Битва за Фолкленды
Шрифт:
В тот же день Вудвард получил от Филдхауза разрешение отдать бригаде коммандос приказ высадиться на Фолклендских островах по своему собственному разумению. Более всего теперь командир соединения нуждался в плохой — самой только возможно скверной — погоде, дабы лучше замаскировать процесс подхода кораблей к островам. Делать прогнозы для оперативного соединения приходилось специалистам на бортах кораблей, как говорится, на глазок, поскольку Аргентина, понятное дело, не транслировала для них метеосводки. И вот «меты» на «Гермесе» сообщили КПФ, что, по их мнению, завтра, 20-го, надо ожидать семидесятипроцентной вероятности «полного мрака». Затем, как есть основания предполагать, наступит период прояснения. Как некогда Эйзенхауэр накануне дня «Д», так теперь и Вудвард один отвечал за решение, на которое, как он точно знал, возлагала надежды нация. Джулиан Томпсон предпочитал вступить в Фолклендский пролив в сумерках, чтобы дать бойцам максимальное количество часов темноты для достижения наибольшего успеха в ходе выполнения поставленных задач. Но в ВМС ключевым моментом считали последнюю фазу движения по морю. После спора между коммодором Клэппом и бригадиром Томпсоном стороны выработали компромисс. Час «Ч» сдвигался на шесть часов назад, чтобы флот смог воспользоваться темнотой в процессе захода для десантирования. Затем Вудвард отдал приказ к выступлению ночью, рассчитывая произвести высадку на заре в пятницу, 21 мая.
На десантных кораблях морские пехотинцы и парашютисты сгрудились в столовых и в проходах, в кладовых и в каютах. Простор для движения и возможности расположиться поудобнее отсутствовал, кто-то устраивался отдохнуть на выкладке, кто-то чистил оружие, писал письма, читал пламенные истории о войне одна из добровольно выбранных культурных диет на протяжении долгого путешествия на юг. Молодые офицеры в скученных каютах
295
В действительности 19 мая 1982 г. при аварийном падении транспортно-десантного вертолета «Си Кинг» НС.4 (с бортовым номером ZA294) из 846-й эскадрильи ВМА погибли 18 военнослужащих САС (7 из эскадрона «D», 5 из эскадрона «G», 2 из обслуживающего персонала 22-го полка САС и 4 из группы связистов 264-го эскадрона связи, приданной эскадрону «G»), а также двое военнослужащих 603-й партии наведения тактической авиации — флайт-лейтенант Гарт У. Хокинз, ставший первой и единственной безвозвратной потерей личного состава КВВС в ходе Фолклендской войны, и капрал Королевского корпуса связистов Даглас Ф. Маккормик. Из троих членов экипажа «Си Кинга» погиб один (капрал Майкл Д. Лав) и двое сумели спастись. Всего на борту рухнувшего в воду британского вертолета находилось 30 чел., из которых уцелели только 9 (они успели выскочить через открытую боковую дверь, прежде чем машина скрылась под волнами). Следует отметить, что М. Хастингс и С. Дженкинс, вероятно, по причине отсутствия у них соответствующей информации в период работы над книгой, не сообщают подробностей о другом вертолете «Си Кинг», уничтоженном в то время на территории Чили. Этот вертолет 846-й эскадрильи ВМА с бортовым номером ZA290, пилотируемый лейтенантом Королевской морской пехоты Ричардом Хатчингзом, взлетел в ночь с 17 на 18 мая с авианосца «Инвинсибл», чтобы перебросить команду бойцов из эскадрона «G» САС на остров Огненная Земля, где объектом их наблюдения или, возможно, диверсии должна была стать аргентинская военно-морская авиабаза «Альмиранте Кихада» в Рио-Гранде (по другим источникам, он имел задание высадить две группы спецназа — одну на Огненной Земле, а другую на юге провинции Санта-Крус, в районе авиабазы Рио-Гальегос). В условиях плохой погоды Хатчингз не смог доставить спецназовцев в назначенное место и высадил их в районе Магелланова пролива, на берегу залива Байя Инутиль в чилийской (западной) части Огненной Земли. Затем он должен был утопить свою машину, чтобы сохранить тайну операции, однако этот план сорвался, и ему пришлось совершить посадку на пляже возле Агуа Фреска, на расстоянии около 20 км (11 морских миль) к югу от чилийского города Пунта-Аренас. Там британский пилот и два других члена экипажа подожгли в ночь с 18 на 19 мая свой летательный аппарат и спустя несколько дней сдались чилийским властям (в Чили им оказали хороший прием, поскольку тогдашнее правительство генерала Аугусто Пиночета занимало пробританскую позицию). Когда бойцы САС, уже проникшие на территорию Аргентины (возможно, это были две отдельно действующие разведгруппы), услышали об уничтожении вертолета, они прервали свою миссию и отправились назад в Чили (согласно некоторым данным, спецназовцев, находившихся на Огненной Земле, в конце мая подобрала британская подводная лодка «Оникс»). На их поиски командование аргентинской 11-й механизированной пехотной бригады выделило специальный отряд из 20 чел., сопровождаемый офицерами контрразведки. 4 июня два британских «туриста» были обнаружены при попытке пересечь границу возле небольшой шахтерской деревни. Одному из них удалось бежать, а другого, имевшего при себе новозеландский паспорт, аргентинцы задержали, однако вместо того, чтобы отослать пленника в Буэнос-Айрес, бригадный генерал Оскар Энрике Герреро, возглавлявший 11-ю механизированную пехотную бригаду и аргентинский гарнизон в Рио-Гальегос, приказал отпустить его (вероятно, он сделал это под дипломатическим давлением). — Прим. ред.
