Благословение и проклятие инстинкта творчества
Шрифт:
• «Осип Мандельштам (1891–1938) какой-то бездомный, егозливый… но есть что-то трогательное в том, что он так важно вздёргивает кверху свою птичью взъерошенную головку, и в том, что он всегда небрит, а на пиджаке у него либо пух, либо не хватает пуговицы…» (из книги Э. Голлербаха «Встречи и впечатления», российск. изд. 1998 г.);
• «Марина Цветаева (1892–1941) была изломанной от рождения, дисгармоничной личностью: нечёсаная, немытая, одетая чёрт знает как, погружённая в свои поэтические образы, она была не от мира сего…» (из книги М. Буянова «Под ударами судьбы», Россия, 1995 г.);
• «Владимир Маяковский (1893–1930) был высокого роста, со слегка впалой грудью, с длинными руками и большими кистями, красными от холода; голова юноши была, увенчана густыми тёмными волосами, стричь которые он начал много позже (Россия, начало 1910-х гг.. – Е. М.)…» (из книги Д. Бурлюка «Интересные встречи», российск. изд. 2005 г.);
• «Визитная карточка «фрика» – его вызывающий внешний вид… Учась в школе Изящных искусств в Мадриде (Испания, 1921–1926 гг.),
3. «Всегда на нем что-нибудь такое надето, что потом из ума нейдёт…»
Военные, политические и общественные
деятели, учёные и врачи
• «Александр Павлович Офросимов (1846–1918) был большой чудак и очень забавен… Он прежде служил в гвардии, потом был в ополчении и в официальные дни любил щеголять в своём патриотическом зипуне с крестом непомерной величины Анны второй степени. Впрочем, когда он бывал и во фраке, он постоянно носил на себе этот крест вроде иконы…» (из Записной книжки П. Вяземского, Россия, изд. 1883 г.);
• «Граф Матвей Платов (1751–1818) – генерал от кавалерии, атаман Войска Донского. – Е. М.) носил всегда белый галстух. Император Александр I заметил ему это. «Белый галстух поопрятнее. Вспотеешь, так можно вымыть», – отвечал граф…» (из сборника «Русская Старина», Россия, 1872 г.);
• «Дмитрий Михайлович Кологривов (1779–1830), хотя дослужился до звания обер-церемониймейстера, дурачился, как школьник… Страсть Кологривова к уличным маскарадам дошла до того, что, несмотря на своё звание, он иногда наряжался старою нищею чухонкою и мёл тротуары. Завидев знакомого, он тотчас кидался к нему, требовал милостыни и, в случае отказа, бранился по-чухонски и даже грозил метлою. Тогда только его узнавали, и начинался хохот. Он дошёл до того, что становился в Казанском соборе среди нищих и заводил с ними ссоры. Сварливую чухонку отвели даже раз на съезжую, где она сбросила свой наряд, и перед ней же и винились…» (из Воспоминаний В. Соллогуба, Россия, изд. 1874 г.);
• «Михаил Петрашевский (1821–1866) казался нам крайне эксцентричным, если не сказать сумасбродным… В костюме своём он отличался крайней оригинальностью: не говоря уже о строго преследовавшихся в то время длинных волосах, усах и бороде… Один раз он пришёл в Казанский собор, переодетый в женское платье, стал между дамами и притворился чинно молящимся…» (из воспоминаний П. Семёнова-Тян-Шанского «Детство и юность», Россия, 1906 г.);
• ‘’Учёный-естествоиспытатель, президент Берлинской академии наук Пьер Луи де Мопертюи (1698–1759) прославился после того, как в 1736 году вместе с Цельсием совершил экспедицию в Лапландию для подтверждения гипотезы Ньютона о сплющивании земного шара у полюсов… Мопертюи был смел и тщеславен, носил вызывающий костюм и рыжий парик…» (из книги С. Цветкова «Эпизоды истории в привычках, слабостях и пороках великих и знаменитых», Россия, 2011 г.);
• «У Константина Циолковского (1857–1935) было абсолютно раскованное мышление. Много лет он носил крылатку с пряжками в виде львиных голов…» (из книги Я. Голованова «Этюды об учёных», СССР, 1976 г.);
