Битва за Изнанку

Я кивнул. И рассказал, что хочу провернуть. Правда, не обмолвился — где. Но, думаю, если Травница имеет нужные связи в Петербурге, ей не составит особого труда понять, о чем идет речь.

— Видишь, я была права. Тебе нужна не разрыв-трава. Тебя ввело в заблуждение ее название. Пойдем, я покажу, что может подойти лучше.

Она вскочила на ноги и торопливо зацокала в сторону оранжереи, а я поплелся за ней, раздумывая о разном. Например, может ли Инга быть действительно союзником? Девять рубцов, на минуточку, это почти кощей. И судя по всему, поднять «левел» ей не стоит таких уж больших усилий. Еще думал о своем абсолютно не аналитическом складе ума. Мне хватало всего пары строчек в дневнике Спешницы, чтобы решить, что нужна именно разрыв-трава. Размышлял, что если женщина дорого и хорошо одета, она выглядит намного сексуальнее, чем полуголая, почти на все готовая девица. Правда, последнюю мысль постарался отогнать подальше. Потому что на обтянутую юбкой задницу, которая приводила к подобным раздумьям, могли смотреть как минимум поэты серебряного века. А это уже какая-то легкая геронтофилия.

— Называется растение Бешеной маковкой, — на ходу читала мне курс магической ботаники Инга. — Его вот уже какой век пытаются уничтожить, да только все никак не получается. Растение достаточно неприхотливо. Семена могут лежать несколько лет, пока не представится случай пустить корни. Бешеную маковку можно сравнить с чужанским борщевиком. В общем, та еще гадость.

Мы прошли весь огромный зал оранжереи, где в углу располагалось нечто вроде теплиц. В одну из них мы и вошли. И Травница сразу указала в угол, где и находилось искомое растение. Мало того, что отделенное толстой стеклянной дверью, так еще и накрытое печатью.

Сама маковка представляло собой гигантский куст с бурыми плодами-коробочками. В которых, по всей видимости, и находились семена. Ничего такого, никаких шипов на стебле или колючих листьев. Да, необычный кустарник, но не более.

— Маковки еще не дозрели, поэтому семена внутри можно трогать голыми руками, — сказала Инга. — Тебе надо будет лишь высыпать их туда, куда ты захочешь. А потом…

— Облить чудо-зельем, которое ускоряет рост, — кивнул я.

— Все даже проще. В обычном режиме Бешеная маковка зреет несколько лет, прежде чем плоды разорвутся, чтобы засеять округу семенами. Вместе с разрушением плодов, высвобождается особая жидкость. Что-то вроде сильной кислоты, которая может разъесть все что угодно. Поэтому пришлось и стекло зачаровывать. Но спровоцировать рост маковки может только одно средство — кровь.

— В смысле — человеческая?

— Это будет лучший вариант, — спокойно ответила Инга. — Но ее надо совсем немного, поэтому можно просто порезать себе руку. А потом желательно держаться подальше. Бешеная маковка разрушит все, что нужно.

Травница повернулась ко мне, сложив руки на груди. Впрочем, я и сам обо всем догадался. Настало время поговорить об оплате.

— Итак, что я получу, если дам тебе эти семена?

— Мою искреннюю благодарность? — сказал я. И Инга опять улыбнулась. — Я думал, что не все измеряется деньгами.

— Ты прав, конечно, не все. Но в то же время все покупается и продается. Исключений нет, надо лишь знать точную цену. Или то, что нужно твоему собеседнику. И если ты знаешь цену, то нет ничего невозможного. Тогда союзниками могут стать даже те, кто прежде держали нейтралитет или вовсе были врагами.

Я тяжело вздохнул. Все-таки общаться с умной женщиной — одной удовольствие. А не общаться — другое. Мне нравились тетеньки попроще. Или хотя бы моего возраста.

— Как бы то ни было, денег у меня нет. Да и едва ли они тебя заинтересуют. Но я могу замолвить о тебе словечко перед Великим Князем. К примеру, сказать, что Бешеную маковку мне дала Травница из Выборга.

Инга хитро сощурилась.

— Ты стал мудрей, Матвей. Или тебе кто-то подсказал, что мне интересно. Что, впрочем, тоже говорит о твоем уме. Я сомневаюсь, что ты просто попал пальцем в небо.

