Битва за Ковель

В окружении Ковеля большую роль сыграла 143-я стрелковая дивизия полковника М.М. Заикина. За двое суток (14—16 марта) дивизия продвинулась из района Несухоеже на 30 километров и отрезала немцам пути отхода из Ковеля. При этом два ее полка были развернуты фронтом на восток, а третий — на запад. С подходом частей 60, 260-й и 175-й стрелковых дивизий все три полка 143-й стрелковой дивизии выдвинулись на внешний фронт окружения, в район 10—12 километров западнее Ковеля. Сюда же выдвигался второй эшелон 47-й армии — 76-я стрелковая дивизия. 328-я стрелковая дивизия, действуя на левом фланге армии, вышла на железную дорогу Ковель — Рожище и овладела Турийском. Таким образом, к моменту завершения изоляции ковельскои группировки немцев (19 марта) на внешнем и внутреннем фронтах окружения действовали по три стрелковые дивизии. Кольцо окружения в массе своей было к этому времени сжато до окраин города ^{41} .

Другой дивизией, отличившейся в наступлении, была 175-я Уральская стрелковая дивизия генерал-майора В.А. Борисова. На ковельском направлении дивизия одной из первых форсировала реку Стоход, прошла с боями более 60 километров, овладела 45 населенными пунктами. Немалая роль принадлежала ей и в окружении Ковеля. Интересно, что на формирование этой дивизии было направлено 6000 пограничников, часть из которых принимала участие в боях с первых дней войны (а другая часть была переведена с Дальнего Востока). Однако лишь треть ее солдат, сержантов и офицеров являлись коммунистами и комсомольцами ^{42} , что наводит на мысль, что к началу 1944 года пограничников в ее составе осталось не так уж и много.

Тем не менее сражались бойцы дивизии мужественно и героически. Вот лишь один эпизод: на подступах к Ковелю в атаке был ранен командир 9-й стрелковой роты 282-го стрелкового полка. Бойцам не удалось вынести его: немцы яростно обстреливали местность, а чтобы подойти к раненому, надо было преодолеть топкое болото. Немцы отправили несколько человек, чтобы захватить раненого офицера в плен. Это увидел со своей позиции рядовой минометной роты комсомолец Мухтар Узаков. Он, не раздумывая, шагнул в ледяную болотную жижу, через болото пробрался к раненому, огнем автомата отогнал немцев, взвалил офицера себе на спину и перенес его через топь. Своему командиру гвардии старшему лейтенанту Кузнецову Узаков коротко доложил о спасении раненого. «А почему вы без шинели?» — спросил Кузнецов. «Укрыл своей шинелью раненого. Он потерял много крови, ему нужно тепло». Кузнецов сообщил по телефону командиру полка о героическом поступке рядового Узакова. Уже через час смелому бойцу была вручена правительственная награда ^{43} .

Западнее Ковеля оборону занимали венгерские войска: части 7-й пехотной дивизии генерал-майора Имре Кальмана, прикрывавшие железнодорожную линию Хелм — Ковель, со штабом в Хелме (усиленный полк этой дивизии действовал отдельно от дивизии, в подчинении группы армий «Юг») и 12-й резервной легкопехотной дивизии, на восточном берегу Буга, которая также занималась охраной железнодорожных путей и шоссейных дорог в тыловых районах ^{44} . Однако для боевых действий против регулярных советских войск венгерские части совсем не подходили, так как были слабо вооружены. К тому же Манштейн в своих мемуарах отметил, что у венгров якобы был особый приказ, согласно которому им запрещалось вступать в бой с Красной армией ^{45} . Однако их вполне можно было использовать для борьбы с партизанами и охраны коммуникаций, что уже было немало — это могло высвободить дополнительные немецкие силы для действий на фронте. Под натиском советских войск к 19 марта венгры были отброшены к селу Скибы ^{46} .