20 мая команды на судах поднялись задолго до рассвета, позавтракали и разошлись по боевым постам. Тогда аргентинские военно-воздушные силы не успели еще продемонстрировать свою внушительную ударную мощь. Тем не менее все знали, что самая опасная фаза десантной операции началась в дневные часы, когда эскадры приближались к Сан-Карлосу. Командованию очень бы хотелось, чтобы противник как можно дольше оставался в неведении о цели их движения. До второй половины дня они следовали курсом на юго-запад, в направлении самого Порт-Стэнли. Только приблизившись к берегу Восточного Фолкленда, флот резко повернул на запад, в сторону Фолклендского пролива — водного прохода между двумя островами.
С первым проблеском рассвета они узрели вокруг себя лишь плотный густой туман. Предсказатели не ошиблись. Вступив в четверг в этом бело-сером мраке на мостик «Фирлесса», кэптен Джереми Ларкен, чью голову покрывали каска и огнезащитный капюшон, отдал целый ряд сжатых и точных распоряжений на суда колонны. «Канберре» неоднократно говорили перестать травить за борт. Теперь они опять этим занимаются, — проговорил он твердо. — Скажите, пусть прекратят». Плавающий мусор мог стать опасным ориентиром для неприятельского корабля или летательного аппарата разведки — отличный шанс засечь конвой по оставленному им следу. Всего где-то в километре-полутора впереди показался «большой белый кит», торжественно вздымавшийся на поверхностью моря на очередном вираже зигзага. Собирались вроде бы покрасить лайнер в серый цвет еще тогда на стоянке, когда находились на острове Вознесения, но казалось, не хватит времени или краски. Теперь уже точно было поздно — судно представляло собой отличную мишень для самолета-штурмовика. Вокруг лайнера в тумане проглядывали серые силуэты фрегатов и десантных кораблей, державших курс в направлении Восточного Фолкленда. Шли со скоростью всего 11 узлов, равняясь на самое тихоходное судно. «Скажите канонирам смотреть в небо, — проговорил Ларкен, бросив взгляд через отверстия в ограждении из мешков с песком на позиции артиллерии ПВО и на расчеты у «Бофорсов». — Они на самом-то деле отличные парни, но в семнадцать с половиной труднее всего бывает сосредоточиваться на деле». Медленно текли часы. Метеорологи предупредили о возможном в любой момент прояснении. Более всего напряжения на мостике добавляли короткие донесения, приходившие туда время от времени по двусторонней оперативной связи: «Два «Скайхока» только что поднялись с Рио-Гальегос, курс такой-то, скорость такая-то. Предположительное время прибытия в ваш квадрат во столько-то». «Четыре «Миража» направляются в вашу сторону, дистанция сто шестьдесят миль, время прибытия во столько-то». Британские подлодки и разведка САС отслеживали движения на аргентинских авиабазах на материке и постоянно поставляли данные командованию соединения. Вражеские самолеты целый день крутились где-то совсем рядом с флотом, возникая на краешках экранов РЛС в оперативных рубках, но, по какому-то необычайному везению, так и не засекли или по крайней мере не попытались атаковать британские корабли.