• «За Григорием Захарьиным (1829–1897), заведующим кафедрой факультетской терапии Московского университета, отмечались многие чудачества… Он и во дворцы ходил в своём длинном наглухо застёгнутом френче ниже колен, в мягкой накрахмаленной рубашке и в валенках… с огромной палкой, с которой никогда не расставался… Крахмальное бельё его стесняло, а больная нога заставляла и летом надевать валенки. Поднимаясь по лестнице, он присаживался на каждой междуэтажной площадке на стул, который за ним несли…» (из сборника М. Шойфета «100 великих врачей», Россия, 2006 г.);
Философы, писатели, поэты
• «В жизни Франсуа Рабле (1494–1553) отличался лукавством и насмешливостью. Был коротко пострижен, носил бороду и усы, одевался в рясу из саржи…» (из сборника Р. Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьёзов, слухов», Россия,1999 г.);
• «В самой наружности Александра Пушкина (1799–1837), – примечали современники, – было много особенного: он то отпускал кудри до плеч, то держал в беспорядке свою курчавую голову; носил бакенбарды большие и всклокоченные; одевался небрежно; ходил скоро»…» (из книги А. Терца (А. Синявского) «Прогулки с Пушкиным», Франция, 1975 г.). «Пушкин был немного пижоном – носил длиннющие холёные ногти («быть можно дельным человеком и думать о красоте ногтей»)» (из сборника Р. Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьёзов», Россия, 1999 г.). «…Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрёпанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах, странность нрава природного и неограниченное самолюбие – вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал русскому поэту 19-го столетия… (из воспоминаний А. Олениной, сборник «Пушкин без глянца», российск. изд. 2009 г.). «Накануне (Россия, май 1820 г.) проехал Пушкин в Екатеринослав. Спрашиваю смотрителя, какой это Пушкин. Смотритель говорит, что это поэт Александр Сергеевич едет, кажется, на службу, на перекладных, в красной русской рубашке, в опояске, в поярковой шляпе…» (из воспоминаний И. Пущина в сборнике JI. Майкова «Пушкин». Биографические материалы и историко-литературные очерки, Россия, 1899 г.).
«В девятую пятницу после Пасхи (Михайловское, Россия, весна 1825 г.. – Е. М.) Пушкин вышел на святогорскую ярмарку в русской красной рубахе, подпоясанный ремнём, с палкой и в корневой шляпе, привезённой им ещё из Одессы. Весь новоржевский beau monde, съезжавшийся на эту ярмарку (она бывает весной) закупать чай, сахар, вино, увидев Пушкина в таком костюме, весьма был этим скандализован» (из воспоминаний А. Вульфа, сборник «Пушкин без глянца», российск. изд. 2009 г.). «Носил ещё он у нас щегольской чёрный сюртук, с блестящим цилиндром на голове; а потому солдаты, не зная, кто он такой, и видя его постоянно при Нижегородском драгунском полку, которым командовал Раевский, принимали его за полкового священника и звали драгунским батюшкой…» (из воспоминаний М. Юзефовича, сборник «Пушкин без глянца», российск. изд. 2009 г.);• «Оноре де Бальзак (1799–1850) меняет весь стиль своей жизни – от внутреннего убранства нового дома до собственного внешнего вида. Словно из-под земли появляются умопомрачительные дорогие наряды: фраки, жилеты, башмаки. Специально заказываются к голубому фраку золотые чеканные пуговицы. В 700 франков обходится трость, скорее похожая на палицу. Экстравагантность в туалете, говорил, улыбаясь, Бальзак, принесёт ему большую известность, чем романы. И в самом деле, и пуговицы, и трость стали предметом всеобщего обсуждения…» (из сборника Р. Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьёзов, слухов», Россия, 1999 г.). «И в таком виде, с густо напомаженной львиной гривой, с кокетливым маленьким лорнетом в руке, вступает новый автор в парижские салоны, «чтобы создать себе репутацию», как если бы он не завоевал сердца современников и потомства своими творениями…» (из книги С. Цвейга «Бальзак», 1940 г.);