ПРОБУЖДЕНИЕ «ВИКИНГА»

Как мы увидели, в первый же день советского наступления ситуация для немцев под Ковелем сложилась тяжелая. Спасать положение была призвана 5-я танковая дивизия СС «Викинг», завоевавшая себе громкую славу после прорыва из Корсунь-Шевченковского котла в феврале 1944 года. Всегерманское восхищение достижениями дивизии отражено в публицистическом материале, опубликованном в одном из эсэсовских журналов: «Недели и месяцы танковая дивизия СС «Викинг» вела ожесточенные бои в котле против численно превосходящего противника. Прорыв из этого кольца под руководством группенфюрера СС Гилле был актом высочайшего героизма. Сила воли, мужество и дух опять преодолели превосходство (врага. — Р.77.) в массе и материалах» ^{47} .

Командиром дивизии СС «Викинг» являлся харизматичный 47-летний группенфюрер СС Генрих-Отго Гилле. Выглядевший старше своих лет, седовласый и в очках, воспитанник кайзеровского кадетского корпуса, опытный ветеран Первой мировой войны и профессиональный артиллерист, Гилле сделал успешную карьеру в войсках СС, дослужившись от командира отделения до командира дивизии ^{48} . После успешного прорыва немецких войск из Корсунь-Шевченковского котла он был возведен чуть ли не в ранг национального героя и награжден Мечами к Рьщарскому кресту, которые ему 20 февраля 1944 года ^{49} вручил лично фюрер, рейхсканцлер и верховный главнокомандующий вермахтом Адольф Гитлер.

Однако торжественные реляции скрывали малоприятный факт, что в середине марта 1944 года некогда грозная дивизия СС «Викинг» представляла собой лишь бледную тень себя прежней. Гилле даже приписывают следующие слова: «Дивизии “Викинг” больше нет! Мы — всего лишь кучка выдохшихся людей» ^{50} . После прорыва из Корсунь-Шевченковского котла в дивизии насчитывалось всего 7646 военнослужащих, то есть условно лишь треть от требуемой штатной численности. При этом боеспособность оставшихся солдат была невысокой, так как они были сильно измотаны. Более того, в котле дивизия потеряла всю свою боевую технику и тяжелое вооружение. Теперь «викинги» были вооружены «кое-как»: согласно данным Пауля Хауссера, в дивизии всего в наличии было только 400 винтовок и автоматов ^{51} для вооружения новобранцев, хотя это количество нам все же кажется сильно заниженным. Остро не хватало тяжелого вооружения, автотранспорта, средств связи и полевых кухонь. Так что дивизия СС «Викинг» на данном этапе являлась дивизией только на бумаге, а фактически была дивизионной боевой группой, куда постепенно прибывало пополнение, вооружение и техника.

Стоит сказать, что одной из самых больших легенд, связанных с дивизией СС «Викинг», является утверждение, что эта дивизия якобы имела ярко выраженный интернациональный характер. Однако это было не более чем мифом — даже если говорить о 1941 годе, когда дивизия только была сформирована. Действительно, из почти 19 000 человек, числившихся в дивизии СС «Викинг» перед началом операции «Барбаросса», лишь 1564 были иностранцами [17] , а остальные военнослужащие — рейхсдойче и фольксдойче. К 1944 году многие иностранные добровольцы были переведены в другие части, как правило, в инонациональные, и дивизия СС«Викинг» практически полностью стала немецкой. Хотя в ней и остались служить несколько иностранных добровольцев, однако их было не больше, чем в других немецких дивизиях СС.

17

631 голландец, 294 норвежца, 216 датчан, 421 финн, один швед и один швейцарец. На 19 сентября 1941 года иностранцы в «Викинге»: 821 голландец, 291 норвежец, 251 датчанин, 45 фламандцев, 8 шведов, финский батальон.

После выхода из котла дивизия СС «Викинг» некоторое время дислоцировалась в районе Рыжино (западнее Лисянки). 25 февраля 1944 года дивизию начали перебрасывать в Лигниц (северо-западнее Бреслау), на отдых и переформирование. Однако уже вскоре после начала переброски она была перенаправлена в Люблин и к началу марта 1944 года «Викинг» расквартировывалась в районе между Люблином и Хелмом.