Большинство
британских капитанов не верили, что их судов не заметили. На мостике фрегата «Аргонот» кэптен Кит Лаймэн смотрел на компании корабельных гардемаринов, поваров и связистов на постах у пушек «Бофорс» и семнадцати «Эрликонов» и пулеметов. «Я не мог поверить, что нам тут все так запросто сойдет с рук. Не покидала мысль: идем в ловушку? Не будет ли как с японцами на Окинаве, когда тоже дали спокойно подойти близко, а уж потом мы нахлебались будь здоров?» Генерал-майор Мур послал десанту пожелание доброй удачи, содержавшее, как казалось некоторым, неуместные напоминания о грустных прецедентах: «Красные и зеленые береты [296] отлично показали себя на Суэце. Я верю, они отлично покажут себя и в Сан-Карлосе». Джулиан Томпсон бездеятельно сидел в каюте командира «пассажиров» на «Фирлессе», даже на беглый взгляд, казалось, донельзя вымотанный постоянным напряжением. Он думал о невероятной уязвимости плавучих мишеней вокруг, например об «Элке» с 2000 тоннами боеприпасов на борту. Комбриг страшно злился на себя из-за того, что, потратив множество усилий на рассредоточение подразделений бригады, даже не подумал о штабе, собранном целиком в одном месте, — на «Фирлессе». Если всех выведут из строя разом, кто тогда и как будет направлять действия бригады? Теперь, однако, было уже слишком поздно. Офицеры молча сочувствовали командиру, но ничего не могли поделать для успокоения его страхов.296
Т. е. британские парашютисты и морские пехотинцы. — Прим. ред.
А в более чем ста милях восточнее Вудвард с авианосцами курсировал своей привычной уже «беговой дорожкой». Позднее адмирал говорил «о борьбе с собой, о попытках заставить не брать в советчики собственные страхи». Много раз на протяжении войны он ловил себя на мысли, что не может постичь того, как адмиралы Второй мировой многие годы подряд выносили стресс ведения боевых действий с неприятелем, имея в море сотни кораблей. С каждым этапом кампании, с тех пор как ударная группа отправилась в поход на юг из Гибралтара, количество вариантов развития событий, имевшихся в распоряжении британцев, неуклонно сокращалось. Теперь их не осталось ни одного. Если Нортвуд, военный кабинет или сам адмирал не воспользовались правом отдать десанту приказ поворачивать до 6 часов вечера того дня, значит решено — битве на суше быть. А уж взяв старт, они были обязаны выиграть гонку. На мгновение в темных глубинах сознания Вудварда зашевелилась неприятная мысль, заставившая его задать вопрос самому себе: как же идти домой в Англию, если провалюсь? Однако командирам, занесшим меч для битвы, не должно размышлять о подобных вещах. Высадка будет успешной.
Многие из солдат не получали прямого приказа к действию — они просто осознавали, что достигли момента, после которого пойдут вперед, если только их не догонит команда остановиться. Подполковник Херберт Джонс находился среди бойцов своего 2-го парашютного батальона на пароме «Норланд». Он попросил морского связиста просигналить соседям на «Бродсуорд»:
«Приказ получили?»
«Да, — отозвались с Бродсуорда. — А вы нет?»
Несколькими минутами спустя фрегат сблизился с паромом и произвел выстрел из сигнальной пушки, заряженной вынужденно коротким сообщением:
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ОПЕРАЦИЯ «САТТОН»
ООГ [297] 317.019N май 190230 Гр.
Кораблям приготовиться к высадке десантов
1. День «Д» — 21 мая 82 г.
2. Час «Ч» — май 82 г. 210639 Гр.
3. Тотчас же обеспечить подвоз боеприпасов на передовую
4. Приступить к действию
Бойцы внизу готовили к бою гранаты, проверяли оружие, запихивали патроны в пулеметные ленты, дремали или разговаривали. Когда свет начал меркнуть, они поняли — первый из крайне рискованных моментов миновал благополучно. Познакомившись с истинной мощью неприятельских военно-воздушных сил в следующие дни, они стали хорошо представлять себе, от какой беды уберегла их судьба 20 мая. Если бы распогодилось хоть на час, и противник устроил серию налетов вроде тех, которые разворачивал уже назавтра, у десанта осталось бы совсем мало шансов избежать катастрофы. Зенитные ракетные комплексы «Си Вулф» и ствольная артиллерия ПВО на кораблях уничтожили бы какую-то часть самолетов, но многим другим удалось бы прорваться точно так же, как получилось 21 мая. Потеря одного или более десантных кораблей послужила бы огромным политическим ударом в самом начале сухопутной фазы кампании.
297
Объединенная Оперативная Группа. — Прим. ред.
