Благие намерения

— Ладно, брось, Жор,— со второй попытки Рогову удалось оттащить Любимова от сникшего конвоира. Тот нехотя отошел в сторону и сел на стул.

— Так... А почему же все-таки евро, сержант? — заинтересовался он.

— Да не евро, не евро... — едва не плакал конвоир... Теперь уже бывший конвоир и бывший сержант.— Мы в долларах догова-аривались, на две с половиной. Просто он в евро принес...

— Тогда понятно,— успокоился Рогов и бросил на стол пачку сегодняшних фотографий с Василеостровского рынка.— Фамилию его знаешь?..

— Только имя. Борис Романыч,— тяжело дыша, ответил Малышев.

Он не перепутал. Роман Борисович Лунин и впрямь представился сержанту как Борис Романович.

— И как он на тебя вышел?

— Сам нашел меня. Три недели назад. Подошел после смены. Знал, что я в день суда дежурю...

— Откуда? — нахмурился Рогов. Малышев пожал плечами:

— У нас график висит. Он и про дом знал.

— Какой еще дом?

— У матери в Сосновке дом сгорел. Она уже год у соседей живет.

— Решил, значит, новый построить? — взвился Любимов.— На чужой крови, гаденыш?

— Я не думал, что все так случится... Клянусь... — замахал руками Малышев.

— Где его найти? — кивнул Рогов на фото Лунина.

— Набережная Мойки, четырнадцать, корпус один, квартира пятьсот тридцать три. Я за ним проследил, когда он пистолет и аванс принес... На всякий случай.

— Молодец, на суде зачтется,— Любимов решительно встал.— Поехали, Вась.

— Остынь, Жор, с утра съездим с ордером. Выходной все-таки...

Юля стояла у окна и грызла ногти. Вообще от этой дурацкой детской привычки она окончательно отучилась еще в шестом классе, но... Сейчас она снова стала маленьким глупым ребенком. Ноготь исчезал со скоростью горения спички.

Юля шагнула в глубь комнаты. В большом зеркале, вделанном в платяной шкаф, колыхнулось ее отражение. Она посмотрела и ахнула. Лицо какое-то черное... Сморщенное. Откуда эти морщины через весь лоб? Что происходит? Она будто бы постарела за этот день... на двадцать лет!

Предчувствие беды охватило Юлю сразу, как она вылезла из горячей ванной. И не оставляло с тех пор ни на секунду.

Остановить Зеленина она не могла: мобильника у Антона не было.

Где он сейчас?

Что с ним?

Где этот дурацкий пистолет?

И зачем она только согласилась? О чем думала?

Телефонный звонок разорвал тишину, как выстрел. Юля вздрогнула. Выскочила в коридор, схватила трубку

— Алло... Да... Хорошо... Я поняла, через пять минут.

Слава Богу, жив...

— Кого? — выглянул из комнаты отец.

— Меня. Схожу, учебник Ленке отдам,— Юле стоило больших усилий говорить ровным голосом. Хорошо, в коридоре было темно, и отец не видел ее лица.

Пять минут во дворе показались вечностью.

Сколько же можно идти из соседнего квартала? Или он звонил не из дома, а из таксофона?

Юля вдруг захотела выкурить сигарету... хотя никогда раньше этого не делала. То есть пробовала, конечно, несколько раз, но совсем не понравилось.

А сейчас вдруг ощутила острое желание затянуться горьким дымком.

Антон возник из темноты неожиданно, как привидение. И лицо такое... призрачное. Бледное.

— Что случилось?, — почти крикнула Юля.

— Ничего,— ответил Антон отсутствующим каким-то голосом.

— Получилось?..

— Пока нет... Держи.

Антон протянул Юле все тот же пакет. Из магазина «Дикси». С пистолетом внутри.

— Ты поговорил с ним?

— Да... То есть... После объясню... Пока. Экзамен завтра.

Антон растворился во мгле, оставив ничего не понимающую девушку у подъезда.

«Спокойно,— сказала она себе.— Эмоции потом. Надо еще вернуть пистолет на место».

За Луниным поехали с утра не с пустыми руками, а захватив четверку омоновцев — Кедров вполне мог прятаться у подельника дома и открыть огонь.

— Хорошо бы так... — размечтался Жора.— Сегодня бы со всем и покончить... Макс на работу придет, а у нас раз — детки в клетке! Как говорится, одним махом семерых побивахом,— и добавил, обращаясь к омоновцам.— Как, мужики, справитесь?

— Семерых? Говно вопрос,— лениво откликнулся старший омоновец.

— Ну, там максимум двое...

— А Макса,— предложил Рогов,— за то, что вчера отсыпался и сегодня опоздал,— справки писать засадим... О, смотрите, братья по разуму! Не к нашему ли клиенту?

У подъезда стояла милицейская машина. «Убойщики» и омоновцы, сосредоточенно нахмурившись, быстро поднялись на четвертый этаж. Дверь в квартиру Лунина была распахнута. У двери дежурил сержант милиции. Завидев столь внушительную делегацию, он взял под козырек.

— Что тут у вас? — Любимов вместо приветствия кивнул на открытую дверь.

— «Убойный» отдел главка.

— А-а... там один «холодный». Проходите.

Рогов присвистнул:

— Похоже, ОМОН нас сегодня согреет... Извините, мужики, за беспокойство.

— Говно вопрос,— вновь лениво откликнулся старший. Других слов, похоже, он не знал.

Рогов и Любимов прошли в квартиру. Вещей у Лунина было немного, но все очень необычные. «Стильные», как сейчас говорят. Узкие шкафы, упирающиеся в потолок, кресла со стеклянными подлокотниками, компьютер на грибной ножке — тонкий, как бумажный лист. Белые стены и даже пол белый.

— Пижон, едрить его,— оценил обстановку Вася Рогов.

Сам пижон в светлой косоворотке и в плетеных белых тапочках лежал навзничь под экраном гигантского телевизора, рядом с открытым секретером. Рот его свела неприятная оскаленная полуулыбка. В районе сердца растеклось пятно крови. Рядом валялся револьвер «Оса».

— Жена утром с дачи вернулась и обнаружила,— пояснил майор из райотдела милиции.— Из «макарыча» завалили. Вон гильза валяется...

— Угу,— Любимов посмотрел на гильзу— Что ж, зацепка.

— Видимо, он тоже стрелял,— сказал майор.— Один патрон использован.

Любимов нагнулся к револьверу, глянул, не прикасаясь.

— «Оса». С резиновыми пулями.

— Такими можно запросто башку снести,— прокомментировал майор.— В упор тем более...

— Это вы открывали? — спросил Рогов про секретер.