из Мальвинской вертолетной эскадрильи (бортовые номера Н-83 и Н-85), базировавшиеся на аэродроме Гуз-Грина, подобрали раненых членов команды «Рио-Игуасу», а также тело второго капрала Бенитеса, и высадили на судно партию ремонтников, которая починила обе находившиеся там гаубицы (фактически только одна из них имела существенные повреждения). Снятые с «Рио-Игуасу» орудия и боеприпасы были доставлены вертолетами в Гуз-Грин. — Прим. ред.
349
В реальности 22 мая аргентинские военно-транспортные самолеты С-130 не высылались к Фолклендским островам, однако в ночь на 23 мая такой рейс совершил один транспортник С-130 (бортовой номер ТС-66), который вылетел в 00.15 из Комодоро-Ривадавии с 15-тонным грузом и в 4.00 приземлился на авиабазе «Мальвинас» в Порт-Стэнли. Забрав там на борт, среди прочего, тринадцать раненых военнослужащих, он снова поднялся в воздух в 4.18, взял курс на материк и в 6.30 утра 23-го числа вернулся в Комодоро-Ривадавию. Согласно аргентинским источникам, в ходе обоих перелетов, до Фолклендов и обратно, эскорт истребителей его не сопровождал. — Прим. ред.
Под покровом темноты британцы дали старт некоторой жизненно важной передислокации. «Гламорган» выступил с целью занять место поврежденного «Антрима» в заслоне судов сопровождения. К огромному облегчению тех, кто находился как на море, так и на суше, «Бриллиант» проводил вон из залива большого белого кита по имени «Канберра» вместе с цепочкой кораблей снабжения. Некоторые командиры возражали, указывая на находившиеся на борту лайнера грузы, однако жизненно важного военного имущества там фактически не осталось. Потеря «Канберры» или даже нанесение ей серьезного ущерба послужили бы катастрофическим ударом по престижу британцев, каковое обстоятельство не оправдало никакие военные преимущества дальнейшего ее пребывания в Сан-Карлосе. Врачебная команда — медики и хирурги — расположились на берегу, на территории забро-шенного рефрижераторного завода в Эйджэкс-Бэй. Коммодор Клэпп и адмирал Вудвард сошлись на целесообразности снизить до абсолютного минимума разгрузку кораблей на якорной стоянке на протяжении дневного времени. Такое решение оказалось серьезным ударом по замыслам 3-й бригады коммандос, ибо вся схема планирования у нее основывалась на условии постоянного функционирования служб тыла бригады по доставке снабжения в Сан-Карлос. Вместо того сосредоточивать необходимое имущество начали в районе селения Эйджэкс-Бэй, где представлялось возможным максимально быстро осуществлять доставку снаряжения и прочих грузов с помощью плавучих понтонов НИИ военных инженерных средств. Каждую ночь колонна кораблей снабжения отправлялась на якорную стоянку и на протяжении нескольких часов осуществляла разгрузку, заканчивая ее и снимаясь с места перед рассветом для отхода в более безопасное открытое море — к востоку от места дислокации ударной группы. Данная процедура радикальным образом удлиняла процесс доставки материалов, вызывая глубокое разочарование у членов штаба 3-й бригады коммандос, которые досадовали на командование Королевских ВМС, принявшее важное решение без учета мнения морских пехотинцев. Однако понять позицию ВМС легко. К тому же военно-морской штаб полагал, что начальство сухопутных сил значительным образом осложняет проблемы, поскольку само не знает, что ему нужно в первую очередь — каковы приоритеты в данный момент.