Благословение небес (История любви леди Элизабет)

После обеда женщины по традиции перешли в гостиную, оставив мужчин в одиночестве наслаждаться вином и сигарами.

— Знаешь, когда я в первый раз увидела Яна, он как раз раскуривал сигару,

— призналась Элизабет Алекс, когда они уютно устроились в гостиной. Подняв на подругу глаза, она увидела ее тревожно нахмуренное лицо и тихо спросила: — Тебе он не нравится? Алекс уловила в ее голосе легкое разочарование и уклонилась от прямого ответа.

— Мне не нравится, как он поступил с тобой.

Элизабет откинула назад голову и закрыла глаза, не зная, что на это сказать. Когда-то давно Ян признался, что наполовину влюблен в нее, однако теперь, когда они помолвлены, он ни разу не заговорил об этом и даже не пытался притвориться, что это так. Она не знала, какие чувства или мотивы движут его поступками, так же, как не могла разобраться в собственных чувствах. Она знала только, что при виде его красивого лица и пронзительных янтарных глаз все ее существо как бы оживало и кровь начинала бежать по жилам быстрее. Она знала, что ему нравится ее целовать и что ей приятны его поцелуи. Помимо прочих привлекательных сторон его натуры, с первой минуты знакомства ее влекло к нему ощущение внутренней глубины, скрывающейся под маской небрежной искушенности и грубой мужской силы.

— Так трудно понять, — прошептала она, — что я должна сейчас думать и чувствовать. И хуже всего, что это уже не имеет никакого значения, — добавила она почти печально, — потому я, кажется, полюбила его. — Она открыла глаза и посмотрела на Алекс. — Это случилось, и я ничего не могу с этим поделать. Так что, видишь, — грустно улыбнулась она, — мне было бы гораздо приятнее, если бы ты тоже смогла хоть немножко его полюбить.

Алекс перегнулась через стол и взяла руки Элизабет в свои.

— Если ты любишь его, он, должно быть, лучший из мужчин. И я сделаю все возможное, чтобы разглядеть в нем хорошее! — Алекс сначала подумала, потом со страхом спросила: — Элизабет, а он тебя любит?

Элизабет покачала головой.

— Он говорит, что он меня хочет, и еще говорит, что хочет детей. Алекс подавила смущенный смех.

— Что?

— Он хочет меня и хочет детей.

Загадочная улыбка появилась на губах Александры.

— Ты не говорила мне об этом. Что ж, это меня обнадеживает, — добавила она, и щеки ее порозовели.

— Меня тоже, — призналась Элизабет, бросив на Алекс быстрый пытливый взгляд.

— Элизабет, сейчас, наверное, не время обсуждать такие вещи, хотя вряд ли для этого бывает подходящее время, — сказала Алекс, покраснев еще больше, — но

Люсинда говорила тебе, откуда берутся дети?

— Ну конечно, — уверенно ответила Элизабет.

— Это хорошо, потому что я прекрасно помню свою реакцию, когда я узнала об эом. Это было ужасно, — засмеялась она. — Но ты всегда была более мудрой девушкой, чем я.

— Я бы этого не сказала, — ответила Элизабет, не понимая, из-за чего тут, собственно, краснеть. Когда она спросила у Люсинды, откуда берутся дети, та ответила, что они появляются, когда муж целует свою жену в постели. И что в первый раз это больно. От поцелуев Яна у нее иногда распухали губы, но это не было больно и ужасно ей нравилось.

Рассказав о своих чувствах Александре, Элизабет почувствовала такое облегчение, что готова была танцевать от радости, и Ян сразу заметил это, когда они с Джорданом присоединились к женщинам в гостиной.

Ян заметил не только это, когда они сели играть в карты, приняв жизнерадостное приглашение Элизабет, он заметил некоторое потепление со стороны обеих леди.

— Кто будет тасовать и сдавать? — спросила Элизабет. Ян кивнул, и она передала ему колоду. В немом восхищении она смотрела, как карты будто ожили в его руках, со свистом взлетая и снова укладываясь ровными рядами.

— Во что будем играть? — спросил он.

— Я бы с удовольствием поглядела, как вы умеете шельмовать, — пошутила

Элизабет.

Его руки замерли, и он сурово посмотрел на нее.

— Простите?

— Просто я имела в виду, — заторопилась она объяснить, и он снова начал тасовать карты, не отрывая от нее глаз, — что в тот вечер у Черайз кто-то упомянул о способности незаметно вытаскивать карты со дна колоды, и мне всегда было интересно знать, умеете ли вы так… если это возможно… — она умолкла, осознав, наконец, что ее предположение оскорбительно, и его жесткий прищуренный взгляд говорил, что ее слова прозвучали так, будто она верит в его способность к шулерству. — Простите меня, пожалуйста, — тихо сказала Элизабет. — Я, кажется, сказала что-то ужасное.

Ян принял ее извинение коротким кивком головы и после предложения Алекс считать каждую фишку за шиллинг опытной рукой сдал карты.

Не смея поднять глаза от стыда, Элизабет взяла свои карты.

Там было четыре короля.

Ее взгляд метнулся к Яну, но он откинулся в кресле, углубившись в свои карты.

Она выиграла три шиллинга и радовалась, насколько это было возможно.

Ян положил перед ней колоду, но Элизабет покачала головой.

— Я не люблю сдавать. Вечно роняю карты, а Селтон говорит, что это ужасно раздражает. Вы не могли бы сдать за меня?

— Пожалуйста, — безразлично согласился Ян, и у нее упало сердце от этого ровного тона.

— А кто такой Селтон? — поинтересовался Джордан.

— Это наш грум, я часто играю с ним в карты, — несчастным голосом объяснила Элизабет, открывая свои карты.

Там было четыре туза.

Наконец она поняла, и на губах ее задрожал смех облегчения. Она подняла голову и посмотрела на жениха. Он прекрасно владел своим лицом и ничем не выдал, что происходит что-то необычное, и только когда он поднял глаза, она увидела в них веселые огоньки.

— Хотите пересдачи или будете брать еще карты? — равнодушным голосом спросил Ян.

— Да, — ответила она, подавив улыбку. — Я бы хотела еще одного туза в придачу к тем, что у меня уже есть.

— Но их может быть только четыре, — мягко возразил он с такой ласковой убедительностью, что Элизабет не выдержала и расхохоталась, бросив карты на стол. — Вы невыносимый обманщик! — восхищенно сказала она, когда наконец снова смогла говорить.

— Благодарю вас, моя дорогая, — ответил он, с нежностью глядя на нее. — Я счастлив, что ваше мнение обо мне улучшается.

Смех замер у нее в груди, и по телу прокатилась теплая волна. Обычно дженльмены не позволяют себе таких нежных признаний на людях. — "Я шотландец,

— сказал он ей когда-то. — С нами это случается". — Таунсенды после минутного замешательства, последовавшего за его словами, увлеченно о чем-то заговорили, и это было очень кстати, потому что Элизабет, не отрываясь, смотрела на Яна. И в это бесконечное мгновение, что они смотрели друг на друга, она ощутила непреодолимое желание упасть в его объятия. Ян понял это и ответил ей таким взглядом, что ей показалось, будто она превратилась в мягкий воск, из которого он может лепить все, что угодно.