• «Каждый ищет одиночества в соответствии со своими склонностями и возможностями… Кто не совсем в себе уверен, прибегает к необычным средствам, как, например, Виктор Гюго (1802–1885), который обстриг себе полголовы, сбрил полбороды, а затем выбросил ножницы в окно и таким способом недели на две запер себя дома» (из книги Я. Парандовского «Алхимия слова», Польша, 1951 г.);
• «Большинство сохранившихся литературных портретов Николая Гоголя (1809–1852) рисуют его человеком некрасивым, странным, как говорилось тогда «характерным». В Петербурге (Россия, 1829–1836 гг.) некоторые помнят Гоголя щеголем; было время, что он даже сбрил себе волосы, чтобы усилить их густоту, и носил парик. Но те же самые лица рассказывают, что у него из-под парика выглядывала иногда вата, которую он подкладывал под пружины, а из-за галстука вечно торчали белые тесёмки» (П. Кулиш). «Наружный вид Гоголя был тогда совершенно невыгодный для него: хохол на голове, гладко подстриженные височки, выбритые усы и подбородок, большие и крепко накрахмаленные воротнички придавали совсем другую физиономию его лицу: нам показалось, что в нём было что-то хохлацкое и плутоватое. В платье Гоголя приметна была претензия на щегольство…» (С. Аксаков)…»Небольшой рост, худой и искривлённый нос, кривые ноги, хохолок волос на голове, не отличавшейся вообще изяществом причёски, отрывистая речь, беспрестанно прерываемая лёгким носовым звуком – всё это, прежде всего, бросалось в глаза. Прибавьте к этому костюм, составленный из резких противоположностей щегольства и неряшества, – вот каков был Гоголь в молодости…» (М. Лонгинов). «…Невысокого роста блондин с огромным тупеем, в золотых очках на длинном птичьем носу, с прищуренными глазами и плотно сжатыми, как бы прикуснутыми губами. Зелёный фрак с длинными фалдами и мелкими перламутровыми пуговицами, коричневые брюки и высокая шляпа-цилиндр, которую Гоголь то порывисто снимал, запуская пальцы в свой тупей, то вертел в руках, всё это придавало его фигуре нечто карикатурное…» (П. Каратыгин). «Самое поверхностное впечатление от наружности Гоголя – тревожное, почти жуткое и в то же время смешное, комическое: зловещая карикатура; других смешит и сам смешон. – «Ведь ты, братец, сам делаешься комическим лицом!» – говорит ему Погодин. – «Я, именно, комик, – соглашается Гоголь, – и вся моя фигура карикатурна»…» (Д. Мережковский)…» (из книги И. Гарина «Загадочный Гоголь», Россия, 2002 г.);
«Таинственный карла» – прозвали его школьные товарищи в Нежине (1821–1828 гг.)… У Гоголя даже в этой мелочи, в неумении одеваться, обнаруживается основная черта всей его личности – дисгармония, противоречие. Щегольство дурного вкуса…» (из книги Д. Мережковского «Гоголь. Творчество, жизнь и религия», Россия, 1909 г.);
• «Теофиль Готье (1811–1872), презирая сюртуки и котелки, ходил в чёрной бархатной куртке и в туфлях из золотистой кожи, ничем не прикрывая длинноволосой головы, но зато не расставался с зонтиком, который всегда независимо от погоды держал раскрытым…» (из книги Я. Парандовского «Алхимия слова», Польша, 1951 г);
• «Одет Иван Гончаров (1812–1891) был безукоризненно: визитка, серые брюки с лампасами и прюнелевые ботинки с лакированным носком, одноглазка на резиновом шнурке и короткая цепь у часов, где мотались замысловатые брелоки того времени: ножичек, вилочка, окорок, бутылка и т. п. Петербургские франты того времени не носили длинных цепей на шее. Гончаров был подвижен, быстр в разговоре, поигрывал одноглазкой, цепочкой или разводил руками…» (из Воспоминаний Г. Потанина). «Одет был Иван Александрович нарядно, изящно: в новенькой бархатной визитке, в пёстром красивом галстуке…» (из Воспоминаний Н. Барсова). «Иван Александрович делал впечатление и петербургского чиновника, и чистокровного аристократа по манере держать себя, говорить…» (из Воспоминаний Е. Гончаровой) – сборник П. Фокина «Гончаров без глянца», Россия, 2013 г.);