Бледное солнце Сиверии

— Не знаю, как вы, — набычился Холодок, которому, как я уже понял, намёки на трусость в бою, не давали разумно мыслить, — но лично я могу, и не дожидаясь ночи, пробраться на тот берег.

— Да брось ты! — попытался успокоить Холодка Игорь.

— Да иди, кто тебя держит! — вдруг подлил масла в огонь Семён.

Стало ясно, что он, конечно же, испугался возможной стычки с гоблинами. Да, в принципе, это не удивительно, ведь он простой охотник, следопыт.

Холодок гыркнул и резко развернулся на месте.

— Я, между прочим, Защитник Лиги! А не трусливый наёмник! — зло бросил он, не оборачиваясь.

— Да стой ты, дурак! — хотел я схватить парня, но не успел.

Он быстро добрался до серой глыбы, и, пользуясь низкорослой порослью молодых елей, живо, но весьма искусно, стал спускаться вниз.

Мы замерли, наблюдая за Холодком.

Вот он прошел четверть пути. Вот уже половину.

Среди толстых стволов высоких кедров изредка мелькала его фигура. Я подполз к камню и уставился в ту сторону, где прятались гоблины, но там пока было тихо.

— Дурак! — вдруг снова сказал Семён. — Вот дурак!

Холодок прошёл три четверти пути, но вот уже перед ним открытый берег и ни одного кустика, ни одного прикрытия.

— Я за ним, — вырвалось у меня само собой.

Скинув с плеча налучь, я вытянул свой лук, и, покряхтывая, стал натягивать тетиву. Закончив всё это делать, оставил котомку на снегу, и пошёл вниз, но чуть левее, поскольку там были более густые заросли ельника, и можно было двигаться быстрее, не стараясь особо прятаться.

— Куда? — прошипел за спиной Добрыня. — Вернись.

— Ещё один безмозглый… — услышал я ворчание Семёна, и следующий порыв ветра заглушил остальные слова.

Треть пути я прошёл весьма быстро. Остановившись, чтобы определиться, я услышал позади тихий окрик.

Едва повернулся назад, как тут же увидел Игоря, подающего какие-то сигналы. Краем глаза заметив лёгкое движение слева, я инстинктивно прижался к стволу дерева и выглянул.

На небольшую полянку вышел совершенно лысый гоблин, лицо которого было разрисовано синими татуировками. На поясе у него висел круглый бубен, а в правой руке зажат короткий посох.

«Шаман, что ли?» — подумалось мне.

Гоблин остановился и потянул носом воздух. Даже отсюда были видны его безумно вращающиеся глаза, словно он был в каком-то магическом трансе.

Шаман увидел следы, оставленные Холодком, и несколько мгновений внимательно их изучал. Потом как-то странно полуприсел и что-то проговорил. Я увидел, как закатываются его глаза и в дневном свете ярко блеснули его бельма.

Руки сами собой сняли с плеча лук и вытянули из колчана стрелу. Шаман находился ко мне правым боком, потому решил целиться в его короткую шею. Таким образом постараюсь убить сразу двух зайцев: не дам ему возможность произнести заклинания, а во-вторых — просто убью.

Но предпринять я ничего не успел: из-за сухого вывороченного бурей дерева, корни которого тоскливо уставились в небо, крадущейся походкой вышел Игорь. Несколько шагов и он оказался прямо возле гоблина.

Ратник практически не замахивался и его тяжёлый кривой нож глухо вошёл прямо в грудь шаману. Гоблин не вскрикнул и мягко упал на снег.

Игорь махнул мне рукой и мы пошли почти параллельно друг другу к реке. Чуть позади я увидел Семёна и Добрыню.

Холодок сидел у крайнего дерева и словно ждал нас.

— Долго же вы, — криво усмехнулся он.

— Какого ты рванул вперёд! — злобно возмущался Семён. — Мы даже не обсудили свои дальнейшие действия!

— Да пошёл ты!

— А ну-ка закройте оба рты! — спокойно сказал я. — Никто из вас, как я вижу, не думает своей головой. Да и опыта в подобных делах…

— Да я на Святой Земле… — начал Холодок.

Но я его снова оборвал:

— А теперь слушайте все меня. Реку мы перейти не успеем. Нас заметят…

— Если будем ползти… — снова начал парень.

— На той стороне, если вы все такие тут зрячие, вон в тех кустах сидит около десятка воинов.

— Где? Где?

Ратники стали приглядываться.

— Тихо, — прошептал я.

На каком-то подсознательном уровне, мне вдруг стало не по себе. Чувство неизбежной опасности быстро подменило собой все кишащие в голове мысли.

Моё тело неожиданно стало каким-то медлительным, даже чужим. Да и мир вокруг тоже будто застыл, вдруг превращаясь в какой-то студень. Ветки деревьев, до этого колыхающиеся от порывов ветра, пролетающие мимо птицы, тихие волны Солёного озера, ратники в нелепых позах — всё вдруг замерло. Стало тихо-тихо.

Я снял лук и вытянул из колчана стрелу, но отчего-то делал это так долго, просто целую вечность. Потом также медленно развернулся на месте в ту сторону, откуда мы только что пришли.

Опасность исходила именно оттуда.

И вот раздвинулись лапы елей. На открытую полянку, поросшую сухим жёлтым очеретом, плавно стали выходить гоблины. Шли они плотным потоком, держа в руках, кто метательный топорик, кто короткий широкий меч.

Я чётко видел их лица в синих татуировках; крупные, в сравнении с коротконогим телом, головы с длинными острыми ушами, слегка поросшими жесткими волосами; маленькие хищные зубы; крупный мясистый нос; острую длинную бородка на подбородке. На животах у воинов был большой круглый выпуклый бронзовый диск, выполняющий роль щита. Он был закреплён на кожаных ремнях. Блестящие на солнце шлемы в виде медвежьей головы заканчивали композицию.

Это не те холёные гоблины из Новограда, у которых я получал деньги. Там был лоск, надменность, важность. А здесь лишь грубая сила, уверенность и сверровская удаль.

Следующие мгновения я просто не помню, но когда пришёл в себя, то обнаружил, что стреляю из лука. Дым, огонь… Грохот такой, что горы задрожали…

Я стоял во весь рост, не прячась, не прикрываясь. Первые ряды гоблинов напоминали ходячие факелы.

Краем глаза я увидел, как ратники за моей спиной в ужасе отпрянули назад. На их лицах был такой неописуемый страх, словно это они пылали вместо гоблинов.

А те шли, минуя своих мучающихся собратьев, полные решимости уничтожить нас, людей.

Такое упрямство взволновало даже меня. Где-то в глубине души поселился страх, что я не смогу сбить волну атаки и она просто утопит нас в нашей же крови. Стрелы уходили одна за одной, губы шептали «Взрыв», но гоблины наступали.

Нас разделяло уже с полтора десятка саженей, когда из-за спины с яростным криком выпрыгнул Холодок. Он в несколько шагов преодолел расстояние, остающееся до первой волны атакующих, врываясь в ряды, будто дикий бык, раскидывая гоблинов в стороны взмахом своего длинного меча. Следом с сумасшедшим криком помчались остальные ратники и время перестало быть густым студнем, почти мгновенно ускоряя свой бег.