Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

Николай Викторович Кордашевский, начальник охраны экспедиции: «Я взглянул по направлению поднятых голов и увидел не орла, а громадный желто-белый сверкающий шар на солнце. Какой же это орел — это шар, сказал подходящему Н. К. Р. и бросился в палатку за биноклем. Им я опять скоро нашел в воздухе странный предмет. Совершенно явственно, около 1/2 километра над нами на высоте, шел шар. Снаружи не было видно ни веревок ни гондол. Н. К. Р. [191] ², Ю. Н. [192] и несколько монгол и я наблюдали необычайное явление. Шар идет по прямой линии с востока на запад и вдруг, повернув под прямым углом на юг, скрывается, все уменьшаясь, за ближайшей горной грядой» [193] . «Но, во-первых, было совершенно ясно, что этот, я не могу назвать его иначе как сферический аэростат, переменил курс, повинуясь точному повороту руля…» [194] .

191

Николай Константинович Рерих.

192

Юрий Николаевич Рерих.

193

Декроа Н. «С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии». Л. 24. 5 июня.

194

Декроа Н. (Н. В. Кордашевский) «С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии». Л. 56.

НЛО, наблюдавшийся над лагерем, был шар-пи-лот, базы которого располагались в окрестностях столицы Монголии и приграничном поселке Сан-Чин. В 1926 году управляемые шары-пилоты запускались советским ученым и воздухоплавателем Владимиром Болеславовичем Шестаковичем. Еще 7 июня того же года он совершил пробный полет [195] . Летательные аппараты должны были способствовать изучению атмосферы Монголии и применяться для составления точных карт. Но помимо сугубо мирных задач шар-пилот с воздухоплавателем на борту выполнял и спецзадания— разведывательные полеты в глубь территории Китая. Кроме того, эти аппараты в экстренных случаях использовались для «аварийной» связи. Достаточно было сбросить вниз вымпел с грузом и сообщением.

195

ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 32. Д. 39. Л. 46.

Полеты на таких шарах были небезопасны. Сферы наполнялись светильным газом, получаемым при перегонке каменного угля. Своим названием этот газ обязан тому, что когда-то использовался для освещения улиц. В его состав входил водород, метан и небольшое количество высших производных ароматического ряда.

При снижении или маневре пилот открывал специальный клапан, расположенный в стенке сферы. Через клапан выходила часть газа и в том числе высшие производные ароматического ряда, придавая снижению «несказанный запах». В «Шамбале сияющей» Рерих упоминает, что появление сферы сопровождалось ароматом: «…в каменной пустыне, находящейся в нескольких днях от жилья, многие из нас одновременно ощутили веяния изысканного аромата. Так было несколько раз. Мы никогда раньше не нюхали такого приятного запаха» [196] . Последние сомнения о миссии НЛО рассеивает доктор Рябинин в своем дневнике записью, сделанной на следующий день после «чуда»: «С утра всем участникам Миссии стало известно, что замеченный нами вчера утром блестящий предмет, двигавшийся на значительной высоте, был воздушный аппарат «Братства», возвращавшийся из-под Мукдена [197] в Тибет по выполнении поручения к Таши-ламе, которому, между прочим, было указано, что в Монголии должен быть особый геген» [198] .

196

Рерих Н. К. Шамбала сияющая. — М. М. С. Ф. Р. — 1991.— С. 14.

197

Местечко под маньчжурским городом Мукденом — Сандакпу. Здесь в монгольском монастыре в то время (в 1927 Году) находился Таши-Панчен-лама.

198

Первосвященник Монголии, Богдо-геген. «Миссия Рериха. Развенчанный Тибет». Дневник доктора миссии К. Н. Рябинина. Л. 333–334. 6 августа.

Наверное, это самая важная запись из дневника Рябинина. Здесь он указывает на связь Таши-Панчен-ламы, экспедиции Рериха и монгольского, а точнее, советского посольства в Тибет, которое было санкционировано решением ЦК ВКП(б), а проведено НКИД и Разведывательным управлением Красной Армии. Но об этом в следующей главе.

