Благородный дом. Роман о Гонконге.

— Держать все в тайне — самое важное, Кейси, — сказал он когда-то, в самом начале. — Наполеон, Цезарь, Паттон — все великие полководцы — зачастую скрывали свои настоящие планы от подчиненных. Только для того, чтобы дать им — а следовательно, и вражеским лазутчикам — возможность успокоиться. Если я чего-то не говорю тебе, Кейси, это не значит, что не доверяю. Но ты не должна что-либо скрывать от меня.

— Это несправедливо.

— А разве жизнь справедлива? Смерть справедлива? И на войне нет справедливости. Большой бизнес — это война. Я играю в него, словно это война, и потому-то я выиграю.

— А что выиграешь?

— Я хочу, чтобы «Пар-Кон индастриз» стала больше, чем «Дженерал моторс» и «Экссон» вместе взятые.

— А зачем?

— А мне, черт возьми, так хочется.

— Ну назови действительную причину.

— Ах, Кейси, вот за что я тебя люблю. Слушай и узнаешь.

— Ах, Рейдер, я тоже тебя люблю.

Тогда они оба рассмеялись, зная, что не любят друг друга — в том смысле, какой обычно вкладывается в это слово. Тогда, в самом начале, они договорились отложить обычное ради необычного. На семь лет...

Кейси посмотрела в окно на гавань и корабли.

«Подавлять, разорять и выигрывать. Большой бизнес, самая восхитительная игра в мире, лучше „Монополии". А ведет меня по ней „Рейдер" Бартлетт, мастер своего дела. Но время поджимает, Линк. Этот год — седьмой, последний. Он заканчивается в мой день рождения, двадцать пятого ноября, мой двадцать седьмой день рождения...»

До её слуха донеслось что-то вроде стука и звук открываемой общим ключом двери. Она обернулась, чтобы сказать: «Войдите», но накрахмаленный коридорный уже вошёл.

— Доброе утро, мисси, я — Первый Коридорный Дневной Чжан. — Чжан был седовлас и внимателен. Рот расплывался в улыбке. — Номер прибрать, пажалуста?

— А у вас разве никогда не ждут, чтобы сказали: «Войдите»? — резко произнесла она.

Чжан непонимающе уставился на неё:

— Мисси?

— А, ладно, — устало отмахнулась Кейси.

— Красивый день, хейя? Который номер сначала — Хозяина или мисси?

— Мой. Мистер Бартлетт своим ещё не пользовался. Чжан оскалился в улыбке.

«Айийя, а разве вы с Хозяином не кувыркались вместе в вашем, мисси, до того как он вышел? Однако между приходом и уходом Хозяина прошло всего четырнадцать минут, и, когда уходил, он вроде раскрасневшимся не был.

Айийя, сначала предполагалось, что в моем люксе будут жить двое заморских дьяволов-мужчин. Потом выясняется, что один из них — женщина. И это подтвердил Ночной Энг, который, конечно, просмотрел её багаж и обнаружил серьезное доказательство того, что она — действительно она. А сегодня утром это с большим удовольствием засвидетельствовала Третья Горничная Фэн.

Золотистые волосы на лобке! Какая гадость!

А ведь Золотистый Лобок мало того, что не главная жена Хозяина, она даже не вторая жена, и — о-хо — хуже всего то, что у неё не хватило воспитанности сделать вид, будто она является таковой. Можно было бы не нарушать правил отеля и соблюсти приличия».

Чжан фыркнул. В этом отеле всегда существовали поразительные правила насчет пребывания дам в номерах мужчин — о боги, зачем ещё нужна кровать? — а теперь женщина открыто живет в варварском грехе! О, как вчера накалились страсти! Варвары! Цзю ни ло мо на всех этих варваров! Но эта вот точно блудница, потому что перед ней стушевались все: помощник управляющего и ночной управляющий, оба евразийцы, и даже сам сладкоречивый старик, Главный Управляющий Большой Ветерок.