От этих слов почему-то похолодело внутри. Казалось, Травница видит меня насквозь. Я вообще не очень-то хотел подставлять ту же Наталью.

— У меня сильно развита интуиция.

— Самое лучшее, что ты можешь сделать сейчас — промолчать. Не люблю, когда мужчины грубо и неискусно врут. Итак, твоя цена меня полностью устраивает. Заключим сделку?

Я был, само собой, внимателен, как никогда. Как-то стало входить в привычку, что надо следить за каждым словом. Хоть в чем-то от рубежничества был существенный плюс. Ты начинал «фильтровать базар».

Сошлись на том, что я при удобном случае скажу Великому Князю, что семена для задания мне выделила Травница Инга из Выборга. Но рассказать Святославу я был обязан, поэтому здесь можно было даже не напрягаться. Клятва договора бы сделала все за меня.

Травница так легко согласилась на эту сделку еще и по причине самого растения. Ведь по сути, это был сорняк. Думаю, если бы я приложил усилие, то нашел его где-то еще. Проблема в том, что напрягаться как раз не хотелось. Поэтому, можно сказать, что мне повезло. От одного осознания этого внутри похолодело.

В общем, мы ударили по рукам, Травница вошла в теплицу к маковкам и достала со Слова нож. Учитывая, что я видел всю подноготную секретного хранилища Инги, это было даже забавно. Иными словами, она взяла нож со стола в теплице, где жили зеленухи.

Травница ловко и быстро срезала пару коробочек и выпотрошила их содержимое себе на ладонь. Семена оказались крупные, чем-то напоминающие тыквенные семечки, только более круглые. Странно, что никакой кислоты лично я не увидел. О чем сразу же спросил Ингу.

— Она появляется, только когда маковки уже зрелые, — объяснила мне Травница. — Но если ты сомневаешься, идем, покажу тебе кое-что.

Мы выбрались на задний двор. И на минуту у меня возникло даже какое-то подозрение, что все вокруг — это мираж. А Инга на самом деле обычный и вменяемый человек. Потому что на заднем дворе у нее царил чудовищный беспорядок. Здесь валялись разные вещи, которые обязательно пригодятся тебе позже, но не чаще раза в жизни. А, может, и никогда не пригодятся. Глядя на пустые горшки, доски, мешки с чем-то сыпучим, рассыпанный аквагрунт, покрытую вековой пылью мебель, проржавевший садовый инструмент, я отчетливо понимал, что Инга не часто сюда выходит.

— Возьми ту доску и положи здесь, — скомандовала она, ткнув наманикюренным пальчиком. У меня опять возник когнитивный диссонанс. Как с такими ухоженными ногтями можно возиться в земле?

Я послушно исполнил приказание, после чего Травница положила единственное семечко прямо на дерево.

— Под воздействием крови Бешеная маковка будет расти где угодно, — объяснила она.

Тут же вытащил откуда-то небольшую булавку — будто бы даже не со слова, а просто сняла с блузки — ткнула палец, и несколько крохотных капель сорвались с него и окрасили семечко в алый цвет. После чего Инга проворно, несмотря на собственные каблуки и бедлам вокруг, отскочила подальше. И потянула меня за рукав. Мы устроились шагах в двадцати от семечка. А Травница заодно еще создала какой-то непроницаемый купол. Видимо, нечто вроде щита.

— Нужно немного времени, — объяснила она. — А потом все случится.

Однако я уже видел, что происходит нечто странное. Создавалось ощущение, что кровь быстро испаряется. На самом деле семя Бешеной маковки впитывало ее, медленно набухая. И секунд через десять оно треснуло, а наружу пробился стебель, который стремительно стал превращаться в уже знакомый куст, опутывая корнями доску.

На полный процесс роста ушло около полутора минут. Вот только и это было еще не все. Главное отличие от того куста, что в оранжерее, — тот оказался незрелым. Наша напитавшаяся кровью семечка останавливаться не собиралась. Проявилось это в первую очередь в том, что плоды-коробочки потемнели до насыщенного бурого цвета, напоминая готовые разорваться фурункулы. И, собственно, предчувствие меня не обмануло. Довольно скоро с неприятным хрустом лопнула сначала одна коробочка, потом другая, третья.