Битва за смерть

Семен Владимирович протянул руку к Ермолаеву, и тот вложил в нее рукоять огромного двуручного меча, принесенного с места гибели князя Мстислава Удалого.

— Склони голову, — приказал Семен, держа широкий меч обеими руками. Смерклый поднял взгляд на лезвие и увидел, что оно испещрено мелкими точечками мака.

— Вы не смеете поднять руку на земляка! — закричал Фрол. — Немца, фашиста поганого пожалели, а родного советского крестьянина хочете казнить!

— Склони голову, — жестче приказал старшина.

— Вы же до конца жизни не отмоетесь от моей крови! — Глаза Смерклого безумно блеснули. — Земля будет гореть у вас под ногами!

Семен наступил на плечо Смерклому, заставив его наклонить голову.

— Он совсем почернел, Вирский-то! — безумно кричал Смерклый. — Весь черный, с ног до головы! Вы вспомните, что наказали невинного, когда увидите его! Вспомните!

Лезвие рассекло воздух с легким свистом, когда старшина поднял меч над головой. Смерклый повернул лицо к Калинину и выкрикнул последнюю фразу:

— Выпустишь море кровушки, сам в ней и захлебнешься!

Калинин изменился в лице и рванулся к Фролу. В этот момент старшина с размаха опустил меч.

Опустошение.

Вот что испытывали солдаты, двигаясь в тумане, пелена которого заволокла всё вокруг. Жажда мести, переживания и горечь утраты вдруг исчезли куда-то. Они чувствовали себя выжатыми и раздавленными. Ни радости, ни облегчения, ни горя. Никаких эмоций. Только монотонное движение сквозь туман.

Опустошение.

Они осторожно пробирались среди высоких скальных обломков. Редкие сосны с изогнутыми стволами появлялись из тумана, проплывали мимо и пропадали позади.

Спустя полчаса после момента казни Смерклого дымка рассеялась, и глазам Калинина, Ермолаева и старшины предстала огромная, уходящая ввысь отвесная стена.

— Вот она, высота Черноскальная, — произнес Калинин, вплотную подойдя к скале.

— Признаться, я не верил, что она существует, — сказал старшина.

— Видите! — воскликнул Ермолаев, указывая на очистившееся от серой пелены небо. — Я же говорил! Я правду говорил!

Калинин со старшиной задрали головы. Над скалой под звездным небом висела огромная темная планета. Старшина даже присвистнул от удивления. Алексей придержал шапку, которая так и норовила свалиться.

— Мы действительно в сказочном месте, — произнес он. — Но смотрите!

Далеко за лесом поднималось солнце, освещая косыми розовыми лучами и гигантский дремучий лес, и темную скалу перед ними.

— Что всё это значит? — спросил Ермолаев.

— Не знаю, — ответил Калинин. — Наша цель — высота Черноскальная.

Они повернулись к темной скале. В ярких лучах восходящего солнца она казалась еще мрачнее. Поверхность была гладкой, на ней не было ни кустика, ни травинки.

— Мы должны захватить высоту, — напомнил старшина. — Но я даже не вижу, как на нее забраться!

Ермолаев кивнул, соглашаясь с Семеном Владимировичем.

— «Захватить высоту» не означает — забраться на нее, — ответил Алексей.

Он оглядел подножие скалы:

— Пойдемте!

Лейтенант осторожно шел вдоль черной стены, внимательно оглядывая каждый ее квадратный сантиметр. Он остановился, заметив какой-то знак, провел по нему рукой и двинулся дальше. Старшина и Ермолаев в полном неведении послушно шагали следом.

Калинин то наклонялся, подбирая что-то с земли, то вдруг припадал к черной скале, словно прислушиваясь к звукам, раздающимся изнутри. Вскоре старшине надоело бессмысленное блуждание.

— Может, тебе помочь? — спросил он.

— Нет, — ответил Алексей. — Мы на месте.

Он отошел в сторону. В черном монолите виднелся проем в форме арки, закрытый каменной плитой в человеческий рост.

— Дверь, — произнес Калинин.

Она была густо затянута паутиной и пылью. Сгорая от нетерпения, солдаты соскребли их.

Поверхность покрывали знаки, узоры, буквы и рисунки. Преобладали волнистые линии, обозначающие воду. Алексей еще раз отметил этот факт. Именно вода являлась ключевым элементом в художественно-языческом оформлении таинственного входа.

Калинин достал тетрадь, намереваясь зарисовать все надписи и рисунки, но потом понял, что не сможет этого сделать.

— Да, командир, — кивнул Семен. — Эдак ты до вечера прорисуешь.

— Смотрите. — Алексей указал на заключенное в круг изображение свастики, которое располагалось в центре узоров. Остальные знаки и символы словно вращались вокруг перекрестья.

— Фашистский крест? — недоверчиво поинтересовался Ермолаев.

— Не совсем… — ответил Алексей. — Тот же самый знак я обнаружил на церковном шпиле в деревне Потерянная. Я полагал, что это символ Солнца — традиционное значение свастики. Но в данном случае смысл другой.

— А почему вокруг свастики буквы? — спросил Ермолаев.

— Дело в том, что каждая буква имеет собственное значение. — Калинин наклонился, чтобы лучше их разобрать. — Например, «Д» обозначает «добро». «Ж» — «жизнь». «3» — «зело», «сильно», «прекрасно». «Л» — «люди», «народ». «Т» — «твердь».

— Свастика вращает вокруг себя эти слова? — с сомнением спросил старшина.

— Не знаю. — Калинин покачал головой. Затем в задумчивости провел рукой по двери. — В принципе эти буквы отражают всё, что существует в природе. Я бы сказал, что вокруг свастики вращается мироздание.

— Однако, пора бы туда и войти, — напомнил старшина.

— У двери нет ручки, — заметил Ермолаев.

— Ну и что! — Старшина налег плечом на плиту и надавил. Калинин и сибиряк пришли на помощь. Поначалу каменная дверь поддаваться не желала, но затем всё-таки сдвинулась.

— Еще! — прохрипел Семен.

Они усилили натиск. Раздался каменный скрип. Дверь поддалась и упала с той стороны, с грохотом рухнув на пол и разломившись на куски.

Перед красноармейцами открылся вход в темную пещеру. Из отверстия дохнуло теплом.

— Интересная дверь, — произнес старшина, снимая телогрейку и выставляя напоказ грудь, на которой блестели ордена и медали. — Дверь для того, чтобы открыть ее один раз.

Калинин тоже скинул тулуп и шапку. Наверное, зимнюю одежду лучше оставить здесь, у входа.