Благородна и благочестива

– Слушай, а не жалко? – вдруг шепнул принц Рафаэль, мельком оглянувшись на ллейн. – Ну, с силой света расставаться? Ведь ты Храму присягал… себе не принадлежал…

– Я и сейчас не буду, – улыбнулся Патрик.

– Да-да, – отмахнулся бывший пират. – Но одно дело – жить по-геройски, ловить восхищённые взгляды, оставаться недоступным… И совсем другое – скатиться в быт и застрять в нём же. Высокие паладинские цели, идеалы – и скучный быт. Каково, а?

– Мне кажется, ллей Рафаэль, что вы сейчас не обо мне говорите, – проницательно заметил паладин. – Мой наставник, мэм Гаррет, сказал однажды: делаешь – не бойся, боишься – не делай. Или супружеская жизнь страшит вас больше разбойничьей?

– Я не трус! – вспыхнул уязвлённый Рафаэль. – И с супружеством справлюсь! Да что там – и с королевством тоже! Вот увидишь, ллей Блаунт! – пригрозил наследник престола. Рыжий барон непристойно фыркнул, но принц не сдавался. – Я, может, искренне интересуюсь! Вот ты так долго жил отшельником при Храме, питаясь лишь высшими идеалами… Жизнь земная в обмен на жизнь небесную… Я человек не шибко духовный, но это я понимаю. Так в чём же теперь будет главный смысл твоей жизни, паладин?

Патрик Блаунт коротко улыбнулся. Взгляд тёплых карих глаз остановился на Камилле, которая в эту минуту взахлёб рассказывала смеющимся ллейнам Ватерлисским, как именно приумножит доход с родовых земель Блаунтов. Камилла уже и сметы прикинула, и про карты для торговых караванов упомянула, и – ах, да – торговые лавки открыть непременно, потому как прежде всего надо людей достатком обеспечить, ну и себя не обидеть…

– Сделать её счастливой.

Принц Рафаэль запнулся, неверяще уставившись на друга, а ллей Золтан восхищённо покачал головой. Против обыкновения, даже не сказал ничего.

– Проклятье, – выдохнул бывший пират. Посмотрел на ллейну Одетту, такую прекрасную и неземную в свете городских фонарей. – Так просто…

– С тобой – просто не будет, – отрезвил замечтавшегося принца Рыжий барон. – Бедная Одетта ещё намучается. И только попробуй обидеть!

– Я?! – оскорбился будущий король.

Патрик Блаунт уже не слушал. Вырвавшись вперёд, маг воздуха обнял раскрасневшуюся Камиллу за плечи, коротко поцеловал в висок. Ллейна Эйросская ответила счастливой улыбкой и крепко прижалась к жениху, пользуясь тем, что ллейны Ватерлисские деликатно отступили.

– Не хочу больше ждать, – тихо признался паладин, склоняясь к уху Камиллы. – Стоит ли медлить до самой весны?

– Дед взбунтуется, – вздохнула Камилла. Обвила рукой талию жениха, забыв о приличиях. – Да и отец говорил, что хочет пышных празднеств. Чтобы, мол, все узнали, что Рыжий барон и его дочь вернулись в Эйросский замок.

– Я поговорю с ним, – пообещал Патрик. – Пэр Доминик скоро прибудет с новым духовником в храм Фэйерхолда. Могли бы сразу и провести обряд. Зачем тянуть?

Камилла помолчала, слушая переругивания отца и наследного принца за спиной, перемежаемые тихими увещеваниями ллейн Бианки и Одетты. Ллей Тадеуш время от времени призывал молодых ллеев к порядку, но большей частью тихо переговаривался с пэрой Эдной. Бывшая камеристка держалась и впрямь скромно: за целый вечер едва ли слово вымолвила. Прав был дед, когда говорил, что пэра Эдна переживает не меньше прочих. Не за себя – за ллейну Бианку, о которой тоже, небось, пересуды пойдут. Как же, не уследила! Её камеристка свёкра окрутила! Позор…

Впрочем, Эйросские ллеи столь часто пренебрегали мнением двора, что новая выходка едва ли заинтересовала бы их больше прежних. Что отец, что сын – стоили друг друга. И ни один из них не одобрял выбора другого.

Вот только по сравнению с Патриком Блаунтом, ллеем куда более низшего происхождения, нежели род магов огня, последние казались неотёсанными разбойниками с Островов. И она, пожалуй, недалеко ушла от родственников.

– За что ты меня любишь? – вздохнув, поинтересовалась Камилла.

Паладин вопросу не удивился, но и ответ не сразу выдал. Помолчал, разглядывая праздничные украшения на улицах. Они приближались к торговой площади, и шум голосов становился громче и чётче.

– Помнишь, я говорил, что мне с тобой тепло?

Камилла кивнула.

– Пожалуй, я был не совсем прав, – медленно, словно прислушиваясь к себе, проронил Патрик. – Мне с тобой тепло, это правда. Но правда и в том, что рядом с тобой тепла и не надо. Мне просто… хорошо. Как дома. Словно весь мир сосредоточился в одном человеке. В тебе… Прости. Я, наверное, непонятно говорю…

– Я понимаю, – ответила Камилла.

Патрик улыбнулся.

– Правда?

Камилла кивнула, крепче переплетая их пальцы. Конечно, правда. И поняла она это гораздо раньше. Примерно в тот миг, как они встретились в караване. И когда отцовское наследие вдруг потеряло былую привлекательность. И хотеться стало совсем другого…

– Я тебя с первой встречи узнал, – обронил счастливый маг воздуха. – Но пэр Доминик сказал, что ещё не время, и чтобы я набрался терпения. Самые долгие месяцы в моей жизни…

– А впереди – долгие годы? – с улыбкой поинтересовалась Камилла. Прошлым жить больше не хотелось; будущее пьянило, влекло и обещало жизнь такую прекрасную, какую она и не представляла, покидая старый дом на Ржавых Островах.

– Промелькнут, как мгновение, – с улыбкой пообещал Патрик Блаунт. – И я сделаю его счастливым, ллейна Камилла. Веришь ли?..

Камилла верила. Так же решительно, как покидала когда-то старый дом ради нового, и так же уверенно, как шла к собственному наследству, не зная, что найдёт куда больше, чем замок, деньги и сытая, спокойная жизнь. Камилла верила, даже столкнувшись с силой, много превосходящей скудный арсенал бывшей нищенки с Островов, и тем более верила сейчас, рядом с обретённой семьёй, верными друзьями и человеком, с которым готовилась к новой и лучшей жизни.

Камилла верила, потому что у бывшей сироты без денег и связей не оставалось ничего, кроме веры. Камилла верила, потому что честь семьи внезапно оказалась не пустым звуком даже для той, что благородной звалась лишь по праву рождения.

И лишь спустя годы светлая ллейна Камилла Блаунт поймёт, что именно вера спасла её тогда, когда не оставалось ничего другого.

КОНЕЦ