Глава 25. Неизвестный вестник

1

С точки зрения обывателя, Тибет — это медвежий угол, дремучая глухомань. В сущности, так оно и есть. Представьте себе огромное плато величиной с Бразилию, но абсолютно безжизненное, ландшафт которого напоминает лунный. Только в редких долинах тут обитают люди, исповедующие буддизм и верящие в пользу магии. Так выглядит эта высокогорная страна.

В начале XX века Тибет ненадолго обрел независимость. Он отпал от Китайской империи и завис между Британской и Российской. Геополитика диктовала аборигенам свои жесткие правила, но оставляла маленькую лазейку для дипломатической торговли. Георг V и Николай II кое-как договорились между собой о сферах влияния — ведь императоры были родственниками. Но и Тибет кое-что выиграл— он стал страной, запретной для европейцев. Ни один русский или англичанин уже не могли появиться на священной для буддистов территории. Запрет этот, естественно, не распространялся на российских буддистов — калмыков, бурят и алтайцев, — и буддистов Британской Индии, жителей Ладакха и Сиккима.

Да еще британский резидент в княжестве Сикким мог совершать вояжи в Лхасу, но время его визита и маршрут строго регламентировались. Кроме того, в небольшом тибетском городке Ятунг возникла британская миссия с торговым агентом во главе, которого охранял взвод английских солдат численностью в сто пятьдесят человек. Стараясь приблизить этот уголок земли к цивилизации, в Лхасу провели телеграф, связавший город со столицей Британской Индии. Ну и самое существенное — в Тибет можно было проникнуть тайно, как это сделал в 1923 году англичанин Мак-Говерн. Переодетый и загримированный, он смог достичь столицы буддийского королевства, правда, здесь он чуть было не стал жертвой разъяренных монахов, которые узнали про дом, в котором укрывался шпион. Его спасло только стечение обстоятельств. Впрочем, несмотря на многие странности положения, Тибет был фактически зависимым от Британии государством, и Лондон не давал ему об этом забыть.

Нет, белых здесь не ждали.

А белые следили друг за другом из-за Гималайского хребта. Англичане фиксировали все советские тайные посольства к Далай-ламе. Кремлевские агенты в Лхасе следили за визитами британских резидентов. Но все делалось очень тактично и тонко, как «в лучших домах Филадельфии и Лондона» — ибо любой резкий шаг мог привести к войне в стратегическом сердце Азии. А война должна была начаться вовремя, а не досрочно.

2

В Монголии, как и в Тибете, был когда-то свой буддийский первосвященник. Так же как и Далай-лама, он время от времени перерождался и обретал новую оболочку. Его звали Богдо-геген VIII. Последние годы своей жизни патриарх посвятил собиранию священных книг, а также порнографических рисунков и фотографий. Его коллекцию можно было бы назвать всеобъемлющей. Это тем более удивительно, если знать, что последние десять лет своей жизни Богдо был абсолютно слеп. В 1924 году он умер, и престол опустел в ожидании нового перерождения.

Правительство революционной Монголии долго не могло решить — нужен стране первосвященник или нет. В ЦК Монгольской Народно-Революционной партии сама постановка этого вопроса вызывала раздражение. Остроту ситуации придала молва, будто на реке Иро в семье шаманки родился мальчик, в котором многие узнают черты покойного Богдо. Подтвердить полномочия ребенка могло только одно лицо— Далай-лама XIII, правивший в далекой Лхасе.

В начале ноября 1926 года в Урге состоялся III Великий хурулдан [199] . На нем выступил с отчетным докладом председатель правительства МНР Цырендорчжи. Касаясь ситуации с первосвященником и другими святыми, он сказал: «Решение вопроса о хутухтатах [200] и хубилганах [201] партия и правительство высказались передать Далай-ламе; если он подтвердит или укажет на появление Хубилгана [202] , то правительство не станет препятствовать и вмешиваться в религию масс. Этот вопрос пока еще не отправлен и желательно выслушать мнение представителей 3-го Великого хурулдана».