К этому моменту дивизия находилась в состоянии переформирования и реорганизации. После того как «Викинг» 15 октября 1943 года реорганизовали из панцергренадерской в танковую дивизию, для нее потребовалось сформировать несколько новых частей и подразделений.

Мало кто обращает внимание, но 5-я танковая дивизия СС «Викинг» долгое время не имела отдельного танкового полка. Нет, еще согласно штату от 29 марта 1943 года он должен был существовать, однако на деле до начала 1944 года этот полк представлял собой лишь слабый танковый батальон трехротного состава — 1-й батальон 5-го танкового полка СС. 2-й танковый батальон долгое время существовал практически лишь на бумаге — для него выделили личный состав, но не боевую технику, причем даже после реорганизации «Викинга» в танковую дивизию ситуация не изменилась. 13 декабря 1943 года подразделения 2-го батальона перебросили на полигон Графенвер (северо-восточнее Нюрнберга). Где-то в это время батальон было решено вооружить танками Pz-V «пантера», и уже 20—24 декабря 1943 года в батальон прибыли первые 36 «пантер». К этому моменту в конструкциях «пантер» уже были устранены практически все недостатки, что превращало этот танк в сверхгрозное оружие [18] .

18

PzKpfw V «Panther» — один из самых знаменитых танков в военной истории. Впервые был применен вермахтом в битве на Курской дуге летом 1943 года. В «пантере» органично сочетались мощное вооружение (танк был вооружен мощной 7,5-мм пушкой KwK 42 длиной ствола в 70 калибров), комфортные условия работы экипажа, качественная оптика, высокая скорострельность, большой возимый боезапас (в среднем — 80 снарядов), неплохое бронирование и маневренность. В то же время танк был сложен и дорог в производстве и эксплуатации.

5 февраля 1944 года был отдан приказ направить 2-й танковый батальон во Францию, на полигон Майли-ле-Камп (юго-восточнее Парижа). С этого момента перевооружение проходило крайне быстро, и уже к 15 марта 1944 года батальон был полностью боеспособен ^{52} . Командиром батальона являлся 35-летний штурмбаннфюрер СС Отто Петш, прежний командир 5-го разведывательного батальона СС и кавалер Германского креста в золоте (награжден 24 апреля 1943 года).

На 24 марта 1944 года всего в составе 5-го танкового полка СС насчитывалось 78 «пантер» ^{53} . Стоит отметить, что всего батальон «пантер» по штатам, утвержденным 1 ноября 1943 rofla(K.St.N. 1151aHK.St.N. 1177), должен был иметь 96 танков — восемь в штабе батальона (три во взводе связи и пять в разведывательном) и по 22 в каждой из линейных четырех рот по четыре взвода (два танка в штабе роты и по пять в каждом взводе) ^{54} . Однако на практике нередки бывали случаи, когда организация частей не соответствовала штатной, поскольку немецкая промышленность не могла поставить войскам необходимое количество танков. Поэтому существовали неофициальные «упрощенные» штаты, когда в батальоне насчитывалось 76 «пантер» (из каждой роты убиралось по одному взводу), а в некоторых примерах — и по 71 (из штаба «изымали» разведывательный взвод) ^{55} . Таким образом, здесь мы имеем как раз такой пример, причем 2-й батальон 5-го танкового полка ССбыл далеко не в самой худшей ситуации — он имел 76 «пантер» (то есть по три взвода на роту), а еще два танка были приписаны к штабу полка. Командиром 5-го танкового полка СС являлся 34-летний оберштурмбаннфюрер СС Йоханнес «Ханнес» Муленкамп, один из самых легендарных танковых командиров войск СС ,кавалер Рыцарского креста и основатель танковых частей в дивизии СС «Викинг» [19] .

19

Муленкамп родился 9 октября 1910 года. Член СС (билет № 86065). Интересно, что в «Викинге» он оказался случайно — получивший известность как командир разведывательного батальона дивизии СС «Райх», в 1941 году он был ранен во время прорыва немецких войск на Москву, а после излечения в госпитале формировал танковый батальон, предназначенный для дивизии СС«Райх». Однако из-за военной