Битые козыри

— Спасти свою семью, Луи, — отвечал Милз. — Эта цель может быть самой близкой и понятной не только полицейскому, но и гангстеру.

Голограммы Скинертона у Минервы не было, но Милз хорошо представлял себе, что делается в голове чиновника космополо. Он видел возбужденные структуры обоих стволов, напряженный поиск Инта, эмоции страха и гнева. Но передать свои знания другим членам «КД» он мог только не всегда убедительными словами.

— Почему он выбрал нашу станцию, хорошо зная ее ограниченные возможности? — вопрошал Эшер. — За такой сенсационный материал он мог бы получить хорошие деньги у любой компании.

— Когда речь заходит о жизни или смерти, тут уж не до денег. Скинертон прекрасно знает, что ни одна крупная станция не станет разоблачать Кокера и любой материал о его юбилее использует для его прославления. А Скинертону, по-видимому, хочется, чтобы люди встревожились так же, как встревожился он сам. Потому он и вызвал Генри.

В конце концов решили громкой шумихи не поднимать, а спокойно огласить кой-какие факты и цифры. И, не делая никаких выводов, ставить перед слушателями вопросы. Пусть отвечают сами. Пусть доходят своим умом.

Но и этого сделать не успели. Уже на следующий день по всем каналам глобального вещания прозвучало сверхсенсационное сообщение Кокервиля о предстоящем юбилее Сэма VI: «Первый юбилей в космосе!», «120 лет и 120 000 гостей!», «Самый дорогой день рождения самого богатого человека в мире!». Перечислялись грандиозные суммы, ассигнованные на устройство неслыханного торжества, названия космотелей, космокемпингов, космобаз, которые строятся для размещения приглашенных. Все могли видеть, как тысячи роботов трудятся на монтажных орбитах, как курсируют караваны кораблей, доставляющих в окрестности Кокервиля все необходимые материалы. Скрупулезно подсчитывалось, сколько и каких продуктов, напитков, посуды потребуется в день, чтобы всех накормить. Не был пока объявлен список гостей, но юбилейный пресс-центр обещал сделать это незамедлительно, как только таковой будет утвержден самим юбиляром.

Расчет Боулза оправдался. Извещение о предстоящем торжестве не только ошеломило обывателя, но и вызвало его восхищение. Никто, кроме постоянных слушателей «КД», не обратил внимания на последовавшие комментарии какой-то скучной станции. Она методически выдвигала вопросы, которые должны были вызвать недоумение и беспокойство у вдумчивого телезрителя. Но блеск беспримерного юбилея ослеплял. Цифры опьяняли, внушали гордость за общество, в котором можно было позволить себе такую демонстрацию всесилия денег. В хоре восторженных комментаторов, репортеров, социологов окончательно потонул голос Диренхэма.

Боулз отлично понимал, что в мире найдется немало людей, которые не примут на веру болтовню пресс-лакеев Кокервиля. Они почуют угрозу и встревожатся. И это входило в расчеты генерала. Некоторую утечку информации он считал даже полезной. Лишь бы главная тайна оставалась тайной до конца. Пусть встревожатся, пусть даже запаникуют. Может быть, у кого-то не выдержат нервы и последует упреждающий удар. Тем лучше! Война развяжется сама по себе. Бить будут по земным и подводным базам, а жители мирного космоса останутся в роли свидетелей.

Но полагаться на такой удачный поворот событий не следовало. Подготовку операции нужно было вести без отклонений от плана.

***

Мими-исполнители, так же как и все другие модификации мэшин-менов, ничем не отличались от живых людей. Одетые в форму военно-морских сил, они могли выдержать испытание перед любой инспекцией. У них хватало сообразительности, чтобы выполнять уставные требования, и в то же время они были достаточно тупы, чтобы не задавать лишних вопросов, ничего не читать, ни в чем не сомневаться.

Торну пришлось немало повозиться, прежде чем ему удалось запрограммировать у них интерес к таким элементарным радостям жизни, как игра в карты или жевательная резинка. Иначе они слишком выделялись бы из общей массы.

У всех у них были имена и фамилии, занесенные в личные книжки, и, когда они прибыли на одну из баз подводных лодок, ни одна живая душа не усомнилась в их человеческой природе. Прислали их неожиданно по распоряжению центрального управления персоналом для смены половины экипажей двух субмарин, уходивших в патрульное плавание. Чем была вызвана эта смена и кто именно приказал зачислить их в состав экипажей, даже много времени спустя установить не удалось, — все документы бесследно исчезли.

Мими-исполнители заняли свои места в отсеках субмарин, которые той же ночью вышли в открытое море. А к утру мэшин-мены перестреляли живых членов экипажа, захватили все посты управления и повели обе лодки в глубины океана. Последовательность действий была заложена в их памяти голосам Боулза во время последнего инструктажа, и ничей другой голос не мог изменить их поведения.

О том, что исполнители находятся в море, Эйб доложил Зюдеру, а тот известил Милза. Это грозное сообщение подтвердило самые мрачные предположения. Нельзя было больше терять ни одного дня. По просьбе Милза Президиум Всемирного Комитета Бдительности собрался на внеочередное заседание.

Постоянные комиссии Комитета занимали прекрасное по архитектуре здание, построенное в космосе на добровольные взносы несметных сторонников мира. Комиссии как бы держали руку на пульсе планеты, регистрируя всякие отклонения от сложившегося равновесия. Самые совершенные средства информации помогали специалистам быть в курсе всех военных приготовлений, дислокации войск, кораблей, баз. Здесь делалось все, чтобы никакой злокозненный план не захватил человечество врасплох.

Милз рассказал о голограммах, о расшифровке Минервой первых слов, лежавших в основе решения Боулза — Кокера, и предостерег о возможном совпадении дня юбилея с днем начала войны.

Известный ученый, председатель одной из комиссий, не счел возможным поддержать Милза.

— Те данные, которыми мы располагаем, — сказал он, — исключают возможность провокационного удара в ближайшее время. Вам хорошо известно, доктор Милз, что у пультов запуска оружия тотального уничтожения дежурят по нескольку офицеров. Привести это оружие в действие они могут только по личному приказу вашего президента. Никто другой воспользоваться его кодом не может. Ни вы, ни мы не имеем никаких сведений, что президент изменил свою позицию и решил развязать никем не спровоцированную войну. Наоборот! У вас, как и во всех странах, идет подготовка к полному разоружению. Вот почему слухи, связанные с юбилеем Кокера, представляются мне несколько, я бы сказал, преувеличенными.

Милз был готов к подобным возражениям.

— Речь идет не о президенте, — уточнил он, — а о заговорщиках, ослепленных ненавистью к человечеству. Именно страх перед разоружением толкает их на безумную попытку военной авантюры. И оснований для беспокойства более чем достаточно. Перед моим отъездом мне сообщили, что группа мэшин-менов — исполнителей проникла на две подводные лодки под видом живых моряков. Если они проберутся к пультам запуска ракет, то станут подчиняться не президенту, а кому-то другому.