Биврёст

Некоторое время Каге прислушивался до боли в ушах. Выдохнул, облизал пересохшие губы. Осторожно выглянул, выпрямился во весь рост и, уже не таясь, дошел до развилки и повернул направо. Дверь была небрежно приоткрыта, приглашая внутрь.

Кагерасу вошел и оказался на небольшой террасе со смотровой вышкой. Справа была глухая стена, слева пространство комнаты обрывалось, и металлическая шаткая лестница вела вниз, в довольно большое углубление, похожее на бассейн без воды. Смотровая комната имела дверь, которую, судя по оставленным на полу следам, недавно наспех закрывали. Мутные от грязи окна закрыла металлическая сетка.

– Ка-ге-ра-су-ас! – нараспев прокричала женщина, приложив руки ко рту рупором.

Гиафа вздрогнул, не веря, что слышит знакомый голос той, кого считал своей второй матерью. Мертвой второй матерью.

– Доктор Ай? – выдавил он, криво усмехаясь.

Доктор Ай сидела на плече громадины в маске. На ней был сияющий даже при плохом освещении белоснежный докторский халат с чересчур глубоким декольте, а на светлых волосах ровно сидела накрахмаленная шапочка медсестры. Поболтав в воздухе ногами, она разгладила невидимые складки на халате и спрыгнула на пол.

Каге не торопился спускаться, а она не спешила подниматься.

– Что с вашим глазом, доктор Ай?

Она заулыбалась, покраснела, словно ей сделали комплимент, поправила белую повязку, покрывающую левую сторону лица.

– Небольшой эксперимент. – Она приоткрыла повязку, показывая механический глаз, который бешено вращался во все стороны, отчего ее довольно красивое лицо словно раскалывалось пополам.

– Что вы задумали, доктор? – Каге решил не тянуть, делая шаг к лестнице. – Говорите немедленно!

Доктор Ай зацокала языком и покачала пальцем около лица.

– Какой же ты злой, Кагерасу-ас, – вздохнула. – После стольких лет разлуки вот так берешь и обижаешь меня?

– А вы меня не обидели? – Он скрипнул зубами от злости. – Предательство не считается? А Рейвен?

– Бедный мой мальчик, – забормотала Ай. – Ты же ничегошеньки не знаешь. Совсем ничего. Давай мамочка прижмет тебя к груди. – Она приглашающе раскрыла объятия, но Каге ядовито усмехнулся.

– Как-нибудь в другой раз, доктор.

– У тебя кто-то появился, да? У моего бедного мальчика кто-то есть, – запричитала она и ударила своего помощника по ноге. – Слышал, Понго? Это все ты виноват!

Помощник сердито зарычал.

– Доктор Ай, прекратите. – Каге начал терять терпение. – Вы похитили мальчика. Где он?

– Мальчика? – Доктор недоуменно заморгала длинными ресницами. – Мальчика? Понго, ты что-нибудь знаешь об этом? Не знаешь? Бестолковая горилла, что с тебя взять? Дубина, зачем я тебе только плачу? Как не плачу?

– Каге, это ты? Я здесь! – раздался приглушенный голос Рема из-за двери. – Каге, спаси меня!

– Рем? – Гиафа подергал ручку. – Ты как?

– Все нормально, но мне страшно. Эта тетка обещала мне отрезать ноги и пришить руки гориллы.

– Не бойся, ничего она тебе не сделает, – пообещал Каге. – Отойди в сторону. – Вынул катану и с легкостью разрубил дверь наискосок, оставляя в металле след инея. Немножко испуганный Рем, поцарапанный, но живой, чуть ли не кинулся ему на шею. Каге взвыл от боли в спине.

– Да отцепись ты, мелочь!

– Как там полковник? А Локи? – зачастил Рем. Он приклеился к правой руке Гиафы и не собирался отлипать.

– Не знаю, опусти.

– Ка-ге-ра-су-ас? – Доктор Ай сложила руки на груди, и в ее облике не осталось ничего инфантильного или игривого. Холодное расчетливое спокойствие, ум ученого, старый, почти болезненный гнев. Каге медленно завел Рема за спину, вернул катану в ножны. Вот такой он знал ее и помнил, исчезнувшую шесть лет назад. Доктора Ай привел отец для ухода за вечно болеющей мамой. Она была молчаливой и скромной, но под скромностью медленно тлел огонь скрытого гнева.

– Ты забрал моего милого мальчика, Кагерасу-ас. Мне нужен мой милый мальчик. Мой чудесный сынок.

– Каге… – прошептал Рем, но Гиафа не обратил на него внимания.

– Рем не ваш сын.

– Нет, не мой. Но у него чудесные ручки, которые пригодятся моему сыночку.

– К-ккагеее. – Рем усиленно дернул его за рукав.

– Вы знаете о Рейвен? Вы помогли ей сбежать? Где она?

Ай улыбнулась и простерла руки к несуществующему солнцу, игнорируя его вопросы.

– Я сделаю новые ручки моему сыночку. И новые ножки. И глазки. Он оживет и будет послушным мальчиком для мамочки. А потом мы вместе отомстим Иргиафам, верно?

Голова Каге загудела. Он резко повернулся, чтобы вовремя встретить сонм кишащих крупных пауков с человечьими глазами по всему мохнатому телу. Глаза моргали и гноились, беспрестанно вращались, как у хамелеона.

– Ты почему мне раньше не сказал? – заорал Каге, отмахиваясь на небольшом пространстве мечом от лезущих изо всех щелей пауков.

– Я пытался! – в ответ заорал Рем, вооружившись обломком трубы.

– Ненавижу пауков! – Каге скривился от отвращения, когда они начали лезть на ноги.

– А кто их любит? На плече!

Гиафа несолидно взвизгнул, попытался стряхнуть с себя тварь, оступился и рухнул вниз, но не разбился, а приземлился прямо в подставленные ладони гиганта в маске. В глазах все помутилось, но Гиафе удалось выдавить из себя:

– Беги, идиот! И найди эту хелеву Ангейю!..

– Ангейю?.. – одними губами прошептала Ай.

Рем кивнул, перепрыгнул через паучью шеренгу и юркнул за дверь.

Гигант сжал Каге своими ручищами, и он задохнулся от боли. Не хватало еще прибавить к ожогам пару сломанных ребер.

– Понго, стой! – Гигант неохотно разжал руку, и Каге, застонав, свалился мешком на ржавый исцарапанный пол, неловко вывернув руку. Голова у него гудела, а от потери крови мутилось зрение.

– Не дайте мальчику уйти, – крикнула где-то рядом доктор Ай. Потом села рядом с Каге на корточки и сочувственно спросила: – Она с тобой не попрощалась, верно?

Каге попытался улыбнуться, но не смог. Принял сидячее положение, переждал легкое головокружение и вздохнул. Старая обида кольнула сердце, но он уже привык к этой боли. Его сестра никогда ни с кем не считалась и всегда делала, что хотела.