199

Так в Монголии называли съезд.

200

Святые.

201

Перерожденцы.

202

Здесь: первосвященник Монголии Богдо-геген.

В прениях по докладу председателя правительства один из делегатов, некто «военный», имя которого в стенограмме не зафиксировано, сказал прямо из зала: «Есть новоявленный святой ребенок, нет окончательного мнения о его приглашении или отказе. Решение этого большого вопроса лучше передать Далай-ламе».

По окончании съезда предложение «военного» было отражено в пункте втором решений III Великого хурулдана: «…по этому вопросу запросить мнение Далай-ламы».

Драматургия спектакля, который назывался III Великий хурулдан, была предопределена еще десять месяцев назад в Москве таким серьезным автором, каким являлось Политбюро ЦК ВКП(б). Его заседание состоялось 11 февраля 1926 года. С докладом «О Тибете» выступил нарком иностранных дел Чичерин. Выступление Георгия Васильевича, посвященное тайным контактам советского правительства с горным королевством, его лидерами и оппозицией, было столь убедительным, что решение вопроса было занесено в «Особую папку», куда попадали только сверхсекретные документы. Шестой пункт в графе решений гласил: «а) Принять предложение НКИД об отправке в ближайшее время в Лхасу неофициального представительства, под видом представительства МНР; б) ассигновать на содержание 20 тысяч рублей» [203] .

203

РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 546.

Решение Политбюро послужило началом операции, которую совместно проводили НКИД и Разведупр РККА. Кураторами от своих ведомств выступили дипломат и специалист по секретным переговорам Борис Мельников и выпускник Восточного отделения Военной академии, мастер конспирации, долгое время работавший в Китае нелегалом, Анатолий Климов [204] . Они прибыли в Ургу накануне отправки экспедиции. Здесь подопечным Климова стал молодой калмык из СССР Мацак Бимбаев. Он уже побывал в Монголии в начале 20-х годов в составе миссии советских военных инструкторов, но новая роль требовала от него иных навыков. Этой операции придавалось большое значение. Еще в Москве Бимбаева вызывал к себе для личного инструктажа начальник Разведупра Ян Берзин [205] . Он же в общих чертах обрисовал калмыку легенду, в рамках которой тот будет существовать. Фабула заключалась в том, что Бимбаев будет слугой одного монгольского аристократа, роль которого в действительности исполнит его земляк, секретный политический агент СССР [206] , калмыцкий коммунист, председатель ЦИК Совета депутатов Калмыкии Чапчаев. Пилигримы присоединятся к миссии монгольского ламы-дипломата Гомбоиштина. Его уполномочит правительство МНР испросить разрешение Далай-ламы на признание перерожденца — мальчика с реки Иро. Впрочем, это дело сугубо монгольское. Главное — следует добиться конфиденциальной встречи с владыкой Лхасы. В этом пилигримам помогут. Во время такой беседы Чипчаев откроет Далай-ламе свое истинное лицо и попытается склонить его на сторону СССР, который в случае положительного ответа будет готов снабдить горцев оружием. Миссия же Бимбаева должна будет заключаться прежде всего в сборе сведений о вооруженных силах Тибета, их численности, военной промышленности и состоянии стратегических дорог.

204

Архив Музея революции. Ф. 58-4-24.

205

Магнитофонная запись интервью Бимбаева, сделанная А. И. Андреевым.

206

РЦХИДНИ. Ф. 144. Oп. 1. Д. 42. Л. 9.

Пятого ноября 1926 года караван политических пилигримов вышел из пункта Юм-Бейсе и взял направление на Лхасу. Спустя пять месяцев он был остановлен у последней перед столицей крепостью — Нагча. За время задержки и переговоров с местными губернаторами о разрешении для дальнейшего следования в Лхасу Бимбаев сделал обследование важного района. Здесь поблизости находились три оружейных завода. Один из них располагался у перевала Улан-Дабан в семи верстах от Лхасы. Благодаря знакомству с директором разведчик попытался проникнуть в цеха. Здесь он был задержан бдительной охраной, но сумел бежать.