Но тогда… тогда наступил момент, когда британцы пожинали плоды отваги и счастливого неведения истинного положения дел — не знали способностей вражеских военно-воздушных сил. Тем временем пока парни на десантных кораблях в большинстве своем урывали немногие часы для сна, уверенность капитанов в удаче начинала постепенно расти. «С атмосферой все вроде бы было в порядке, — говорил Джереми Ларкен. — Похоже, затея выгорит». Они имели шансы проскочить. Около 10 часов вечера на большинстве кораблей бойцы получали походный ужин — бифштексы на «Канберре», жаркое на некоторых других кораблях, где царила страшная теснота. Затем воины начали готовиться: раскрашивать себя перед битвой черным камуфляжным кремом, дабы «придать лицу устрашающий вид», закрывать огромные рюкзаки берген и надевать каски. На десантных кораблях проводники вели роту за ротой через джунгли проходов, люков и трапов к танковым палубам. Когда морские пехотинцы и парашютисты пробирались через боевые посты моряков, те напутствовали солдат: «Задайте им там трепку, братишки». На танковых палубах царила почти полная темнота, немного рассеиваемая лишь тусклым светом красных ламп наверху. Тонкая цепочка красных фонариков, словно гирлянда с лампочками на рождественской елке, обозначала проход между «Вольво» и «Ленд Роверами», ведший в док, где, выбросив призывно сходни, стояли десантные катеры. Бойцы спустились туда, расселись на холодной стальной палубе, ожидая, когда док наполнится водой.
На каждом из десантных кораблей на четыре LCU и четыре меньших LCVP погружались подразделения первой волны высадки — всего два батальона с восемью единицами бронетехники двух взводов полка «Блюз-энд-Ройялс» [298] . Вдруг наступил нервный момент — зазвучала воздушная тревога. Скорчившиеся, притиснутые друг к другу в корпусах десантных катеров люди только тихо ругались, проклиная судьбу из-за невеселого шанса очутиться запертыми как в клетке в доке перед лицом атаки вражеской авиации. Но вот тревоге дали отбой. Огромная сходня в корме опустилась, под десантными катерами зажурчала вода — начиналось наводнение дока. Затем катера вошли в Фолклендский пролив возле устья залива Сан-Карлос-Уотер. Небольшая навигационная ошибка привела к опозданию — нарушению графика. Задержка с пересадкой 2-го батальона Парашютного полка с «Норланда» на LCU еще увеличила отставание. Но вот маленькая флотилия под руководством Юэна Саутби-Тейлура начала свой путь в темноту в тишине, нарушаемой только монотонным урчанием двигателей десантных катеров да «бух-бум» артобстрела с моря, предпринятого для отвлечения внимания противника — корабельная артиллерия била по его позициям на Западном Фолкленде и на высоте Фаннинг-Хед к северу от Порт-Сан-Карлоса (у самого входа в залив Сан-Карлос-Уотер). Туман полностью рассосался, в чистом небе над головами засияло солнце. Было жутко холодно и многие дрожали, с интересом поглядывая на вспышки выстрелов и на острые очертания гор Восточного Фолкленда, думами о которых многие жили последние недели. Парни тихо переговаривались друг с другом, жевали неизбывный «орешек» и получше устраивались с рюкзаками, боеприпасами и оружием при себе между ящиками с минометными гранатами.
298
Район высадки первой волны британского морского десанта у селения Сан-Карлос получил название «Блю Бич» (Blue Beech, «Синий пляж»), при этом 40-й отряд коммандос КМП высаживался с «Фирлесса» на участке «Блю Бич 1» (севернее Сан-Карлоса), а 2-й батальон Парашютного полка десантировался с «Норланда» и «Интрепида» на «Блю Бич 2» (южнее Сан-Карлоса). — Прим. ред.
Южнее крупная партия из состава эскадрона «D» САС уже вступила в действие, поливая огнем пулеметов, минометов и ракет MILAN аргентинский гарнизон в Дарвине. Атакующие вышли на позиции после крайне напряженного форсированного марша, как мулы нагруженные выкладкой и дополнительными боеприпасами. Один из тех парней позднее вспоминал: «Такого крутого рывка я не припомню за всю свою службу в САС». Уже потом аргентинский командир в Гуз-Грин признавался, что решил, будто его атакует подразделение размером с батальон. Тем временем «Гламорган» выполнял другой отвлекающий маневр — обстреливал ареал севернее залива Беркли, где первоначально британцы и предполагали осуществить высадку. Как раз в тот день исполнилось пятьдесят командиру эсминца, кэптену Майку Бэрроу, и когда тот вошел в оперативную комнату поздно ночью после 126-го выстрела артиллерийского «салюта», то нашел там всех своих офицеров, встретивших его пением «С днем рожденья».