Битва за Оилтон

Лидия скромно кивнула в приветствии и как-то слишком уж боязно присела на краешек стула, придвинутого ей вскочившим на ноги Николя.

Инга беззаботно и со смехом уселась на колени прямо к Армате и, обняв его за шею, несколько раз поцеловала в губы. Приговаривая при этом томным голосом:

– Как хорошо, милый, что ты меня дождался и не отправился в гостиницу. Тем более что и я не откажусь вначале вкусно пообедать.

Ну а капитан Ланьо выставленными вперед ладошками остановила бросившегося к ней Танти, нахмурилась и строго спросила:

– Может, вначале познакомишь со своими новыми подругами?

– А может, мы вначале поцелуемся? – изумился жених такому поведению невесты.

Но та даже щечку подставить не спешила, переведя уже свой сверлящий взгляд непосредственно на художниц.

– Так вы развлекаетесь с самого обеда? А ведь мне оставил сообщение, что будете здесь только на ужин.

– Но и пообедать надо, – с железной выдержкой в голосе ответил майор. – И чего ты ко мне с такой холодностью? Что-то случилось?

При этом он отступил на шаг и сделал довольно удачную паузу. Что-то объяснять или тем более оправдываться казалось совершенно бесполезным, тем более что вины за собой он не чувствовал и поводов к ревности не давал. Кажется, Клеопатра это поняла, несколько запоздало пожалела о своем поведении, но все-таки ни извиняться, ни сразу кидаться с приветственными поцелуями не стала.

– Конечно случилось! Опоздала к визору всего лишь на пять минут, а тебя уже и след простыл. Хорошо, что Лидия предложила сразу к ресторану прогуляться.

Судя по увеличившимся глазам упомянутой девушки, она явно ничего такого не предлагала, но все-таки на требовательный взгляд подруги покорно кивнула.

– Вот и мы решили напроситься на угощение, – продолжила та.

– Так присаживайтесь к нашему столу, – указал Парадорский ладонью с церемонным поклоном. – Хотя сразу готов познакомить с нашими собеседницами.

После чего быстро представил всех друг другу. И все равно Клеопатра не улыбалась и не садилась на приготовленный для нее стул.

– Но нас же много, а стол совсем маленький! – решила она взять бразды правления в свои ручки. Тут же повернулась к стоящей чуть осторонь распорядительнице: – Вон тот стол свободен? Тогда перенесите туда все эти блюда, а для меня с подругами подайте то же самое.

Тотчас проворные официанты сменили сервировку, перенесли блюда, и вся компания переместилась на новое место в самом дальнем углу ресторана. Правда, майор весьма вежливо раскланялся с дамами и от имени своих друзей поблагодарил за приятно проведенное время. Хотя стоило видеть глаза всех пятерых женщин: в них было полно иронии, язвительности и некоторого сожаления.

Кажется, это сожаление заметила и оглянувшаяся капитан Ланьо. Потому что не захотела сесть рядом со своим женихом, а принципиально уселась за столом с противоположного края. Инга Байцел продолжала себя вести все так же бесшабашно, но сразу было заметно, что она нервничает и явно переигрывает. Такое поведение ей было не присуще.

Не менее странно смотрелась и Лидия Шелди. Кажется, она была запугана или чем-то сильно смущена, потому слишком усиленно молчала, часто краснела и очень часто косилась на свою старую подругу. А та вновь потребовала отчета от своего любимого:

– И все-таки, о чем это вы так оживленно беседовали с вашими соседками?

– Обо всем. – Парадорский степенно отпил коньяк из своего бокала и продолжил тоном, каким обычно детям читают сказку на ночь: – Одна из них весьма здорово разбирается в строении флайеров, а две оказались настоящими художницами-портретистками. Ну и всех очень интересовало: какие и насколько большие разрушения произошли в Старом квартале. Также выяснилось, что у одной из девушек в столице погиб родной дядя. Поэтому успели также вместе со всеми выпить за павших.

Как раз принесли холодные блюда и салаты для девушек, а их бокалы наполнили вином, и старшая лейтенант Байцел с чувством предложила:

– Давайте и мы помянем наших товарищей, отдавших жизнь за Оилтонскую империю.

Встали, выпили. Хотя и проделали это под скрестившимися на их столике взглядами всех присутствующих. Потом женщины приступили к салатам, а мужчины не менее сосредоточенно приступили к мясным блюдам. Первым не выдержал молчания за столом уже значительно подвыпивший Армата. К тому, что его рядом с собой почти силком усадила Инга, он отнесся философски. Мол, не повезло сейчас с новой девушкой завязать роман, так всегда успеется в скором будущем. А сегодня можно и со старой подругой покувыркаться в постели. Тем более что еще не вечер.

– Ох, девчонки, – начал он с интригующей таинственностью. – Вы наверняка обзавидуетесь, когда узнаете невероятную новость!

– Неужели ты решил сделать мне предложение? – игривым тоном успела вставить Байцел. Но смутить приятеля ей не удалось.

– Очнись, Инга! Не ты ли утверждала, что лучше в монастырь уйдешь, чем еще хоть раз постучишься в мою комнату? Так вот! Мы сюда прилетели не общественным транспортом… – Он сделал эффектную паузу. – А на среднем боевом флайере «Ирриадна-девять»! – И пропел музыкальные такты музыкального гимна: – Па-па-па-па!

– Подумаешь! – с фырканьем обломала его Клеопатра. – Мы вон вчера с девочками на пятом «Самсоне» летали. И не кричим об этом на каждом углу.

Названный флайер вообще использовали только для перевозки членов семьи императора и особ, ну очень к Реммингам приближенных. Но Армата по инерции все-таки продолжил:

– У Тантоитана игломет есть.

– Ха! Каждому отличившемуся в стрельбе воину дивизиона выдают такое оружие. Забыл, что ли?

Про парализатор «Треск-4» хвастунишка благоразумно промолчал: у всех девушек имелось еще более совершенное оружие. Только и выдавил из себя:

– Так ведь мы сюда прилетели с простого армейского полигона. И уж никак перед охраной ставки не опозорились.

И Николя, пытаясь поддержать товарища, принялся живописать, как они выбирали себе оружие и летательное устройство. Обстановка за столом несколько разрядилась и все больше и больше напоминала дружескую.

Только один Парадорский усиленно работал ножом и вилкой, хмурился все больше и все чаще и чаще посматривал то на майора Хайнека, то на тройку контрразведчиков. Мысленно он пытался уловить в событиях последних дней и последних часов закономерность, но сильно мешали воспоминания о холодной встрече с любимой и обида, что они даже не поцеловались. Может, по этой причине в душе копились какая-то неуверенность, необоснованные опасения и предчувствие очередных неприятностей. А все это вместе провоцировало раздражение, увеличивало и так уже ярко проявляющуюся злость. Но пока внешне удавалось себя держать в рамках приличия.