— Нет, нет и нет, — умолял тот, как рассказывали Чжану.

— Да, да и да, — отвечала она, настаивая на том, что будет жить в спальной половине люкса «Благоухающая весна».

Именно тогда Досточтимый Мэн, первый носильщик и глава триады, а следовательно, главный в отеле, разрешил неразрешимое.

— В люксе «Благоухающая весна» три двери, хейя? — сказал он. — По одной в каждую спальню и одна в главную комнату. Пусть её проведут в номер «Благоухающая весна-В», который ниже по уровню, через её собственную дверь. А вот внутренняя дверь, ведущая в главную гостиную, а оттуда — в апартаменты Хозяина, должна быть крепко-накрепко заперта. Но ключ надо оставить поблизости. Если эта сладкоречивая шлюха отомкнет дверь сама — что тут поделаешь? И тогда, если завтра или на следующий день случится неразбериха с бронированием номеров и нашему досточтимому главному управляющему придется попросить этого миллиардера и его девку из Страны Золотой Горы съехать, что ж, ничего, у нас клиентов более чем достаточно, чтобы сохранить лицо.

Так и сделали. Внешнюю дверь в номер «В» открыли и провели через неё Золотистый Лобок. Если она взяла ключ и тут же открыла внутреннюю дверь — что тут скажешь? Эта дверь теперь открыта, ну и, конечно, он, Дневной Чжан, никогда не заикнется об этом никому из посторонних, его рот на замке. Как всегда.

«Айийя, но ведь в то время, когда внешние двери заперты и остаются благонравными, внутренние могут быть похотливо открыты настежь. Как и её „нефритовые врата", — размышлял он. — Цзю ни ло мо, интересно, на что это похоже — штурмовать „нефритовые врата" таких размеров?»

— Заправлять постель, мисси? — любезно спросил он по-английски.

— Валяй.

«О, как же воистину ужасны звуки их варварского языка! Уф!» Дневному Чжану хотелось отхаркнуться и очистить рот от бога слюны, но это было против правил отеля.

— Хейя, Дневной Чжан, — бодро поздоровалась с ним Третья Горничная Фэн. Она вошла в спальню, нехотя постучав в дверь люкса после того, как уже открыла её. — Да, мисси, очень извините, мисси, — по-английски, а затем Чжану, по-кантонски: — Ты что, ещё не закончил? У неё что, такое душистое дерьмо, что тебе так и хочется залезть к ней в штаны?

— Цзю ни ло мо тебе туда же, Сестра. Смотри, что говоришь, не то старый батюшка может задать тебе хорошую взбучку.

— С той единственной взбучкой, что нужна твоей старой матушке, ты мне не помощник! Давай-ка, помоги быстренько заправить её кровать.

Через полчаса начинается партия в мацзян. Досточтимый Мэн послал за тобой.

— О, спасибо, Сестра. Хейя, ты правда видела волосы у неё на лобке?

— Я ведь уже рассказывала. Думаешь, вру? Они чисто золотого цвета, светлее, чем на голове. Она принимала ванну, а я была так близко, как сейчас мы с тобой. И, о да, соски у неё розоватые, а не коричневые.

— И-и-и! Подумать только!

— Ну как у свиноматки.

— Какой ужас!

— Да. Ты сегодня читал «Коммершиэл дэйли»?

— Нет ещё, Сестра. А что?

— Там астролог утверждает, что эта неделя для меня очень хорошая, а сегодня финансовый редактор говорит, что вроде бы начнется новый бум.

— Цзю ни ло мо, что ты говоришь!

— Так что я велела сегодня утром своему брокеру, чтобы прикупил ещё тысячу акций Благородного Дома, столько же «Голден ферриз», сорок — Второго Великого Дома и пятьдесят — «Гуд лак пропертиз». Мои банкиры — люди щедрые, но теперь, когда у меня не осталось ни медяка наличными в гонконгских долларах, хоть милостыню проси или занимай!