Благими помыслами

Возможно, полицмейстер еще долго продолжал бы сокрушаться по поводу несчастных полицейских, сумевших одним фактом своей гибели в столь одиозном месте замарать безупречный престиж возглавляемой им службы, но в этот момент со стороны небольшой группы людей, продолжавших грузить тела погибших в черном ритуале на носилки, к нему подбежал один из городовых.

— Ваше высокоблагородие, разрешите доложить! — За пять уставных шагов бегущий перешел на четкий строевой шаг. Несмотря на то, что, судя по всему, принесенная им новость была из разряда особо животрепещущих, вон как вся работа по выносу тел застопорилась, свои слова обращения к вышестоящему этот явный выходец из армейских рядов выговаривал громко, четко и размеренно. Андрею даже в какое-то мгновение захотелось его поторопить. — При выносе тел пострадавших в результате проведения богомерзкого черного ритуала, удалось установить личность одного из погибших….

— Ну! Не тяни, городовой! — Рявкнул внезапно сильно обеспокоившийся главный полицейский начальник, очевидно тоже, как и Рябов, ощутивший некоторую картинность и наигранность этого доклада.

— Так это… — сбился с парадного, молодцеватого тона городовой высшего разряда, — там, среди убитых старший сынок его превосходительства, князя Горбатого, обретается.

— Что?… Что ты несешь, каналья!… — Истошный рык главного городского полицейского самому Рябову очень сильно напомнил медвежий рык, был такой момент близкого знакомства с могучим хозяином тайги в его еще недолгой биографии.

Вот только в этот раз «Мишка» ревел вовсе не в вожделении близкой, но убегающей, либо просто недоступной добычи. Скорее этот встревоженный рев его высокоблагородия, господина Подъяпольского, напоминал рев того же медведя, укушенного в свой мягкий и незащищенный шерстью нос черной лесной гадюкой. Может, для такого могучего лесного гиганта подобное даже и не смертельно, но очень-очень больно. Андрей представил себя на месте полицмейстера, самолично докладывающего их местному губернатору, князю Василию Федоровичу Горбатому о смерти его наследника, и впервые очень сильно ему не позавидовал. Ну, а заодно понял причину подобной размеренности доклада. В древние века гонцу, доставившему настолько плохое известие, отрубали голову. Опытному городовому, конечно же, подобная участь не грозила, но он делал все, чтобы хотя бы своей выправкой и идеально выверенным докладом смягчить бурю начальственного негодования в свой адрес.

Однако, как ни гневайся, а реагировать на полученное сообщение Павлу Никитовичу все же пришлось. Быстрым шагом он направился в сторону тела, которое, в ожидании его прихода работники, занимавшиеся сбором трупов, пока не стали грузить на носилки.

— Борис! Как же так?! Что я теперь твоему отцу буду докладывать? — Воскликнул полицмейстер, едва только взглянув в лицо трупа, не сдержавшись, тем самым давая понять всем окружающим, и в том числе Андрею Рябову, что действительно, тело одного из жертв черного ритуала принадлежит старшему сыну их губернатора.

А еще через пару минут его высокоблагородие, господин Подъяпольский разразился просто фейерверком различных команд, включающих в себя недопущение к месту трагедии всевозможных зевак и в особенности щелкоперов-журналистов, немедленное задержание всех лиц, которые только были обнаружены в публичном доме на момент оцепления его полицией, опрос дворников, извозчиков, работавших на этой улице со вчерашнего вечера, ну, и, конечно же, полнейший запрет на досужую болтовню для всех своих подчиненных.

Собственно ничего удивительного в этом внезапном взрыве активности полицмейстера никто не усмотрел даже близко. Понятно же, что это даже не покушение на Великого князя! Это преступление в плане возможных последствий для полицейского руководства города могло обернуться намного более горшим. Таким, что увольнение без выслуги лет и права ношения мундира можно будет посчитать за величайшую милость.

— Ваше высокоблагородие! — Все же рискнул обратиться к своему руководителю Рябов, выждав, когда поток команд от того в сторону окружающих временно прекратился, — разрешите, я сопровожу трупы до морга. Прослежу, чтобы Пафнутий Никодимович там как можно скорее взял их в работу и, если ему все же удастся допросить кого-то из духов погибших, самым скорейшим образом доставил к вам полученные в результате допроса сведения.

Видать крепко приложило старого полицмейстера известие о нахождении среди жертв черного ритуала первого наследника его непосредственного начальника! До слез расчувствовался таким проявленным рвением своего практиканта:

— Молодец, Андрюша, правильно мыслишь, — сказал он, вытирая пальцами мокрые ресницы, — поспеши и, как только появятся хоть какие-то результаты, немедленно возвращайся. Если только тебе удастся в морге узнать что-то новое, считай, моя самая положительная характеристика по твоей практике будет тебе обеспечена.

А ведь, положа руку на сердце, Андрей на этот раз даже не столько скорейшим раскрытием преступления озаботился, сколько просто использовал повод, хоть на время оказаться от полицейского управления подальше. Тут же и ежу понятно, что едва Павел Никитович возвратится к себе в управление, количество бумажной работы там увеличится просто в разы. И ведь вовсе не факт, что тот же Жаднов сегодня соизволил выйти на службу. Во всяком случае, ни в управлении, ни на месте свершившегося жертвоприношения Андрей его наглой рожи как-то не заметил.

Пока пара телег с загруженными в них покойниками неспешно катили направлении городского морга, погромыхивая колесами о наиболее выпирающие на их пути камни булыжной мостовой, Рябов, мысленно настроившись, отправил зов Илону. Кстати, возможность испускать такой зов оказалась одним из самых полезных повседневных улучшений, полученных Рябовым в результате проведенного ими легендарного ритуала копирования навыков. Вроде, если со стороны посмотреть, так сущая мелочь, а насколько же она облегчила возможности их коммутации.

И снова морг. Беловолосый работник морга, в своем неизменном кожаном фартуке, встретил их, выйдя из-за той же самой двери, за которой скрылся при прошлом визите сюда молодого сыщика. Словно Рябов и не отлучался никуда. И, разумеется, под тела привезенных покойников был определен все тот же совершенно не освещенный зал. Правда, в этот раз прибегать к собственной магии все же не пришлось. Беловолосый, покопавшись за распахнутой настежь дверью, обеспечил включение сразу четырех достаточно ярких магических светильников.

При свете перегрузка привезенных тел прошла быстро. Полчаса не прошло, восемь трупов расположились на все тех же стеллажах, на которых в прошлый раз обретались жертвы прошлого ритуала. И да, трупов в морг на этот раз приехало всего восемь. В самый последний момент Подъяпольский, спохватившись, распорядился перегрузить тело губернаторского сынка в отдельное транспортное средство для доставки того его высокопоставленному родителю.

— Скажите… — Андрей на секунду замялся, имя именно этого прозектора со своего прошлого сюда визита он так и не узнал, после чего продолжил свой вопрос, обошедшись без всякого именования: — Пафнутий Никодимович скоро сюда прибудет? Очень важное дело. Хотелось бы поскорее узнать, не сообщат ли духи нынешних покойников какую-нибудь информацию о личности своих убийц.